Книга белой смерти - Чак Вендиг

ты!..

Круто развернувшись, Шана вернулась к железной лестнице. Справа от нее возвышалась каменная стена, сзади ревел водопад.

Пришла пора поговорить с Несси.

* * *

Шана быстрым шагом шла назад в город – в так называемый город – мимо таблички с указанием различных смотровых площадок и достопримечательностей, расположенных вдоль тропинки, ведущей к водопаду: «Скала Обрубок», «Шотландское ущелье», «Пять пальцев», «Скала Беседка», «Скала Срандель». Шана не знала, что такое скала Срандель, черт побери, и у нее не было ни малейшего желания это выяснить.

Петляющая тропинка спускалась к Урэю, грязная и скользкая, с торчащими из земли корнями и острыми камнями. Над головой порхали певчие птички. Кто-то сказал, что это горные сиалии. Щебеча и чирикая, они перелетали с одной сосны на другую, прячась в ветвях, покрытых длинной темной хвоей. «И все это модель», – подумала Шана. Она подняла взгляд на голубое небо и белые облака, а вдалеке над горными пиками извивались черные кольца, медленно, мечтательно, словно в толще воды.

«Черный лебедь».

Неизменно присутствующий там. Наблюдающий за всем. Обрабатывая огромные массивы чисел. Создавая смоделированные «пончики».

Шана дошла до конца тропинки, которая привела к Третьей авеню в юго-западной части города. Временами это вполне убедительно напоминало настоящий город – люди занимались тем, чем занимаются жители маленьких поселков: подметали веранды, стригли живые изгороди, глядели в окно на тех, кто проходил мимо. Они разговаривали. Смеялись. Ели мороженое. Бездельничали. Перебегали улицу на красный свет.

Однако в другие моменты иллюзия становилась очевидной. И не только из-за присутствия нового божества, в которое поверила Дарья Стюарт, извивающегося в небе завитка. Это получалось потому, что никто не ездил на машинах – машин вообще здесь не было. И домашних животных – никто не выгуливал собак, собаки не лаяли, кошки не сидели на заборах. И звуки порой были не совсем те, какие нужно. Иногда получалось слишком реально, но в то же время совсем не похоже на правду – отсутствовал посторонний шум, шелест ветра, отдаленные звуки музыки, гул пролетающего над головой самолета.

Несовершенства модели были незначительные – но, подобно соринке в глазу, они становились все более заметными по мере того, как ты стараешься не обращать на нее внимания и усиленно моргаешь, пытаясь от нее избавиться.

Кто-то приветливо махал проходящей мимо Шане. Девушка увидела Беллу Брюэр, которая стояла у почтового ящика, болтая с Бобом Розенштайном; заметив ее, они кивнули. Другие просто провожали ее взглядом, сидя в кресле-качалке на крыльце или выглядывая из-за занавески. В одном окне Шана увидела Эльзу Картер – та стояла перед мольбертом с большим холстом. Шана не смогла разглядеть, что на холсте; она заметила лишь пятно краски, оставленное на щеке пальцем, и еще одно у нее на лбу. Карл Картер, ее отец, стоял у нее за спиной и с улыбкой наблюдал за ее работой.

Все это напомнило Шане компьютерную игру – как она называлась? Ее очень любила Несси. «Модели» – вот как. Ты создаешь целую кучу цифровых персонажей, и они разгуливают по городу, разговаривая между собой на своем собственном выдуманном языке.

И все-таки городок казался живым, даже в своем ненастоящем состоянии.

Кое-кого из жителей городка Шана знала по имени – или помнила еще с тех пор, когда была пастухом, или они представились ей во время прогулок в течение последних… кстати, а сколько времени она уже здесь? Несколько недель? Несколько месяцев? Как верно заметила Несси, время здесь движется совсем не так, как в других местах.

(Даже сейчас Шана, закрыв глаза всего на одно мгновение, снова обрела свой взгляд, свой настоящий взгляд, и увидела перед собой спины других путников, прилежно шествующих вперед. Солнце клонилось к закату над бескрайней пустыней. Небо окрасилось в бледно-голубой цвет, облака напоминали колонны из талька. Арава Шана не увидела, однако она знала, что он где-то поблизости. И ей чертовски захотелось ощутить свои конечности – свои настоящие конечности, а не цифровые факсимиле, болтающиеся рядом с ее ненастоящим смоделированным телом. Так она смогла бы протянуть руку, обнять Арава, прижать его к себе. Шана подумала, сильно, громко: «Я по тебе скучаю, я хочу надеяться, что с тобой всё в порядке». Но, разумеется, это было не так. Арав болен. И он стал другим – хотя он каждый день ухаживал за Шаной так, как та в свое время ухаживала за Несси, он был дерганным, напуганным, осторожным. Что, если вспомнить стрельбу на мосту, было вполне оправданно.)

Снова открыв глаза, Шана увидела приближающихся к ней Мию и Маттео. Они были разнояйцевыми близнецами, и когда Мия была пастухом при лунатике Маттео, внешнее сходство бросалось в глаза – густые черные волосы, густые черные брови и полные губы под острыми скулами, похожие на натянутый между деревьями гамак, – однако теперь, когда они оба были здесь, их «одинаковость», если можно так сказать, стала зеркальной. Казалось, им обоим смертельно скучно, но при этом, если такое возможно, скука должна вот-вот развеяться. Будто им известно нечто такое, чего больше никто не знает. Будто им известно о какой-то тайной пирушке или о том, где найти человека, у которого можно будет раздобыть наркотики.

Брат и сестра размашистым шагом приблизились к Шане.

– Привет! – усмехнулась Мия. – Опять ходила на водопад?

– Да, – сказала Шана, надевая улыбку, словно маску.

– Там прикольно, – сказал Маттео. Одно из его отличий от сестры заключалось в том, что он держался значительно проще. Свободнее. Если честно, как будто все время был чуточку под кайфом. Полуприкрыв глаза, Маттео добавил: – Я сам люблю ходить туда и просто… отключаться на хрен.

– Классно, классно, – сказала Шана, хотя на самом деле она не находила в этом ничего классного. – Мне нужно поговорить с Несси о… кое о чем. – Она двинулась было дальше, но остановилась и обернулась. – Слушайте, а вы сами уже бывали… там, наверху? Не у водопада, а… ну… понимаете, у колдуна за занавеской?

– Ты имеешь в виду «Черного лебедя»? – понизив голос, спросила Мия.

– Да.

– Блин, ни за что! Я не собираюсь разговаривать с какой-то жуткой дьявольской летающей змеей. Хотя вот этот человек, – она ткнула большим пальцем в брата, – подумывает об этом.

– Не надо! – сказала Шана. Строгое предостережение – хотя она сознавала, что никаких разумных причин за ним не стоит. Просто так ей подсказывало ее нутро.

– Люди говорят, что ничего страшного в этом нет, – сказал Маттео. – К тому же я смогу задать свои вопросы. Не знаю, мне как-то не по себе – другие туда уже поднимались, а я еще нет. В то же время…

– В то же время, долбаный идиот, все это полная хрень, блин! – перебила его Мия. – Я хочу сказать, я страшно рада,