Фонтаны на горизонте - Анатолий Вахов

...Весь день прошел в напрасных поисках. Погода по-прежнему держалась хорошая. Внешне как будто не произошло ничего особенного, однако старый моряк знал хорошо море. Сейчас оно было каким-то непонятным.

Тревога Можуры возрастала. Особым чутьем он ощущал приближение опасности. Но какой, откуда? Он не высказывал своих опасений Степанову.

Капитан-директор непрерывно курил, выпускал густые струи дыма и не уходил с мостика. Он все более озабоченно посматривал на горизонт. Солнце багровело.

Прибежал помощник радиста. Он протянул капитан-директору листок радиограммы. Метеостанции предупреждали, что с юга приближался тайфун. Солнце быстро затягивалось дымкой. Люди бросились задраивать иллюминаторы и люки, убирать с палубы все, что можно было убрать.

Пронесся первый порыв ветра. Судно качнулось. По палубе, как дробь, застучали тяжелые брызги.

Можура, натянув дождевик, вышел на капитанский мостик. Команда заняла свои места. Свободные от вахты матросы приготовились в любую минуту прийти на помощь товарищам.

Небо заволакивали клубящиеся тучи. Мрачной, неприветливой стала вода, росла волна. Послышался тонкий посвист ветра.

В течение десяти—пятнадцати минут сила ветра нарастала. Воздух наполнился водяной пылью. Стало еще темнее.

Небо словно опустилось до верхушек мачт. Свист ветра перешел в вой. Потом вдруг на какое-то мгновение наступила тишина. А вслед за ней раздался оглушительный рев и грохот. Море всколыхнулось огромными волнами, подняв «Приморье» на гребень волны так, что обнажился бешено крутящийся винт. Затем база заскользила вниз, зарываясь носом в забурлившую воду. Вода хлынула на палубу. Под многотонной тяжестью судно осело по самый фальшборт. Казалось, что оно сейчас канет в пучину. Но база вырвалась из цепких, жадных лап моря и уже карабкалась по крутому подъему новой волны, разрезая ее железным носом. Потом снова этот отчаянный прыжок вниз...

Можура стоял на мостике, промокнув до нитки. Давно уже не курилась залитая водой трубка в его зубах.

...Проштормовав остаток дня, судно к полуночи стало выходить из зоны тайфуна, а Можура все еще не покидал мостика. Кок, рискуя быть смытым за борт, приносил ему несколько раз кофе в термосе.

Капитаны китобойцев радировали о своем местонахождении. Все они хорошо выдержали тайфун.

Снесенный с курса «Шторм» двигался в сторону Дымного. Можура приказал Волкову обогнуть остров с востока и идти на соединение с базой, направлявшейся на север. Передав капитану радиограмму с базы, радист, как обычно, следил за эфиром. Сквозь электрические разряды и писк морзянки тонкий слух его уловил знакомый почерк радистки с острова Дымного.

Радист обрадовался и, прижав наушники, стал вслушиваться в передаваемую ею торопливую радиограмму. Радистка тревожно выстукивала: «Проснулся вулкан. Проснулся вулкан. Возможно извержение лавы! Просим находящиеся в районе острова суда оказать помощь в вывозке людей. Начальник поселка Трофимов. Радистка Емельянова. Отвечайте... Прием».

Радист быстро отстукал ответ и, выскочив из рубки, побежал к Волкову. Капитан прочел радиограмму и приказал:

Сообщите Можуре, что мы идем к Дымному на спасение людей.

Вышел Курилов:

— Что случилось?

— Читай! — протянул ему капитан радиограмму. Курилов прочитал и с тревогой подумал о том, что

на острове Горева.

Можура приказал всем китобойцам идти к острову Дымному. «Приморье» полным ходом направилось туда же.

На базе начались приготовления к спасению людей.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

1

Китобойная флотилия подходила к острову Дымному вечером. Погода не улучшилась. Угрожающе гудел ветер. Волны с силой били в борта, взлетали выше палубы, словно хотели схватить судно, остановить его, но, обессиленные, падали и исчезали за кормой, чтобы уступить место новым, еще более высоким и яростным.

Волков и Леонтий не уходили с мостика. Китобоец продвигался вперед точно ощупью; густая темнота, затянутое тучами небо и дождь, свели видимость к нулю.

Слева по борту огонь! — доложил через несколько часов вахтенный.

Моряки присмотрелись и увидели высоко над морем пурпурный язык пламени. Время от времени пламя исчезало — его застилала пелена дыма и дождя, и тогда китобои видели лишь багровый отсвет.

Сомнений быть не могло: впереди был вулкан острова Дымного.

Ориентируясь по нему, Волков повел судно. Вскоре стал слышен гул вулкана. Он то нарастал, напоминая гром, то ворчливо стихал. Волков отдал команду готовиться к спасательным работам.

Придется нам лечь в дрейф подальше от острова, — говорил он Курилову. - У берега большой прибой, который может выкинуть и разбить судно. Ты и Слива подойдите к берегу на ботах.

Есть идти к берегу на ботах!

...Остров Дымный.

Здесь, на земле, окруженной со всех сторон угрюмыми волнами океана, жили советские люди.

Среди прибрежных скал поставили они рыбозавод. У природной гранитной пристани покачивались, сдавая улов, моторные боты рыбаков.

Теперь всему этому грозила гибель. Из маленького дощатого домика, приютившегося у отвесной каменной стены, летели в эфир радиограммы ;— лаконичные, тревожные.

В комнате с тремя ярко освещенными оконцами сидела за передатчиком усталая радистка. Она передавала в эфир сообщения начальника поселка, написанные торопливым почерком на маленьких листках, вырванных из блокнота, принимала ответы, вопросы, быстро записывала их в дежурный журнал. Тут же сидела и Горева. Из Москвы она вылетела на этот затерянный в безбрежном океане остров, чтобы помогать флотилии и собирать материал для своей будущей научной работы. Нина быстро вошла в жизнь людей острова и теперь вместе с ними переживала неожиданно свалившееся несчастье. Лицо ее осунулось, стало серым, а уголки губ опустились. Глаза смотрели сосредоточенно, озабоченно. Нина была в наброшенном на плечи кожаном пальто.

Гул вулкана нарастал. Казалось, кто-то под землей ворочал огромные жернова. Содрогался пол, дрожали стены, дребезжали в окнах стекла. Над островом шел ливень. Толстые струи воды били в землю, в стены, в крышу, хлестали вкривь и вкось.

В комнату радиостанции вошел в мокрой шинели начальник поселка Трофимов. Он сдвинул на затылок фуражку и сбросил на стул шинель. Оставшись в полувоенном френче, Трофимов поднял голову и прислушался. То, что происходило за тонкими стенами домика, напоминало ему грохот боя.

— Что, суда подходят? Близко? — спросил он радистку хриплым голосом: в гортани у него першило от сернистого газа. За радистку ответила Горева: