Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уже взял. Я нашел хорошую работу — на четыре тысячи долларов, с возможностью карьерного роста…
Ник долго нахваливал новую работу, а сам смотрел на побелевшие костяшки кулаков матери и понимал: она держится из последних сил. Действительно, не дослушав его, она сказала:
— Я так и чувствовала: беда не приходит одна. Леша, теперь вот… А я же ничего такого не делала, ничего не нарушала! За что они меня посадили? — Мать сорвалась на крик, потом протяжно всхлипнула и разрыдалась.
Ник поджал губы и с ненавистью уставился на телефонную трубку. Рыдала мама долго, потом успокоилась, извинилась.
Беседа не клеилась. Ник понимал: нужно разбить стекло, шагнуть к маме, обнять, чтобы она выплакалась, почувствовала поддержку и заботу. Но нельзя — изоляция. Да еще проклятый телефон трещал и щелкал, и половину слов разобрать было невозможно.
Когда время свидания подошло к концу, мама занервничала, у нее задергалось веко. Ник попрощался и направился к выходу. Не было сил смотреть, как ее уводят насильно.
Домбровский подвез Ника до Марьина и пообещал сделать все возможное. Ник не видел его и не слышал. В ушах хрипел проклятый аппарат, а перед глазами была осунувшаяся, постаревшая мама. А ведь это из-за него она пострадала. Из-за коэффициента пассионарности, будь он неладен, и сказочного режима Каверина.
Ник позвонил Паше — за последние несколько дней он столько раз это делал, что получилось автоматически. На этот раз Паша снял трубку и проговорил совершенно неживым голосом:
— А это ты? Слушай, Ник… Такое дело. Не могу я тебе помогать, понимаешь? Ты в такое влез… Извини, друг. Правда, прости. Не могу, жить хочу, у меня же Кира маленькая совсем. Ты ведь получил мое письмо?
— Да ничего, — буркнул Ник. — Я понимаю.
Он понимал Пашу умом, понимал, что сам сейчас подставляет под удар близких, уже подставил и маму, и Лешку. Но предпочитал трепыхаться, взбивать окружающее дерьмо в подобие масла.
Ник спустился в метро и поехал к Лешке.
И только затем — на собрание «Щита».
* * *Ник арендовал зал сегодня утром. Не сам, конечно, через доверенных лиц. Это оказалось неожиданно просто и дешево — тренинговые и лекционные помещения сдавались по всей Москве.
Ник опасался, что зал останется пуст, что командиры и их помощники забьют на выступление. Нет, вот они — ряды полны, и кто-то сидит в проходе на полу. Здесь и ребята из спортивных клубов, и антифашисты, и активисты развалившихся марионеточных партий — те, кем подтерлись и выбросили на помойку. В основном молодежь, но попадаются зрелые мужчины и люди преклонных лет. Их привело отчаяние. Они пришли за новой верой, пока настороженные и недоверчивые, но когда они поймут, что их никто не собирается обманывать, — получат ее. Люди не так глупы, как их рисует власть, и должны отличить ложь от истины. И на нем, Нике, ответственность за доверившихся ему людей.
На входе и у сцены дежурят телохранители — друзья Коня по спортзалу, обыскивают пришедших. Не забыть бы извиниться — меры безопасности, не знак недоверия.
Настороженное молчание повисло в воздухе.
— Друзья! — Ник постарался заглянуть в глаза каждому. — Я разделяю вашу ярость. Я разделяю вашу жажду мести. Я видел жертв теракта — их боль не утолить ничем.
— Кровью! — крикнули из зала.
Ник поднял руку, останавливая прибой шепота.
— Кровью? Но если мы прольем кровь — многие из нас погибнут. Подумайте, друзья, готовы ли вы осиротить своих родителей?
— А что, сидеть и ждать?
— Нет! — крикнул Ник. — Мы не будем сидеть! Но никто из нас не погибнет напрасно! Мы будем разрушать! Мы будем строить! На обломках старого мира мы воздвигнем новый мир, мир, устремленный в будущее!
— Сначала — разрушить старое!
Ник взглядом поискал крикуна, но не нашел. Вот ведь неугомонный. И они слушают, они соглашаются… Ничего. Повернуть реку гнева. Оседлать цунами. Лететь на вихре.
— Сначала необходимо собрать все силы. Подготовиться. Выйдем на улицы — и что? Нас сметут. Неосмотрительность — наш враг, но враг не единственный. Все зло, вся несправедливость этого мира направлены против нас. Я не удивлюсь, если враги есть и в этом зале. Вы готовы поддаться на провокацию?
— А что, теракт — провокация? Теперь это так называется? — Он все-таки поднялся со своего места, нескладный чернявый пацан. Огляделся в поисках поддержки.
— Провокация — призыв идти и крушить, не думая о последствиях. Не имея цели. Ведь месть — не цель. Надо бороться не с последствиями, а с причиной. Причина — коррумпированное, эгоистичное государство. Наши идеалы просты: нет — коррупции. Воруешь — сиди в тюрьме. Фашизм не имеет права на существование. Каждый должен работать на совесть: священник ли, полицейский, врач. Этого мы добиваемся. Этого мы хотим. Вы убьете рядовых преступников, и вас посадят в тюрьму. Цельтесь выше. В голову! В голову несправедливости!
