Столпы Земли - Кен Фоллетт

Алина была поглощена своими мыслями; она размышляла о том, что шесть лет назад, с тех пор как она дала клятву отцу, ее жизнь круто изменилась, и вот сегодня, и тоже с клятвы мужчине, все для нее начиналось заново. Она редко делала что-нибудь для себя. То, что произошло сегодня утром между нею и Джеком, было невероятным исключением; ей даже не верилось, что такое могло случиться с ней. Это было, скорее, похоже на сон, на одну из сказочных фантазий Джека, на нечто неземное. И ни одна живая душа об этом не узнает, решила Алина. Эти мгновения станут ее сокровенной тайной, которую она будет бережно хранить и время от времени доставать из потаенных уголков своей памяти, как последний скряга по ночам пересчитывает свои запасы.

Настало время произносить клятву. Священник сделал ей знак, и она произнесла:

— Альфред, сын Тома Строителя, беру тебя в мужья и клянусь хранить верность тебе на вечные времена. — После этих слов ей захотелось расплакаться.

Теперь говорил Альфред. Откуда-то из толпы послышался легкий шум, и несколько человек обернулись. Алина посмотрела на Марту.

— Эллен пришла, — прошептала девочка.

Священник сердито нахмурился и сказал:

— Альфред и Алина, перед лицом Бога объявляю вас мужем и женой, и пусть благословение…

Закончить ему не дали. Чей-то громкий голос прокричал:

— Я проклинаю этот брак!

Это была Эллен.

Возмущенный ропот прокатился среди прихожан. Священник попытался продолжить:

— … И пусть благословение… — но вдруг остановился, побледнел и перекрестился.

Алина обернулась. Эллен стояла у нее за спиной. Толпа отпрянула назад. В одной руке Эллен держала трепыхающегося обезглавленного петушка, в другой — длинный, весь в крови нож. Кровь капала из перерезанной шеи птицы.

— Пусть этот брак принесет муки и страдания, — сказала Эллен. От ее слов сердце Алины обдало холодом. — Да будет он бесплодным, полным горечи, ненависти, лишений, раскаяний и бессилия. — Произнеся эти слова, она подбросила окровавленную птицу в воздух. Раздались испуганные крики, люди в панике попятились назад. Алина не двигалась с места.

Петушок пролетел по воздуху, брызжа кровью, и упал на Альфреда. Тот в ужасе отскочил. Обезображенная птица шлепнулась на пол; кровь все еще текла из нее.

Когда все подняли головы, Эллен уже не было.

* * *

Марта постелила чистые льняные простыни и новое шерстяное покрывало на перину, которая когда-то принадлежала Эллен и Тому. Теперь на ней будут спать Альфред и Алина. Эллен после обряда никто не видел. Веселого брачного пира не получилось, настроение у всех было подавленное. Все это, скорее, напоминало завтрак на траве в холодный день, когда собравшиеся с мрачным видом заняты только поглощением пищи и вина, потому что больше делать нечего. Гости ушли на закате, без положенных, по обычаю, шуточек по поводу первой брачной ночи молодых. Марта уже спала в своей кроватке в соседней комнате. Ричард вернулся в дом Алины. Теперь он будет здесь хозяином.

Альфред во время пира начал хвастаться перед Ричардом своими планами построить для своей семьи новый каменный дом.

— Такого дома еще ни у кого в городе нет: он будет со спальней, большой гостиной, подвалом. Жена Джона Силверсмита, когда увидит его, сразу загорится желанием иметь такой же. А со временем все богатые горожане будут строить дома из камня.

— А проект у тебя уже готов? — с некоторым недоверием, как показалось Алине, спросил Ричард.

— Отец оставил мне свои старые чертежи. Когда-то он сделал их чернилами на пергаменте. По одному из них мы давным-давно строили дом для Алины и Уильяма Хамлея. Я думаю, его можно будет использовать.

Алина почувствовала отвращение к мужу и отвернулась. Надо же быть таким непроходимым болваном, чтобы в день свадьбы говорить о подобных вещах. Альфред весь день не переставая хвастался, был очень разговорчив, все время подливал себе вина, шутил и лукаво перемигивался со своими друзьями. Казалось, его распирало от счастья.

Сейчас он сидел на краю кровати и стаскивал с себя башмаки. Алина развязывала ленты в волосах и все время думала о выходке Эллен. Что на нее вдруг нашло? Алина, хотя и была очень удивлена тем, что наговорила Эллен, особого страха, в отличие от других, не испытывала.

Чего нельзя было сказать об Альфреде. Он буквально потерял дар речи, когда окровавленная птица попала в него. Ричарду пришлось довольно сильно его тряхнуть, чтобы вернуть в нормальное состояние. Альфред быстро пришел в себя, правда, с того момента стал не в меру наливаться вином.

