Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– Да как сказать, – задумчиво протянул инспектор. – Наводит на определенные размышления. В первую очередь – похоже, мы на верном пути. Кто-то ведь этот проспект привез, взял откуда-то, почитал, а скорее – посмотрел картинки да выбросил.

– Выбросил? – Александр обернулся и покачал головой. – Ну, нет, на месте любого из здешних ты разве выбросил бы столь чудесно-греховную вещь?

– Как, как ты сказал? – засмеялся Нгоно. – Чудесно-греховную? Господин Николай… это кафе, значит, где-то в гавани было?

– Да, да, в гавани. Там кусты еще такие рядом, пальмы…

– Пальмы тут везде, Коля.

– А что такое? – напрягся вдруг Вальдшнеп. – Что вы в эту рекламку вцепились? Девочек заказать хотите? Я бы тоже, может быть, заказал, да только там телефонов нет. Не указаны! Вот черти вислоухие, видать, забыли указать-то.

– Может быть, стоит прогуляться в гавань? – предложил инспектор.

– Ага, – Александр не сдержал улыбки. – Предложение, отличающееся новизной! Опять какую-нибудь веселую драку затеем.

– Про что вы там говорите-то? – спросил не понимающий по-французски Весников. – А, про драку… Не, парни, вы – как хотите, а я больше в таких делах не участник!

– Да и мы не собираемся. – Саша вдруг замолчал, прислушался. – Там, внизу – голоса. Похоже, хозяин вернулся. Нгоно, пойдем глянем. Заодно пообедаем, наш кредит вообще-то еще не кончился. Коля, пошли обедать!

– Обедать?! Ну, здрасьте – ужин скоро!

Да, хозяин постоялого двора, старик Сульпиций, уже вернулся, с не очень-то хорошими новостями. То есть это как раз сейчас и выяснилось, что принесенные им новости, мягко говоря, не очень-то хороши, а скорее весьма угрожающи. Дело все в том, что, как выяснил старик у отца Иннокентия, приятный молодой человек по имени Граций действительно нездешний и появился в кафолической общине Тапса недавно, с месяц назад, а то и меньше. Уж конечно, появился не сам по себе – кто бы его принял? – а по рекомендации некоего Ремигия, весьма уважаемого торговца, кафолика, не раз и не два оказывавшего общине финансовую помощь. Правда, Ремигия в городе не видали с весны, говорили, что он собирался плыть с товарами в Карфаген и еще дальше, до Гиппона, где, как выяснилось из письма, и задержался вместе со своим судном до следующего сезона, не успев вовремя продать товары. Зато успел рекомендовать письмом «благородного в своих искренних побуждениях юношу по имени Граций, доброго кафолика и прекрасной души человека» – именно такими словами и было написано, старик Сульпиций их запомнил и сейчас процитировал. На что Ксан, как выяснилось, хорошо знавший Ремигия, вдруг заявил, что сей достойнейший негоциант, увы, был неграмотен.

– Нет, он умный человек и очень расчетливый, однако ни читать, ни писать не обучен, – скромно опустив глаза, пояснил Ксан. – Бывало, и я составлял для него бумаги.

– Ну, значит, писаря нанял, какая разница? – развел руками Сульпиций. – Ведь печать-то была – Ремигия. Такая, с жуком.

– Да, с жуком, – согласно кивнул подросток. – Знаю я его печать, видал и сам прикладывал. Но ведь печать и отобрать можно! Или украсть.

– Да уж, что и сказать, история темная, – Александр предпочел высказаться осторожно. – И письмо, и Граций… и торговец этот почему-то пропал. Все может быть! Вот его, Грация, и спросить бы!

– Спросим, – со вздохом кивнул старик. – Вот на ближайшей мессе и спросим.

– А может, сейчас пойдем, чего тянуть? – оживленно предложил Ксан. – Мы ведь теперь знаем, где он живет.

– Думаете – в корчме «Черная лошадь»? – хитро ухмыльнулся старик. – А вот и нет. Граций туда только обедать ходит.

Нгоно ничего не сказал, лишь вздохнул и виновато развел руками – и на старуху бывает проруха.

– И где он тогда живет? – все же спросил Саша.

– А никто не знает! У нас, кафоликов, сейчас не принято особенно любопытствовать – времена не те.

– Да-а, незадача… – Александр потер виски и неожиданно улыбнулся. – Что ж, тогда попробуем его сегодня вечером поймать на рыночной площади. Он ведь туда за повозкою явится?

– А это уж как они там договорились, – с сомнением хмыкнул Нгоно. – Я вот думаю, как бы не пришлось нам, на ночь глядя, в старые каменоломни переться. Ксан, ты знаешь, где это?

– Старые каменоломни? – Подросток наморщил нос. – Ну конечно, знаю. Только там мест, где крадут камень, до черта.