— Так дайте нам возможность выстрелить!
— Дадим! — Ник прижал руку к сердцу. — Дадим, но потерпите немного! Мы замахнемся и ударим! Нельзя бить без замаха!
В зале стало тихо. Чернявый сел. Ник лихорадочно соображал, где же, в чем же он ошибся.
— А если, — голос был другой, — если мы завтра устроим акцию? Всероссийскую акцию протеста? Против фашизма? Против коррупции? Если мы выйдем на улицы — где будете вы, Никита Викторович?
Он знал, какого ответа ждут люди. И чтобы не потерять их доверие, не бросить их на произвол судьбы, ответил:
— Я буду с вами, друзья!
Гром оваций оглушил Ника, он обвел взглядом сияющие лица и среди воздетых к потолку рук увидел Коня — тот стоял почти у самой сцены и аплодировал громче всех.
Глава 7
РУССКИЙ БУНТ
В воскресенье рано утром, когда на улице еще царила непроглядная темень, Тимура Аркадьевича Реута разбудил телефонный звонок. Жена заворочалась рядом (сколько ни предлагал ей Тимур Аркадьевич перебраться в отдельную спальню, жена не соглашалась).
— Ну кто там еще, Ти-има?
— Спи. — Тимур Аркадьевич взял с тумбочки телефон, сунул ноги в тапки и прошлепал в кабинет.
Аппарат верещал, не затыкаясь. Судя по номеру, звонил директор Управления статистики, и это в сочетании с шестью утра выходного дня сулило неприятности.
— Тимур Аркадьевич, извиняюсь, что побеспокоил, — устало проговорил подчиненный. — Мы с Прановым всю ночь на рабочем посту. Позавчера, помните, стихийные демонстрации были? Выброс агрессии инициировать не удалось, слишком высокое напряжение. Пранов считает, что ситуация вышла из-под контроля!
Реут, до конца не проснувшийся — ночка была та еще, женушке захотелось любви и ласки, пришлось отрабатывать, — стоял в своем кабинете и смотрел за окно. На сад ложился снег — уже не первый и, может быть, до весны. Где-то у соседей взлаяла и тут же замолчала собака. Поселок спал, и Тимура Аркадьевича тянуло в постель. Он приказал себе встряхнуться, посмотрел на фотографию красноармейца — копия ее висела в «Фатуме» на стене. Напоминала. Подхлестывала.
Такими безнадежными, черными утрами Тимур Аркадьевич ощущал груз прожитых лет и непосильность борьбы. Давно пора сложить руки и лечь в гроб.
Не дождутся.
— А почему Пранов сам мне не позвонил? Боится?
— Что вы, Тимур Аркадьевич! Просто он заснул. Прямо сидя. И я не хочу его будить… — Статист замялся, и Реут понял: вот сейчас ему скажут самое главное. — Тимур Аркадьевич, я считаю, что есть дополнительный дестабилизирующий фактор. Неучтенный. То есть учтенный, но мы не рассчитывали… Да, это вина моего управления, и я готов…
— Что за фактор-то?
Тимур Аркадьевич уже знал ответ, заранее, за секунду до того, как статист промямлил:
— Пассионарий. Каверин.
Подчиненный убеждал Тимура Аркадьевича в правильности своих выводов, приводил аргумент за аргументом. В принципе, верные: наличие столь мощного пассионария всегда дестабилизирует обстановку. Вот и сейчас в присутствии мальчишки обостряются проблемы общества, как у детей врачей лезут самые экзотические болячки. И удержать Каверина в узде не то что трудно — невозможно.
Директоры управлений сделали правильные выводы. Они в одном промахнулись.
Руководство «Фатума» и лично господин Президент, Главный, прекрасно знают, чем грозит присутствие Никиты Каверина в обществе. И принимают свои меры, о которых директорату знать необязательно.
— С Кавериным работаем, — откликнулся Тимур Аркадьевич. — Его КП, по прогнозам, должен снизиться в ближайшее время. Извини уж, гражданин Овсянин, мимо тебя прошло, на самом верху вопрос решается.
— Понял, — приуныл статист. — Значит, взрыва не избежать? Мы же не удержим…
— Не удержим, — согласился Тимур Аркадьевич, глядя на свой сад. — Готовьтесь разгребать последствия. А лучше ложитесь поспите, последуйте примеру Пранова. Потом не до сна будет.
- Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов - Боевая фантастика
- Город смерти - Виктор Глумов - Боевая фантастика
- Прорыв выживших. Враждебнные земли - Михаил Гвор - Боевая фантастика
- Ради жизни. Рассказы по миру романа 'Дурак космического масштаба' (СИ) - Кристиан Бэд - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Юмористическая фантастика
- Не плачь, орчанка! - Анатолий Дроздов - Боевая фантастика
- Стратегия: «Замок Россия». Том 1 - Вадим Денисов - Боевая фантастика
- Стратегия: «Замок Россия». Том 2 - Вадим Денисов - Боевая фантастика
- Русские против пришельцев. Земля горит под ногами! (сборник) - Коллектив авторов - Боевая фантастика
- Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич) - Боевая фантастика / Детективная фантастика
- Возвращение домой - Игорь Витальевич Шелег - Боевая фантастика / Героическая фантастика