Живописец смерти (СИ) - Лукарелли Карло

— Я понял, к чему вы клоните, — ответил Миллер. — Вы упомянули о трех вещах. Судмедэксперты, работавшие на месте преступления, утверждают, что, возможно, у нее был секс в день гибели.

— Да, это третий момент, который необходимо прояснить.

— Вы можете рассказать нам что-нибудь о человеке, с которым она переспала? — спросил Миллер.

— Не могу сказать ничего, кроме того, что у них был безопасный секс. На нем был презерватив. Мы обнаружили сперматолитический элемент, называемый ноноксинол-9. Он очень распространен. Его можно найти в продукции десятков торговых марок. Больше ничего особенного.

— Никаких лобковых волос в районе вагины?

— Нет, и ничего под ее ногтями, ничего в волосах. Ничего нового в плане отметин на ее шее, которые помогли бы мне сообщить что-нибудь определенное. Все, что я могу сказать, так это то, что убийца, по всей видимости, правша. Отметины на левой части шеи немного глубже. Большими пальцами он прижимал горло. Он точно знал, куда нужно жать, но ему, возможно, просто повезло. Он стоял у нее за спиной, а потом обошел и встал перед ней. Он стоял перед ней, когда она умерла. Это все, что я могу сказать.

— Мы разгребем эту историю с идентификацией, — сказал Миллер. По его голосу чувствовалось, что он пытается себя успокоить.

— Я хочу сказать вам кое-что, Роберт. Есть что-то очень неправильное в том, что мы не можем идентифицировать человека у себя в системе.

— Дайте мне имя человека, с которым ассоциирован этот номер социального страхования, — попросил Рос.

Мэрилин взяла со стола листок бумаги и передала ему.

— Исабелла Кордильера, — прочел Рос. — Это все, что у вас есть?

— Это все, что было. Вводите номер, и система дает это имя.

— Может, сбой системы? — предположил Миллер. — Возможно, это все объясняет. Мы разберемся.

— И сообщите мне, хорошо? Меня заинтересовала эта история.

— Я сообщу все, что смогу, — ответил Миллер. — Большое спасибо за помощь.

Мэрилин пожала плечами.

— Вы всего лишь хотели узнать мое мнение. Могу ли я прийти в суд, положить руку на Библию и поклясться, что парень, который убил первых трех женщин, убил Кэтрин Шеридан? Нет, не могу. Могу ли я ответить на ваш вопрос, что говорит моя интуиция? Да, могу. Моя интуиция говорит, что это был кто-то другой.

— Этот другой, похоже, имел доступ к конфиденциальным файлам, которые помогли ему обставить все почти в полном соответствии с предыдущими тремя убийствами, — сказал Рос.

— Определенно, это так. Насколько я понимаю, газетчики не описывали позы, в которых находили трупы, и не упоминали о лаванде? — спросила Хэммингз.

— Нет, ничего такого не было, — подтвердил Миллер.

— Значит, мы имеем дело с кем-то из полиции, возможно, из судмедэкспертов, которые обслуживали каждое из мест преступления, или с кем-то из департамента коронера.

— Или с кем-то, — добавил Рос, — у кого есть доступ к нашим системам.

На мгновение в комнате повисла тишина, каждый пытался осознать значение сказанного. Потом Мэрилин Хэммингз встала из-за стола и протянула руку. Миллер пожал ее, за ним Рос.

После она проводила их к выходу. Уже стоя на тротуаре, Миллер оглянулся и увидел Мэрилин, которая смотрела на него сквозь стеклянные двери центрального входа. Миллер кивнул, неловко улыбнулся, и она исчезла.

* * *

Хотите знать, что такое реальный мир?

Я расскажу вам о реальном мире.

Это мир, в котором я научился профессионально ненавидеть.

Мир, где я забыл, как разговаривать с настоящими людьми, и когда я говорю о настоящих людях, я говорю о вас — хороших людях, добрых людях, людях, которые готовы помочь лишь потому, что ты человек. И никакой другой причины им не надо. Для них ты человек, и этого достаточно.

