Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Ответ на возражение 1. Служение и покорность Богу не устраняются работами деятельной жизни, посредством которой, как было показано в этом разделе, человек служит ближнему ради Бога. И при этом такие работы не устраняют единства жизни – не в том смысле, что они предполагают уединённость человеческой жизни, а в том, что каждый человек в частном порядке может посвящать себя тому, что связано со служением Богу. И коль скоро монахи выполняют работы деятельной жизни ради Бога, из этого следует, что эта их деятельность связана с их созерцанием божественного. Поэтому они нисколько не лишены плодов созерцательной жизни.

Ответ на возражение 2. Одно и то же суждение допустимо прилагать как к монахам, так и ко всем остальным монашествующим тогда, когда речь идёт о том, что общо всем монашеским порядкам, например, о полном посвящении себя божественному служению, о соблюдении сущностных монашеских обетов, об обуздании себя в отношении мирских дел. Но из этого вовсе не следует, что подобное сходство простирается на всё то, что непосредственно связано с монашеским постригом и в первую очередь определено к созерцательной жизни. Поэтому в вышеприведённом установлении не просто сказано, что «о регулярных канониках справедливо судить так же, как и о монахах», но что это справедливо «в отношении ранее упомянутого», а именно, что «они не должны никого защищать на судебных процессах». И точно так же после утверждения о том, что «регулярных каноников не следует рассматривать отдельно от монашеского сообщества», добавлено: «Хотя они и подчинены облегчённому уставу». Отсюда очевидно, что у них нет всех тех обязательств, которые есть у монахов.

Ответ на возражение 3. Человек может присутствовать в мире двояко: во-первых, телесно; во-вторых, по влечению своего ума. Поэтому Господь сказал Своим ученикам: «Я избрал вас от мира» (Ин. 15:19), но при этом, говоря о них Своему Отцу, Он сказал: «Они – в мире (а Я к Тебе иду)» (Ин. 17:11). Таким образом, занятые работами деятельной жизни монахи, присутствуя в мире телесно, не присутствуют в мире по влечению своего ума, поскольку озабочены внешним не ради чего-либо в мире, а просто ради служения Богу, и потому, как пишет [апостол], они есть «пользующиеся миром сим – как не пользующиеся» (1 Кор. 7:31). Поэтому после слов: «Чистое и непорочное благочестие… есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях», добавлено: «И хранить себя неосквернённым от мира» (Иак. 1:27), то есть не прилепляться к мирским вещам.

Раздел 3. МОЖЕТ ЛИ МОНАШЕСКИЙ ОРДЕН БЫТЬ ОПРЕДЕЛЁН К ВОИНСКОЙ СЛУЖБЕ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что никакой монашеский орден не может быть определён к воинской службе. В самом деле, все монашеские порядки принадлежат состоянию совершенства. Но о совершенстве христианской жизни Господь сказал: «Я говорю вам – не противься злому, но, кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39), каковые слова противоречат воинскому долгу. Следовательно, никакой монашеский орден не может быть учреждён ради воинского служения.

Возражение 2. Далее, телесное противостояние на поле брани достойно большего сожаления, чем та словесная перебранка, которая имеет место между защитниками на суде. Однако, согласно вышеприведённому (2) установлению, монахам запрещено выступать защитниками на суде. Следовательно, тем более не подобает учреждать монашеский орден ради воинского служения.

Возражение 3. Далее, мы уже показали (187, 6), что монашеское состояние есть состояние покаяния. Но законодательный кодекс запрещает покаяние воинам. Так, существует установление о том, что «церковные правила не дозволяют по исполнении епитимии возвращаться к мирской воинской службе». Следовательно, не подобает, чтобы какой-либо монашеский орден учреждался ради воинского служения.

Возражение 4. Кроме того, никакой монашеский орден не может быть учреждён ради неправедной цели. Но, как говорит Исидор, «праведной войной является только та, которая объявлена императором»[887]. А так как монахи суть частные индивиды, то дело представляется так, что они вести войны не вправе и, следовательно, монашеский орден для этого учреждён быть не может.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Остерегайся мысли, будто бы взявшийся за оружие не может быть угодным Господу. Ибо таким был святой Давид, имевший великое благоволение у Господа». Но монашеские ордена учреждаются для того, чтобы люди могли угодить Богу. Следовательно, ничто не препятствует учреждению монашеского ордена ради воинского служения.

