Физрук - Валерий Александрович Гуров

тот. — Я сегодня Дед Мороз.

— Мне нужно больше информации, — сказал я. — Не желаю блуждать в потемках. Что за синдикат, кто там ключевые фигуры, чем они все занимаются и так далее.

— Само собой, — кивнул Михайлов. — Оформим допуск, отберем подписку о неразглашении, майор посвятит тебя в основные эпизоды проводимого расследования.

— Так точно, товарищ полковник! — клацнул зубами, вместо каблуков, промерзший майор.

— Вот и ладненько, — пробормотал полковник. — На сём закончим, товарищи… Замерз я, как собака.

Мы обменялись рукопожатиями и разошлись по машинам. На этот раз за руль «Жигуленка» сел трудовик. Я был только рад, потому что устал, проголодался, да и хряпнуть рюмашку — другую не мешало.

— Что с Кешей-то делать будем? — спросил я.

— Его неплохо бы допросить, — пробурчал Витек, — но я не могу, сам понимаешь… Потолкуй с ним сам, но аккуратно… Учти, что все это похищение и впрямь может оказаться инсценировкой и Стропилин изначально приставлен к тебе, чтобы следить…

— Я понимаю. Буду осторожен… Вы-то с Фросей останетесь до утра?..

— Нет, — покачал он головой. — Я сейчас отвезу тебя, заберу свою мадам и домой, баиньки…

— Ты, как я понял, майор, — хмыкнул я. — А она — кто?

— Старший лейтенант…

— Ей бы во МХАТе играть, — сказал я. — Уж очень талантливо она изображает простушку…

— У нас нужно быть талантливее, чем в Художественном театре, ибо одна фальшивая нота может стоить жизни…

Глава 20

Мы доехали до моего двора. Вышли из машины, оставив ее дверцу открытой. К ней тут же шмыгнул какой-то человечек. «Жигуль» заурчал движком и укатил.

Войдя в квартиру, я услышал голоса. Мужской, который что-то рассказывал, и женские, которые смеялись. Кеша, значит, анекдоты рассказывает, хотя часа два назад верещал — спасите, убивают! Я переглянулся с трудовиком. Тот кивнул. Видать, его посетила та же мысль. Витек тут же направился в большую комнату, и я услышал его слова:

— Ну все, Фрося, погуляли и буде… Пойдем домой!

Его сожительница что-то забубнила недовольно, а в коридор тут же выскочила Илга и кинулась мне на шею. Я тоже был ей рад. Все-таки мы не чужие друг другу. А теперь — тем более. Нас связывало общее дело, а это бывает порой посильнее семейных уз, зафиксированных штампом в паспорте. Так нас, в обнимочку, и застукали в коридоре майор Курбатов и старший лейтенант, не знаю, как по фамилии. Ефросинья смущенно хихикнула, а Витек дружески потрепал меня по плечу.

— Спасибо, дорогие хозяева! — произнес он. — За хлеб, за соль… Отбываем до дому, до хаты…

— Вам спасибо! — сказала жена. — Приходите еще. Будем рады!

И все чинно, благородно, словно только что мне не пришлось обезвреживать двух бандитов и беседовать по душам с третьим… Наша служба и опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна… И на второй, третий, четвертый… Граждане не должны подозревать, что рядом с ними действуют бойцы невидимого фронта, иначе они сойдут с ума. Илга и Ефросинья по-девичьи почеломкались на прощанье, мы с Виктором Сергеевичем обменялись рукопожатиями.

Когда за ними захлопнулась дверь, я сначала заскочил в санузел, а уж потом, умытый и вообще, прошел в комнату, где все еще был накрыт стол. За ним, как король на именинах, восседал Стропилин и мёл остатки новогодних деликатесов. Увидев меня, вскочил, кинулся было благодарить, но я прижал палец к губам и мотнул головой в сторону кухни. Дескать — не при жене! После чего взял бутылку водки, плеснул ему и себе, как бы для успокоения нервов. Мы накатили. Я нагреб себе в тарелку остывшего мяса по-французски и оливье.

Вернулась Илга. Мы выпили и с ней, обменявшись поздравлениями с Новым годом. А Кеша получил, наконец, свой подарок. Ни о чем серьезном, разумеется, мы не говорили. Потом Стропилин с Илгой начали убирать со стола и мыть посуду, а я принял душ и завалился в постель. И уснул, не дождавшись Илги. Проснулся я поздно. Жены рядом не было.

Я встал, вышел в коридор. На кухне слышался звон посуды и журчание льющейся воды, но сначала я заглянул в большую комнату. Там все было чисто и никаких следов присутствия гостя. Ну и хорошо! Кеша мне уже изрядно надоел. На кухне я обнаружил Илгу.

— Доброго утречка! — сказал я ей. — А где Иннокентий?

— Скорее — добрый день, — откликнулась Илга. — Он рано ушел… Я еще спала.

— Ну и ладно… — буркнул я. — Мне бы что-нибудь перекусить…

— Сейчас накрою…

Раздался телефонный звонок. Я поплелся в зал. Взял трубку.

— Привет! — послышался бодрый голосок трудовика. — Как самочувствие?

— Более менее…

— Прогуляться не хочешь?..

— Когда и где?

— Через часик, — ответил он. — В парке…

— Давай!

Не успел я положить трубку, как снова раздался звонок.

— С Новым годом! — послышался в наушнике голос Рунге.

— И тебя! — обрадованно откликнулся я.

— Вечерком приходите с женой к нам, — сказал Карл. — У нас тут собирается вся наша кино-компания, хотим с ними отпраздновать Новый год.

— Прекрасная идея! — искренне сказал я. — У жены, правда, гости, но я постараюсь вырваться.

— Приходи, будем ждать.

Я вернулся на кухню, где Илга уже накрыла на стол.

— Кто звонил? — спросила она.

— Сначала Курбатов, предложил через часик прогуляться в парке, а потом — Рунге. В гости вечерком приглашает…

— Ты же знаешь, что вечером я не могу, — откликнулась жена. — Сегодня придут Аксинья Мареевна с Кирюшей… А ты сходи.

— Хорошо, — кивнул я, уплетая завтрак, собранный супругой из того, что мы всей компанией не доели.

Заправившись, я собрался и вышел на улицу. С утра, видать, навалило снега, так что тихий новогодний город выглядел так, словно перенесся в зимнюю сказку. Даже жалко было топтать снежную целину, в которую превратились дворы и улицы. Увы, жизнь наша далека от сказки. Так что я перепахал снежный нанос во дворе и выбрался на улицу. От нашего дома до парка идти недалеко, так что можно было не торопясь прогуляться. И через пятнадцать минут я уже заметил маячившую неподалеку фигуру Витька, топчущегося у входа.

Когда я приблизился, то