Мир, где я забыл, что такое доброта и сострадание. Забыл, как делать телефонные звонки. Забыл, как заказывать еду в ресторане. Забыл, как объяснять, что я имею в виду, как подвергать сомнению собственные убеждения. Забыл, как давать слово и выполнять обещания. А потом я забыл собственное имя. Я перестал быть ребенком, который ходил в школу, которому отец объяснял, что такое древесина, волокна, плотность, что такое природный цикл, ребенком, который невозможным путем делал все возможным. Забыл, как смотреть на людей и видеть что-то кроме того, что мне велено было видеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы разговаривали об этих вещах, я и Кэтрин. Обо всем, о чем говорили и раньше. А после мы, обсуждали то, как она умрет и когда, и что я буду делать потом, и я рассказал ей историю о моем отце, плотнике Большом Джо. В конце она рассмеялась, а потом заплакала. Мы взялись за руки и долго молчали.

Это был не первый раз, когда мы, разговаривали, но мы полагали, что он станет последним.

— Это ведь реальный мир, не так ли, Джон? — вспомнил я ее вопрос. Потом она улыбнулась. — А знаешь что? Попасть в то, другое место много времени не займет, так ведь? — Она вздохнула, протянула руку и прикоснулась к моей щеке. — Но вернуться назад? Черт! — прошептала она. — Я не знаю, хватит ли нам времени для этого путешествия.

Глава 9

Вашингтон был охвачен предвыборной лихорадкой, которая свирепствовала уже несколько месяцев. Агрессивная реклама республиканцев была переполнена клеветой, а то и чем-то похуже. Демократы пошли в атаку со всем, что у них было. Миллионы долларов были потрачены на то, чтобы обеспечить Бушу влияние на конгресс. Никто не хотел читать о маньяках и жестоких убийствах. Никто не хотел отвлекаться от баталий, которые происходили прямо перед носом. Миллер и Рос на фоне всего этого были совершенно незаметны, но для Миллера ничто на свете сейчас не было так важно, как отчет о вскрытии Шеридан. Для него это был настоящий удар.

После полудня Рос и Миллер сидели за смежными столами у себя в кабинете. Миллер, заканчивая читать очередную страницу отчета, передавал ее Росу. С каждой новой деталью он все яснее представлял место преступления — положение тела на кровати, ленточка вокруг шеи, легкий наклон головы, пустая бирка. Миллер даже чувствовал одуряющий аромат лаванды, который маскировал запах чего-то мертвого.

В принципе, все было так же, как и в предыдущих трех случаях. Лента и багажная бирка были одного типа. На них не обнаружили ни отпечатков пальцев, ни частиц кожи. Ни волос, ни волокон. Подтверждение недавнего полового контакта в тот же день, в субботу. Никаких следов изнасилования. Никаких внутренних повреждений или ушибов. Присутствие ноноксинола-9 подтверждало использование презерватива. Никаких внутренних выделений, чтобы можно было определить ДНК партнера. Присутствие мыльного осадка на лобке и между пальцами ног говорило о том, что после соития жертва принимала душ или ванну.

— Ты в порядке? — спросил Рос.

— В порядке, — ответил Миллер.

— По всей видимости, она все равно должна была умереть.

— Все рано или поздно умрут, — заметил Миллер. — Это не отменяет того факта, что кто-то ее убил, а у нас нет ничего нового кроме того, что она с кем-то занималась сексом. И еще: ее не существовало.

Рос молчал.

— Мне нужно взглянуть на ее дом, — сказал Миллер, — нужно тщательно его осмотреть. Судмедэксперты смотрят на среду, они не обращают внимания на окружающие предметы.

— Ты действительно считаешь, что мы там найдем что-то, что укажет на этого парня?

— Ты имеешь в виду того, с которым она спала, или того, который ее убил?

— Обоих. Это может быть одно и то же лицо.

— Я молю Бога, чтобы мы что-нибудь нашли.

— А если не найдем?

— Тогда останемся там же, где сейчас. Мы ничего не теряем.

Миллер передал отчет вскрытия Росу и встал из-за стола. Похоже, эти бумаги беспокоили его.

Машина Грега Рейда все еще стояла перед домом. Было почти шесть часов вечера, уже стемнело и похолодало. Стоя на подъездной дорожке, Миллер испытывал странное беспокойство и тревогу. На входной двери до сих пор висел кусок желтой оградительной ленты, невдалеке виднелся дом старика соседа. Суматоха субботнего вечера была уже позади, но странное ощущение не пропадало.