Отвечаю: как уже было сказано (2), монашеский орден может быть учреждён не только ради работ созерцательной жизни, но и ради работ жизни деятельной, однако только в той мере, в какой они связаны с помощью ближнему и служением Богу, и никак не в той, в какой они определены к мирскому. Но воинская служба может быть определена к помощи ближнему, причём не только частному индивиду, но и к защите всего народа. Поэтому об Иуде Маккавее сказано, что он вёл «войну Израиля с радостью… распространил славу народа своего» (1 Мак. 3:2-3). Она также может быть определена к поддержанию божественных поклонений, в связи с чем Иуда говорит: «Мы сражаемся за души наши и законы наши» (1 Мак. 3:21), а после Симон добавляет: «Сами вы знаете, сколько я, и братья мои, и дом отца моего сделали ради этих законов и святыни» (1 Мак. 13:21).

Следовательно, монашеский орден может быть надлежащим образом учреждён ради воинского служения, но не для какой– либо мирской цели, а для защиты богослужений и общественной безопасности, а ещё – бедных и угнетённых, согласно сказанному [в Писании]: «Избавляйте бедного и нищего, исторгайте его из руки нечестивых» (Пс. 81:4).

Ответ на возражение 1. Непротивление злу можно понимать двояко. Во-первых, в смысле прощения причинённой обиды лично тебе, и тогда оно может принадлежать совершенству, поскольку такое поведение благотворно сказывается на духовном благополучии других. Во-вторых, в смысле терпеливого снесения обид, причинённых другим, и тогда оно принадлежит несовершенству или даже порочности, если человек способен противостать злодею. Поэтому Амвросий говорит, что «храбрость, с которой сражающийся защищает свою страну от варваров, или слабых в доме, или своих друзей от грабителей, исполнена правосудности». Да и Господь, сказав приведённые слова, далее говорит: «От взявшего твоё не требуй назад»[888]. Однако если человек не потребует вернуть другому то, что принадлежит этому другому, притом что это вменено ему в обязанность, то он согрешит. В самом деле, похвально отдавать своё, но не чужое. И уж тем более нельзя пренебрегать тем, что принадлежит Богу, поскольку, как говорит Златоуст, «нет большего зла, чем попускать богохульство».

Ответ на возражение 2. Члену любого монашеского порядка не приличествует выступать защитником на суде, рассматривающем мирское дело, но в том же установлении сказано, что он вправе выступать таковым по предписанию своего настоятеля при защите интересов либо монастыря, либо бедных и вдов. Поэтому в «Декреталиях» сказано, что «по предписанию священного синода никакой клирик не должен ни обзаводиться собственностью, ни заниматься мирскими делами, за исключением тех случаев, когда целью является попечение о подкидышах, сиротах или вдовах». И точно так же становиться воином ради достижения какой-либо мирской цели противно всей монашеской жизни, но это не относится к тем, кто становится воином ради служения Богу.

Ответ на возражение 3. Кающимся запрещена мирская воинская служба, однако то воинское служение, которое определено к служению Богу, некоторым вменяется в качестве епитимии, как это имеет место в случае тех, кто получил право с оружием в руках защищать Святую Землю.

Ответ на возражение 4. Учреждение военного монашеского ордена не предполагает ведения монахами войн по собственному почину, но – только по приказу монарха или Церкви.

Раздел 4. МОЖНО ЛИ УЧРЕЖДАТЬ МОНАШЕСКИЙ ОРДЕН ДЛЯ ПРОПОВЕДОВАНИЯ ИЛИ ИСПОВЕДАНИЯ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что никакой монашеский орден не может быть учреждён для проповедования или исповедания. Ведь сказано же в постановлении [Константинопольского собора], что «монастырская жизнь состоит в послушании и ученичестве, а не в наставничестве, властвовании или пастырском попечительстве», и то же самое, очевидно, относится к монахам. Но проповедование и исповедание суть акты пастыря и наставника. Следовательно, ради этого учреждать монашеский орден не до́лжно.