Алина была почему-то удивительно спокойной. Никакого удовольствия от предстоящей ночи она не предвкушала, но, по крайней мере, ее ни к чему не принуждали. Пусть даже это будет неприятно, думала она, но хотя бы не унизительно. Она будет наедине с мужчиной, и никто не будет стоять рядом и пялиться.

Она сняла платье.

— Боже, какой длинный кинжал! — воскликнул Альфред.

Алина отвязала подвязку, на которой под левой рукой висел кинжал, и в нижней рубашке легла в постель.

Альфред наконец скинул свои башмаки, снял рейтузы и встал. Глаза его горели похотью.

— Сними с себя все, — сказал он. — Я имею право увидеть, какие сиськи у моей жены.

Алина колебалась. Ей совсем не хотелось обнажаться, но, с другой стороны, было бы глупо отказывать мужу в его первой просьбе. Она послушно села на кровати и сняла через голову нижнюю рубашку, стараясь изо всех сил подавить воспоминания о совсем других чувствах, которые испытала, делая то же самое этим утром перед Джеком.

— Какие красотки, — сказал Альфред. Он подошел к ней и сжал ее правую грудь. Его руки были очень грубыми, под ногтями чернела грязь. Он надавил сильнее, и Алина поморщилась. Альфред рассмеялся и отпустил ее. Отступив на шаг, он снял с себя тунику и повесил ее на крючок. Потом вернулся к кровати и сдернул простыню с Алины.

Она с трудом выдержала эту пытку, чувствуя себя совершенно незащищенной под его взглядом.

— Господи, а волос-то сколько, — удивился Альфред. Он протянул руку и пощупал ее между ног. Алина вся сжалась, но через мгновение расслабилась и раздвинула бедра.

— Вот и умница. — Его палец настойчиво пробирался в ее лоно. Ей было больно: она совсем сухая. Алина не понимала почему. Сегодня утром, с Джеком, она вся сочилась от желания. Альфред хрюкал от нетерпения, пальцем проникая все глубже.

Алина готова была разрыдаться. Она не ждала никакого удовольствия от близости с мужем, но чтобы он оказался таким бесчувственным — предположить не могла. Ведь он еще ни разу не поцеловал ее. Он не любит меня, подумала Алина, я для него всего лишь молодая лошадь, которую он собирается объезжать. Хотя с лошадью он, пожалуй, обращался бы лучше: и похлопывал бы ее, и поглаживал, и нежно разговаривал бы, стараясь успокоить. Она еле сдерживала слезы. Я сама выбрала это, думала Алина, никто не принуждал меня выходить за него замуж, так что остается только терпеть.

— Сухая, как полено, — пробормотал Альфред.

— Прости, — прошептала она.

Он убрал руку, поплевал на нее и стал размазывать слюну у нее между ног. Как же надо презирать меня, подумала Алина и, закусив губу, отвернулась.

Альфред раздвинул ее бедра. Она опять закрыла глаза, потом открыла их и приказала себе смотреть на него, повторяя про себя: «Привыкай, тебе придется терпеть это всю оставшуюся жизнь». Он забрался на постель и опустился у нее между ног. Тень недовольства мелькнула у него на лице. Одну руку он просунул ей между бедер, а второй полез себе под рубашку. Она чувствовала, как его рука движется там. Альфред опять нахмурился.

— О Господи, — пробурчал он. — Лежишь, как неживая, всякая охота пропадает. Как будто труп в постели.

Алине это показалось несправедливым:

— Я не знаю, что нужно делать! — Глаза были полны слез.

— А многим девкам это нравится, — сказал Альфред.

«Как может нравиться это?! — подумала Алина. — Какой ужас!» А потом вспомнила, как утром сама стонала и кричала от наслаждения. Но то, что творится сейчас, не имело ничего общего с минутами близости с Джеком.

Алина села на кровати. Альфред рукой тер себя под рубашкой.

— Давай я, — сказала она и положила свою руку ему между ног. Его член был вялым, безжизненным. Она не знала, что надо делать дальше. Попробовала слегка сжать его, потом стала поглаживать кончиками пальцев и следила за реакцией мужа. Он, казалось, только еще больше злился. Алина снова попробовала, но опять безуспешно.

— Ну же, сильнее, — сказал Альфред.

Она стала тереть изо всех сил. Бесполезно, хотя Альфред задвигал бедрами, как будто испытывал удовольствие. Воодушевленная, Алина продолжала с новой силой. Неожиданно он издал крик и отпрянул. Она явно переусердствовала.