– А дорога? Она-то, надеюсь, одна?

На загородной дорожке и устроили засаду ближе к вечеру. От города до старых выработок было километров семь-восемь по хорошей дороге, выстроенной еще во времена императора Адриана и ведущей далеко-далеко на юг – к Триполитанскому валу. Однако приятели пешком не пошли, поплыли на выпрошенной у Армигия лодке, а уж там, от залива до каменоломни, пришлось одолевать километров пять по пескам, по холмам и прочей неудоби.

Александр и старик Сульпиций вооружились секирами, точнее топорами, весьма вовремя обнаруженными на заднем дворе. Нгоно крутил в руках все тот же страхолюдный нож из рессоры, а Ксан, прихвативший пращу, собирал невдалеке подходящие камни. Да, еще и Весников напросился. Его предупреждали, что задуманное предприятие может оказаться опасным, но тракторист не внял дружеским советам, наоборот, воспротивился, раскричался – мол, опять меня оставляете, а если местные «копы», или кто у них есть, явятся? Здрасте, мол, просим предъявить документики?

– Да какие тут документики, Коля?!!!

– Какие? А какие в облаву спрашивали?

Тут крыть было нечем. Пришлось взять и Вальдшнепа, для которого, впрочем, быстро нашли дело – сидеть в лодке, упаси боже, не спать, а дожидаться, в любую секунду быть готовым к скорейшему отплытию.

– Вон, за той каменюкой причаль и зря не высовывайся.

– Да не собираюсь я высовываться, отстаньте, – обиженным тоном отозвался тракторист. – Посижу, подожду – мне-то что? Кстати, а кого ищем-то? Девку хозяйскую? Ну, ту, племянницу, Машей звать, кажется…

Александр качнул головой и хихикнул:

– Ничего-то от тебя не скроешь, Николай Федорыч!

– А ты думал! – Весников приосанился. – Ну, ясен-пень, не скроешь. Я так понимаю, вы морды бить кому-то собрались?

– Не, Коля, только припугнем малость.

– Ну, такими-то топорюгами… Главное, чтоб у тех, кого пугаете, волыны не оказалось!

Оставив Вальдшнепа в лодке, остальные тронулись в путь по нарисованному все тем же Армигием плану. Ориентироваться было легко – все время на юг, мимо старых римских развалин с остатками мраморных портиков и статуй. Высившиеся на вершине холма развалины эти путников радовали – предстоящая ночь, судя по всему, ожидалась ясной, а в свете луны и звезд они были видны издалека и служили отличным ориентиром.

– Тут когда-то дворец был, – с видом знатока важно пояснял Ксан. – Вон, смотрите – и дорога.

– Ты хотел сказать – остатки дороги? – Саша с подозрением посмотрел на колдобины. Впрочем, иногда попадались и вполне приличные участки, особенно здесь, у подножия холма. А вот дальше шли глубокие ямы и даже какие-то рвы – запросто переломаешь ноги.

Александр не поленился, поднялся почти к самым развалинам, не обращая внимания на протесты своих спутников. Обернулся, помахал рукою:

– Отдохните пока, парни.

Осмотрелся вокруг – ох, и вид был, ну, до чего ж замечательный, прямо как на Париж с Монпарнасской башни! Красновато-желтый песок, барханы, сиреневые скалы и нежно-зеленые низменности с оливами и финиковыми пальмами складывались в великолепнейшую мозаику, вроде тех, что так любили выкладывать пуны, осененную сверкающим бирюзовым куполом неба. Море тоже было хорошо видать – темно-синюю, с золотистыми зайчиками солнца, полоску у самого горизонта. Где-то там покачивалась на волнах лодка с Весниковым. К каменоломням легче было бы добраться пешком, по хорошей Адриановой дороге, но Сашина команда легких путей не искала, а если серьезно, то Александр загодя принял все меры на случай вынужденного бегства, сиречь – отступления. Хотя, конечно, это было маловероятно, но слишком уж тут удобное место, не стоит пренебрегать.

Молодой человек смотрел на ямы, на ведущую к развалинам виллы дорогу, смотрел и думал. Вот усмехнулся, с разбега перепрыгнул ямищу, затем осторожно спустился вниз, в ров, потрогал нависший над головою камень… Потом, пройдя меж колоннами, через портик, обнаружил на противоположном склоне холма водосточный желоб, тянувшийся далеко-далеко вниз. Саша восхищенно присвистнул – вот это горка! Наклонился, потрогал – скользко! Еще бы – желтоватый мрамор ничуть не выглядел старым, правда, местами крошился, но так, чуть-чуть – больших трещин не было.

А минут через пять молодой человек уже присоединился к своим спутникам, и все зашагали дальше, невольно любуясь золотисто-алым вечерним небом, длинными бархатно-черными тенями скал и изумрудно-желтым ковром еще не увядших трав.