Одиссея Варяга - Александр Чернов

Михаил, подайте-ка мне бумагу… И себе возьмите. Оленька, ты тоже. Ага… Ну-с, давайте письмо кузену сочинять. И перечень наших хотений от немцев. Разумных. Нам давно пора определиться, что для России принципиально важно на юге – проливы и Царьград или ВСЕ Балканы. Полагаю, что ради проливов, чем-то или кем-то нам можно и поступиться? Как вы полагаете? Болгария… Босния, Герцеговина? Черногорки наши нас не проклянут, а? Кстати, и вопрос еврейского государства нужно привести к общему знаменателю…

И к таможенному вопросу с Вильгельмом придется вернуться… А может быть сразу – проект договора? Нет… Давайте еще подумаем по поводу этой Багдадской дороги. Здесь нужно как-то искать компромисс. В конце концов, если он добивается нашей поддержки в англо-французских делах, должен принять как данность однозначное решение турецкого вопроса в нашу пользу. Его устремления к Суэцу понятны, и в этом вопросе мы готовы содействовать, но, как говорят американцы, совместный бизнес должен приносить дивиденды обеим сторонам…

****

Встретив в море в тридцати милях от северной оконечности острова Саарема подошедшие из Либавы корабли Иессена, Николай Второй с небольшой свитой перешел с яхты на борт его флагманского броненосца "Император Александр III", где его ожидал ужин в кругу офицеров гвардейского экипажа. Поскольку броненосец – не яхта, и на всех приглашенных кают на "Александре" не хватило, часть гостей разместили на "Суворове", после чего отряд русских кораблей в составе трех броненосцев, расставшись с "Полярной Звездой", которой предстояла дальняя дорога в Пирей, взял курс на шведский остров Готланд.

Разобрав бумаги и морально подготовившись к первому в жизни участию в предстоящих переговорах на высшем уровне, Банщиков поднялся на правое крыло носового мостика "Князя Суворова", откуда закат был виден во всем великолепии. Но спокойно постоять, подставив лицо прохладному балтийскому ветерку, ему не дали. Внезапно он почуствовал, что кто-то осторожно коснулся его руки. Вадик оглянулся и увидел рядом с собой вице-адмирала Дубасова, начальника МТК, дружного с командовавшим флотом на Тихом океане Степаном Осиповичем Макаровым, хорошо знакомого с германским гросс-адмиралом Тирпитцем, но сейчас совершенно не понимающего, зачем он здесь понадобился царю, и куда направляется наш броненосный отряд под императорским штандартом.

– Михаил Лаврентьевич… Мне, конечно, не совсем удобно…

– Добрый вечер, Федор Васильевич, Вы тоже пришли полюбоваться на закат… Или узнать у меня на ушко, что замышляет относительно нас, Вас, и вообще, наш государь? – с хитроватой улыбкой приветствовал адмирала Банщиков.

– Но… Понимаю, неловко, конечно…

– Это Вы меня, нас простите ради бога, что Вас так долго в неведении держим. Сейчас, как я понимаю, до рандеву с Вильгельмом осталось менее полусуток хода, так что я не сильно нарушу указание Николая Александровича, если кое-что вам порасскажу о цели нашего плавания.

– Спасибо, обяжите… Я-то думал, что смотр эскадре делать идем перед походом, а тут… к Готланду. Значит император собрался с кайзером встречаться… Опять эта показуха, только машины рвать перед походом! Со стрельбой?

– Федор Васильевич, все не так банально. Чтобы Вас не томить докладываю коротко. На встречу с кайзером кроме императора направляются наш министр иностранных дел, морской министр, и, в качестве секретаря, Ваш покорный слуга. От немцев Тирпитц, Рихтгофен и Гольштейн. Никакой особой показухи. После – идем в Либаву, смотр и проводы третьей эскадры…

– Простите, ради бога, но где же Авелан… А Ламсдорф, разве он уже вернулся из Турции?

– Они сегодняшним указом Николая Александровича отправлены в отставку. Как и премьер-министр. Вместо него Петр Аркадьевич Столыпин. На должность министра иностранных дел заступит наш посол в Берлине граф Остен-Сакен, он идет сюда с кайзером на "Эльзасе". Управляющий делами Морского министерства Российской империи отныне Вы.

– Так…

– И миссия нам с Вами предстоит важнейшая. Мы планируем заключение русско-германского военного союза. Не сейчас, конечно, да и не завтра. Клубок запутанных вопросов между нами тот еще. Да и реакцию Британии и Франции нужно просчитать. Как немедленную, так и на перспективу. Но разговор будет вестись именно в этом ключе.

Из нас Тирпитца хорошо знаете только Вы, значит Вам с ним и биться. Он тихушный противник договора с нами. Как и Рихтгофен. С кайзером есть секретная договоренность, что этого он заменит на Гольштейна. Бюлов – тот прогматик, да и против экселенца не пойдет. А вот с гросс-адмиралом нужно как-то договариваться… Давайте подышим еще чуть-чуть, потом спустимся ко мне и посмотрим документы.

