Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Джигит, конь твой проживет до первой ночевки, поедешь на палке.
Конь был ленив, изношен, но Тансык чувствовал себя на нем лучше всякого джигита. Он никак не ждал, что получит такой подарок.
Мазанку оставили открытой — пусть заходит, кому нужен приют, — и двинулись. Впереди ехал отец, за ним шли верблюды, за верблюдами, окружая их подковой, коровы, лошади, бараны, козы.
Брат ехал, опустив поводья. Тансык погонял стадо. Он заезжал то справа, то слева, некстати пугал овец и создавал суматоху. Ему казалось, что он делает нужное дело. Отец окрикнул его раз и два, потом подъехал, взял за ухо и пригрозил:
— Будешь озорничать, сброшу, коня отдам сестре!
Потерять коня было бы не только обидой, но и позором, и Тансык поехал смирно.
Направлялись к горам. Они лежали на востоке вроде громадной конской челюсти с гнилыми щербатыми зубами. Шли без дорог и троп, неезженой степью. Она была, как лицо старой, измученной женщины, — серо-желтая, со складками оврагов, с буграми и впадинами. Зеленые полянки встречались редко. И вправо и влево — всюду были пески. В тот вечер они лежали спокойно. Ветер где-то отдыхал, отдыхали и они. Но стоит подуть ему, как они двинутся, поползут поземкой, полетят столбами, тучами.
В небе зажглась первая звезда. Отец увидал ее и показал кнутовищем. Тансык рядом с нею нашел другую, тогда начали искать все и насчитали больше десятка. Отец свернул по оврагу и велел остановиться рядом с зеленоватой каменной грудой.
Там росла полынь, из-под камней бежал солоноватый, холодный ключ, ниже по оврагу тянулись кустики карагальника. Тансык удивился, откуда среди песков — камни, и спросил отца об этом.
— Была гора, ее всю занесло песком, осталась одна макушка, — ответил отец.
— Может засыпать и макушку? Тогда и воду засыплет?
— Может. Песок все может.
Из живого зеленого карагальника разожгли костер. Степь, бедная водой, не балует соками свою траву, деревья, растит их в постоянном голоде, плотными, жилистыми; в живую ткань с первых же дней вплетает смерть. Карагальник горел весело, давал жаркое пламя. На двух камешках стоял котел с бараниной, сбоку — медный кумган с водой. Усталые овцы и козы лежали на поляне, выедая вокруг себя жгучую, пахнущую камфарой полынь. Освобожденные от тюков верблюды и кони ходили по оврагу.
Ночь стояла плотной стеной вокруг костра, сам костер напоминал красную яму, вырытую в сплошной черноте.
Отец поварешкой помешивал в котле, брат кнутовищем чертил на песке корявые, угловатые знаки. Между отцом и сыном шел разговор.
— Утром будем переезжать реку, — она потопит всех ягнят. Я бы лучше вернулся в аул, провел воду, купил соху и начал сеять пшеницу, — сказал сын и начертил предполагаемые арыки.
— Ты дурак, ничего не понимаешь! Твою душу подменили русские! — почти крикнул отец. — Степь не для того дана казаху, чтобы сеять пшеницу. Бог велел казаху разводить баранов, коней, верблюдов, бог поэтому насыпал песку, дал совсем немного воды и построил горы. Ты не знаешь мудрость бога, ему противна пшеница, а для коней и баранов он дал все. Ты хочешь песок смочить водой и посадить пшеницу. Подует ветер и засыплет твою пшеницу песком. А что ты будешь делать с джейляу, потащишь и туда пшеницу? — Отец повернул лицо с оскаленными зубами к сыну: — Ну, что ты скажешь?
— Ты врешь, отец… Что велел казаху бог, я не знаю. А русские сеют пшеницу, и он молчит. Они едят досыта хлеба, и он ничего им не делает. Казахи тоже начинают сеять… Ты обманываешь меня. Раньше казахи сеяли хлеб, проводили воду, я видел в степи старые арыки, я знаю, там были поля, города…
— И ничего больше нет!
— Пришли ленивые, как ты, — вот почему не стало.
Отец и сын часто спорят, как жить, и ни до чего не могут доспориться. Старик Мухтар прожил шестьдесят лет и считает, что все беды идут от бога и от русских. Под русскими он разумеет всех, кто не казах, кто переселился в Казахстан из другого места.
Бог посылает на казахские пастбища засуху и бесплодные текучие пески, на скот посылает джуты[7]. А поселенцы самовольно занимают у казахов лучшие земли.
С богом надо бороться кочевой жизнью: начался джут или засуха — собирай стадо, складывай юрту и уходи на другое место. А переселенцев надо выгнать.
Сын Утурбай прожил двадцать три года, но увидел больше, чем отец: кочевая жизнь, наоборот, несет только разорение и гибель. Надо не носиться ветром от Волги до Китая, а осесть на одном месте, и не ждать, когда нагрянет засуха или джут, а проводить оросительные каналы, поливать посевы и сенокосы, заготовлять для скота корм.
И нельзя всех переселенцев, всех русских валить в один котел. Отец обвиняет сына в любви к пришлым, в измене своему народу. Но это большая ошибка. Утурбай не меньше чем отец ненавидит царское начальство, купцов и других богачей, которые теснят казахов, но не может сказать ничего плохого про русскую и всякую другую пришлую бедноту. Он видит, что пришлые богачи подали руку богачам казахам и вместе, заодно, обижают пришлую и казахскую бедноту. Эти враги хуже засухи, хуже джута. Засуха и джут наваливаются в несчастный год, а эти давят каждый день. Вот этих надо бы выгнать.
Отец не хочет понять дум, которые бродят в голове сына, сын видит ошибки старика, и оттого-то сын и отец — противники, хотя живут под сводом одной юрты.
Сварилась баранина. Мухтар перевернул крышку котла и положил на нее куски. Себе он выбрал самый большой и жирный, второй по величине и жиру подал Утурбаю, третий Тансыку, последние жене и
- Заповедь речки Дыбы - Юрий Александрович Старостин - Прочие приключения / Советская классическая проза
- Том 2. Брат океана. Живая вода - Алексей Кожевников - Советская классическая проза
- Том 3. Воздушный десант - Алексей Кожевников - Советская классическая проза
- Компаньоны - Алексей Кожевников - Советская классическая проза
- Скорей бы настало завтра [Сборник 1962] - Евгений Захарович Воробьев - Прочее / О войне / Советская классическая проза
- Желтый лоскут - Ицхокас Мерас - Советская классическая проза
- Что бывало[сборник 2011] - Борис Степанович Житков - Прочая детская литература / Прочее / Природа и животные / Детская проза
- Под чужим именем [Сборник litres] - Виктор Семенович Михайлов - Прочая детская литература / Прочее / Шпионский детектив
- Зайка - Наталья Дёмина - Прочая детская литература / Прочее
- На своей земле - Сергей Воронин - Советская классическая проза