Почти серьезно…и письма к маме - Юрий Владимирович Никулин

в Америке.

Погода по-прежнему стоит ослепительная, теплая (я бы даже сказал, жаркая), а в Сан-Диего будет еще теплее. Это будет последнее тепло, т. к. в Портленде уже будет прохладно. Там идут дожди.

Вот пока и все новости, родная моя! Передавай привет всем-всем, а особенно Холмогоровым, и поблагодари их еще раз за письма.

Крепко целую и обнимаю всех, а тебя больше всех.

Твой Юра

P. S. Танюшка закрывает последний чемодан и просит передать тебе свой поцелуй.

28 декабря 1967 г. Раннее утро

Мамочка, дорогая моя!

Вот мы и в Сан-Диего! Раннее утро… Я пишу письмо в Москву. Сижу за столом в нашем номере. Он обширен. Одна сторона раздвигается, и сквозь сетку я смотрю на пальмы, на залитый солнцем берег залива. На берегу машины, палатки, лежат загорающие. По заливу снуют лодки парусные и моторные. А над всем этим голубое летнее небо. И только Танька еще спит, и я, воспользовавшись тем, что время позволяет, не бужу ее, а пишу тебе.

Номер наш обширен. Как входишь в него: напротив ванна и туалет, а чуть правее часть стены выдвинута вперед, в ней прорезь в виде большого окна, сквозь которое видна кухня. Прорезь внизу в виде столика стойки, и стоят высокие стулья. Получается стойка бара. Это первый раз мы получили номер с кухней. (Здесь, конечно, и посуда). Первое, что мы делали после обеда в местном ресторане (какой-то гуляш, из какого-то мяса за пять с половиной долларов) — это кинулись на цирковой машине в магазин и накупили продуктов на целую неделю (т. е. на весь срок нашего здесь пребывания).

И вот вчера я наслаждался домашним обедом. Меню было простое: щи и котлеты со спагетти. Но как это было вкусно и аппетитно. Вечером после премьеры вообще не хотелось есть!

Кстати о премьере. Прошла она очень хорошо, и даже очень хорошо, т. к. двенадцатитысячный зал был забит почти до отказа. Публика очень тепло приветствовала появление наших артистов. Один только недостаток этого зала — далеко от манежа зритель.

А так все хорошо.

Сегодня выполнил поручение из Москвы. У нас учится в цирке в студии племянник клоуна Альперова [16]— Дима. Он и его мать попросили нас в Сан-Диего разыскать могилу русской балерины Альперовой и положить цветы на ее могилу. Когда я давал интервью по телефону для Сан-Диего, то я сказал корреспонденту, что у нас есть такое поручение. Они обещали разыскать могилу, т. к. кладбищ здесь несколько. Они долго не могли найти место захоронения (она умерла в 1952 г. здесь). И только позавчера, в день нашего приезда, с помощью местных русских могила была найдена, и вот сегодня мы поедем туда.

Русский Ратулов Алексей Платонович, довольно бойкий старичок, уже звонил мне чуть свет, что он приехал и уже ждет (хотя мы и условились в 11).

Мамочка, родная моя! Спасибо тебе за письма. Мы получили их и с удовольствием читали. И смеялись тоже, читая твою реплику после того, как ты написала свои размеры.

А насчет твоего «вигляда» в кино не расстраивайся. Когда я первый раз себя увидел на экране, то расстроился жутко, такая неприятная харя смотрела на меня. А потом привык и даже иногда сам себе нравлюсь.

Ну вот пока и все. Итак, здесь мы заканчиваем 1‐го и 3‐го улетаем в Портленд.

Крепко целую и обнимаем всех-всех, а тебя больше всех. Твои дети. (Танька уже встала.)

Юра

<Приписка сверху>

Посылаю фото, сделанное за одну минуту. Перед отъездом в цирк подошел наш конюх (стоит рядом со мной лохматый блондин) с местными русскими ребятами и сняли во дворе гостиницы. Фото вручили тут же (специальный аппарат).

1968 год

1 января 1968 г. 23 ч. 30 м. Сан-Диего

Дорогая мамочка!

Вот и закончились наши гастроли в Сан-Диего. Еще два города — и с Америкой будет покончено. Завтра у нас свободный день, а послезавтра утром мы вылетаем в Портленд. Гастроли здесь прошли весьма успешно (и мы рады, и импресарио). Последний устроил вчера нам новогодний вечер в ресторане гостиницы. Было, может быть, и не так весело, но внешне все было обставлено шикарно. Была обильная выпивка, всевозможные закуски. Над каждым столом висела груда разноцветных шаров, а на входе всем выдавали разноцветные шапочки, вешали лохматенькие ожерелья на шею и давали свистки и трещотки. В 12 ночи подняли бокалы с шампанским (а в Москве в это время было уже 11 утра 1‐го). Но по-настоящему мы поздравили друг друга и целовались днем, перед началом 1‐го спектакля. Он начинался в 13 часов, как раз в то время, когда встречали Новый год в Москве. Последние три дня у нас были напряженными (каждый день по два спектакля), и поэтому мы порядком подустали. Сегодня прилетел канадский импресарио Кудрявцев. Он сообщил, что мы заканчиваем в Канаде 25‐го. 27‐го отъезжает пароход, а 28‐го февраля в 15.15 по местному времени мы должны вылететь в Москву из Монреаля, с тем чтобы утром 29‐го быть в Москве. По всей Канаде мы будем передвигаться специальным поездом. Итак, время покатилось на убыль, и мы перевалили. На нашем небоскребе балкончик, на котором стоит елочка. Остается меньше двух месяцев. Как я уже писал тебе, мы имели поручение из Москвы положить на могилу русской балерины Альперовой цветы.

Это мы и сделали в один из первых дней работы в Сан-Диего. Конечно, найти могилу было очень трудно, и, только благодаря тому, что я заранее предупредил корреспондента местной газеты, он начал поиски. Помогли русские (местные), нашлись люди, которые ее хоронили. И вот мы едем на кладбище. Нас 6 человек, и с нами еще корреспонденты и фотографы. Купили цветы в городе и положили на могилу. Олимпиада Альперова (сестра клоуна Альперова) умерла в 53‐м году, спустя 10 месяцев после того, как переехала из Нюрнберга. Умерла от того, что ее уколол в море скат (она любила купаться в океане). От укола стала болеть и через месяц умерла. Она собиралась в Сан-Диего открыть балетную школу. На другое утро после нашего посещения в газете появилась фотография: мы у могилы и статья по поводу этого события. После кладбища ходили в гости к русскому (фамилия его Разумов), нас там очень тепло принимали. Погода стоит все время теплая (только вечером надеваем плащи) и солнечная. Дверь-стена, ведущая на улицу из…, все время раздвинута, и в комнату врывается легкий морской воздух. Красотища! Жаль, что мы здесь были так недолго. Теперь все будет недолго, и только в Ванкувере мы пробудем около двух недель. Маша в поздравительной телеграмме сообщила, что будет звонить нам в Портленд, так