– Вот оно как все развернулось… Да, Михаил Лаврентьевич… Удивили! Но Альфреда я понимаю, а ну бритты сунутся в Балтику? Ему же ради нас полфлота положить придется, если не поболее…

– Мы немцам нужны не меньше, чем они нам. Реально противостоять Британии может только блок континентальных держав. Поэтому Францию от Англии нужно отрывать в любом случае. По доброму… Или как-то по другому. Или Вы считаете, что император задумал предать союзника?

– По-моему, после апреля, так это они нас предали. Так что в смысле совести… Что посеешь то и пожнешь. А я-то, если по-правде, о таком уже и не мечтал… Я не о министерстве, конечно, поймите правильно… О немцах! Но, как же тогда Алексей Александрович… Да он же… Ну, Вы понимаете…

– Император считает, что его дядя должен немного отдохнуть от трудов праведных. Ницца, Париж, Вильфранш… Ривьера одним словом. Глядишь за полгодика, годик восстановит силы, подлечится. А нам с Вами, кстати, особое поручение. Давайте думать о вашем преемнике в МТК и на кого менять Рожественского. У него тоже со здоровьем не все ладно…

Да, кстати, Федор Васильевич, вы ведь с югов только что… Как состояние дел на "Потемкине". Успеваем? У Вас он, поди, уже в печенках сидит, простите уж мое любопытство.

– Ну, что сказать, Михаил Лаврентьевич? Корабль полностью готов. Вот "Очаков" пока еще не принят в казну, но Чухнину я дал добро на выходы. Что экипажи сплавались, этого пока сказать не могу, но с каждым днем набирают… Григорий Павлович дело свое знает, так что здесь я спокоен. Скрыдлов с черноморской эскадрой подготовку экипажей эскадренных угольщиков обеспечил. Обошлось без неприятностей, хотя по-началу побаивался народ этого жонглирования мешками с угольком… И с балтийцев унтеров через эти учения пропустили, так что справиться должны вполне. Кстати, Иессен доложил по результатам отрядных стрельб, что выучка башенных команд, которых Скрыдлов для "бородинцев" школил на "Ростиславе", вполне на уровне, благодарил. А ведь идея же Ваша была… Одним словом, если по чести, мне старику нужно у вас сейчас прощенья просить…

– Да полно, что Вы! Да и с чего!? Это мне в пору извиняться, ведь не без моего участия Вам таких забот привалило. Да и на счет стариковства своего, вы это того, через край… Понимаю, что у черноморцев два лучших корабля отнимаем. Но, раз уж так вышло, нужно проблемы решать по мере их поступления. Сначала японскую, а уж потом турецкую. Так уж карты легли.

– Нет, поймите меня правильно, молодой человек, я вполне серьезно… Ибо действительно виноват перед Вами. И я прошу вас простить меня за то, что в силу несдержанности и резкости своей, некоторое время назад позволял себе публично и нелицеприятно высказываться в Ваш адрес. В свете моей тогдашней уверенности в вашем полном дилетантстве в морских политических и технических вопросах… И в авантюризме!

А чего стоила убежденность царя в необходимости незамедлительной разборки и отправки во Владивосток ВСЕХ балтийских и черноморских "соколов"?! Ваша же это была работа, хоть на графа Гейдена как на зачиньщика и свалили, а я-то все понял… А уж чтоб броненосец достроить и сдать в такие сроки…

Ну, не мог я поверить, что этот корабль вообще возможно вывести из завода и принять в казну ко времени, определенному для изготовления к походу третьей эскадры! Слишком много проблем. Просто отказывался верить, что такое в принципе возможно…

Начать с того, что он же "черноморец", и дальность не океанская, куда уголь грузить-то? И с отоплением – считай все заново. И котлы после того злополучного пожара только смонтировали, еще не хоженые, новые. И добронирование оконечностей… А уж проблема этих раковин в броне башен! Треклятых! Я ведь, когда меня тогда лично император вызвал, после нашего разговора, вышел ненавидя Вас жесточайше… Ну, сами посудите, молодой выскочка советы дает начальнику МТК! Учит, как корабли строить! И как проектировать… А уж история с этими рудневскими эскадренными угольщиками… Простите, обида глаза застила. Только Вы поставьте себя на мое место…

– Федор Васильевич, дорогой! Какие могут быть извинения с Вашей стороны?! Это Вы меня простите великодушно, за тот эксцесс. В технике я, правда, на две, на три даже, головы ниже вас. Но только когда Всеволод Федорович провожал в Петербург, он меня напутствовал словами, которые навсегда в память врезались. Он крикнул мне тогда с мостика, когда мы от "Варяга" на катере в Шанхай отваливали: "Помните, начальство предполагает, а война располагает!" И знаете, как мне это напутствие помогло, при первой встрече с Николаем Александровичем…