Стая - Франк Шетцинг

Панцирь разломился.

Что-то молочное выскользнуло наружу и на мгновение, дрожа, зависло над разрушенным животным.

— Боже мой, — вырвалось у Оливейра.

Штука не походила ни на медузу, ни на каракатицу. Она была бесформенная. Волны пробежали по её краям, тело надулось и потом сплющилось. Йохансону почудилось, что внутри этой слизи пробежала молния, но в ярком свете прожекторов это могло быть обманом зрения. Существо внезапно переформировалось во что-то продолговатое, змеевидное и метнулось прочь.

Он ругнулся, поднял со дна следующего краба и вскрыл его. На сей раз всё протекало ещё быстрее, и желеобразный пассажир краба улизнул ещё до того, как кто-нибудь успел его разглядеть.

— Послушайте! — Рубин был явно воодушевлён. — С ума сойти. Что же это такое?

— Нечто, ускользающее от нас, — прорычал Йохансон. — Вот чёрт! И как нам эту соплю поймать?

— Но ведь мы её уже поймали.

— Как же, две кляксы, лишённые цвета и формы, где-то в бассейне. Удачного вам лова!

— Следующего я бы вскрыла внутри короба, — предложила Оливейра.

— Короб с одной стороны открыт. Оно сбежит.

— Не сбежит. Надо только успеть закрыть.

— Не знаю, управлюсь ли я.

— Хотя бы попробуйте.

Оливейра была права. На коробе манипулятора имелась задвижка. Йохансон захватил следующего краба и ввёл его внутрь короба. И только там поднёс пилу к панцирю краба.

Панцирь разлетелся. И больше ничего.

— Что, пустой? — удивился Рубин.

Они подождали несколько секунд — и Йохансон начал медленно выдвигать манипулятор из короба.

— Чёрт!

Желе метнулось из тела краба, но выбрало неверное направление и шлёпнулось о заднюю стенку короба, стянулось в дрожащий шар и зашаталось. Его растерянность — если ему можно было приписать растерянность, — длилась лишь мгновение. Оно вытянулось.

— Сейчас сбежит!

Йохансон успел подцепить манипулятором заслонку и опустить её.

Та штука распласталась и метнулась к заслонке. Но отпрянула и снова изменила форму. Её края расширились во все стороны, и она зависла в воде прозрачным колоколом, заняв собой половину клетки. Тело её изогнулось, и она стала походить на медузу, потом она свернулась — и в следующий момент внутри клетки снова завис шар.

— С ума сойти, — прошептал Рубин.

— Вы только посмотрите, — крикнула Оливейра. — Оно сжимается.

Действительно, шар сжимался, становясь всё плотнее.

— Ткань сокращается, — сказал Рубин. — Эта штука может изменять молекулярную плотность.

— Вам это ничего не напоминает?

— Ранние формы очень простых полипов, — соображал Рубин. — Кембрий. И до сих пор ещё есть организмы, способные к этому. Большинство каракатиц могут сокращать ткани, но они не изменяют при этом форму. Надо ещё поймать нескольких. Посмотрим, как они будут реагировать.

Йохансон откинулся на спинку стула.

— Ещё раз не удастся, — сказал он. — При второй попытке первая сбежит. Она очень быстрая.

— Хорошо. Для наблюдения пока хватит и одной.

— Не знаю, — Оливейра покачала головой. — Наблюдать-то хорошо, но я бы хотела исследовать эту штуку. Может, нам её заморозить и разрезать на ломтики?

— Точно. — Рубин заворожённо смотрел в монитор. — Но не сейчас. Понаблюдаем некоторое время.

— Но у нас есть ещё две. Кто-нибудь их видит? Йохансон включил все мониторы. Внутренность танка отразилась под разными углами.

— Слиняли.

— Должны быть где-то тут.

— Ну, хорошо, раскусим ещё парочку, — сказал Йохансон. — Чем больше в танке плавает этих слизняков, тем легче их заметить. А нашего военнопленного оставим пока за решёткой. Поглядим на него позже. — Он улыбнулся и возложил руки на джойстики.

Они вскрыли ещё дюжину крабов, не пытаясь изловить ускользающее желе. Оно терялось где-то в глубинах танка.

— В любом случае пфистерии не причинили им никакого вреда, — сказала Оливейра.

— Конечно, нет, — сказал Йохансон. — Уж Ирр позаботились, чтоб у них была взаимная переносимость. Желе управляет крабами, а пфистерии — их груз. Логично, не пошлют же они такси, в котором пассажир убивает водителя.

— Вы думаете, желе тоже выведено?

— Понятия не имею. Может, оно уже раньше было. А может, специально вывели.

— А что, если… если это и есть Ирр?

Йохансон повернул робота так, чтобы камера захватила внутренность клетки. Он смотрел на пойманный экземпляр. Тот сохранял форму шара и лежал на дне, как белый стекловидный теннисный мяч.

— Эта вот штука? — недоверчиво спросил Рубин.

— А что? — сказала Оливейра. — Мы обнаруживали её в головах китов, она сидела в наростах «Королевы барьеров», внутри Голубого Облака — всюду!

— Да, кстати, Голубое Облако. Оно-то что такое?

— Оно выполняет какую-то функцию. В нём прячется эта штука.

— Мне кажется, что желе скорее такое же биологическое оружие, как черви и другие мутанты. — Рубин показал на неподвижный шар в клетке. — Как вы думаете, оно мёртвое? Оно больше не шевелится. Может, оно стягивается в шар, когда умирает?

В этот момент из громкоговорителя послышался свистящий сигнал, и голос Пика объявил:

— Доброе утро. Поскольку после прилёта доктора Кроув мы в полном составе, то в 10:30 встретимся на нижней палубе. Посмотрим наши батискафы и другое подводное оборудование. А в 10:00, напоминаю, рутинная пятиминутка во флагманском конференц-зале. Спасибо.

— Хорошо, что напомнил, — скороговоркой сказал Рубин. — Я бы забыл. Забываю обо всём, когда работаю. Боже мой, уж либо ты исследователь, либо нет! Верно?

— Верно, — скучающе ответила Оливейра. — Интересно, есть ли новости из Нанаймо.

— Почему бы вам не позвонить Роше? — предложил Рубин. — Расскажите ему о наших успехах. Может, и у него есть что показать, — он осклабился и доверительно ткнул Йохансона в бок: — Может, узнаем о чём-нибудь раньше Ли и сможем блеснуть на пятиминутке.

Йохансон принуждённо улыбнулся в ответ. Рубин не был ему симпатичен. Парень умел работать, но был угодливым лизоблюдом. Отца родного продал бы ради карьеры. Оливейра подошла к переговорному устройству рядом с пультом и набрала номер. Спутниковое подключение на «острове» допускало любой вид связи. Повсюду на корабле можно было принимать огромное количество телевизионных передатчиков, подключать радиоприёмники или ноутбуки и, разумеется, говорить со всем миром по каналам, защищённым от прослушивания. И с Нанаймо в далёкой Канаде легко можно было связаться.

Оливейра поговорила с Фенвиком, потом с Роше, которые были, в свою очередь, связаны с другими учёными по всему миру. Ситуация складывалась так, что спектр мутации пфистерии был пока ограничен, но прорыва в поиске противоядия не произошло. К тому же целые воинства крабов напали на Бостон. Оливейра рассказала о здешней ситуации и положила трубку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});