Фея - Игорь Соколов

И становится ясно, почему никогда этого не было и все же было и есть, хотя бы потому, что в уносящемся дыхании планет и вечностью размытой глубины… далекой еле призрачной дороги… две тени нелюдимые видны, и никому не ведома их песня…

– Здесь мир иной, – поет Аррава мне, и я иду за ним, как за судьбой, случайным ветром побираясь в темноту. С людьми остаться страх внутри имею.

Печаль от Вечности мой Образ искушает. Какие годы пред Неведомым прошли… И в прахе замерли… в пыли навек осели… Мятежным призраком внезапно вознесли… Мое вхождение в твой мир иной, Аррава…

Мое грядущее темно, как зеркала, съедающее взглядом небо Ночи, там мертвенно прохладно, нет тепла, лишь Смерть одна рождение пророчит… его глубокие и пронзительно черные глаза сморят на меня безднами…

И, спотыкаясь о собственную речь, я вдруг начинаю ощущать всю его власть над собой и остальными тварями, чьи тела утверждаются в это время снами.

Ибо время одно – лишь ночь, а место его может быть везде, ибо это Аррава.

Вот вижу гроб закрылся чей-то, листва упала, отделилась от деревьев. И занавески спущены, как мысли, летящие с тоскою в темноту…

Мысленно я уже отошел от себя и стал Арравой, а образ его повторялся бесконечно как тайна Смерти…

И всего, что неизбежно прячется в ней.

Я шел и падал без конца, а мое дыхание замирало в нем, в Арраве. Мы уже стояли в пустом доме. И трещины стен, потолков и дверей заполняли собой преходящую безвозвратность моего прошедшего сна. И Аррава, что-то только посмотрел в глаза немого ожидания.

Я умолк. Сейчас прямо на ходу из меня возникало что-то такое странное, что даже Федор Аристархрович погрустнел.

– Это ведь как стихи или как музыка, – немного походя вздохнул он. – Кстати, а что ты можешь еще мне рассказать про Арраву.

– Аррава – это фатальное существо, – вздохнул я. – Не помню уже где, но где-то о нем я слышал… Долгое время он для меня оставался загадкой, пока я впервые не прочитал Цикенбаума. Правда, следует отметить, что Цикенбаумом любая реальность наивно признается сверхреальностью, к тому же он сам так часто тяготеет к мистификации, что его разум с необыкновенной легкостью распоряжается потусторонним миром… Одна «Мифология безумно рассудка» чего стоит! Впрочем, многие ученые бессильны навсегда понять Цикенбаума и поэтому склонны отрицать его труды как специфический результат его же безумия. Однако, Аррава!

Кто это и какова цель его существования?!

Аррава – это человек в черном, конечно, он более всего похож на мужчину, хотя он настолько мрачен и таинственен, что его пол как бы растворился сам собой в его же мистическом происхождении…

Далее, появляется он всегда в темноте или во сне и к тому же не для всех, а только для людей с расшатанными нервами и соответственно болезненным психическим восприятием.

Отсюда у некоторых гностиков возникает сразу же едкая ирония, – мол, раз его видят только ненормальные людишки, то его и вовсе не существует!

Оно бы и было так, если бы он не являлся одновременно в совершенно разных местах нескольким людям…

Что-то вроде Лох-Несского чудовища, только если у этого чудовища есть свое озеро, т. е. место обитания, то у Арравы нет каких-либо биологических или исторических корней, – он прост возникает совсем из ничего в то время как Лох-Несское чудовище остается прообразом или архетипом давно уже вымерших динозавров и ихтиозавров, поскольку возникает из воды.

Более того, у Арравы есть какая-то определенная цель, которая в настоящее время остается все еще тайной для всех, своего рода это испытание разума метафизической совестью или ненавистью к себе…

И потом, очевидно, что Аррава связан со звездными скоплениями и их перемещениями относительно нашей Земли… т. е. его еще можно назвать астральным существом…

Например, в полнолуние, при созерцании нашей Земли Водолеем, Аррава является только убийцам своих супругов: женоубийцы, как и мужеубийцы, видят его одинаково мучительно у своих домов, где некогда они наслаждались семейным кровом, а не кровью, а теперь вот ужасно боятся ее.

Точно так же вызывает удивление тот факт, что почти всех убийц Аррава ведет за руку, в то время как воры и насильники идут за ним послушно сами… В контексте Небытия любые…

– Так выходит, что во сне ты был убийцей, раз Аррава вел тебя за руку?! – прервал мой рассказ Федор Аристархович.

– Да, я чувствовал себя убийцей, хотя я никого не убивал, – грустно улыбнулся я, но я чувствую какую-то загадку в том, что я был кем-то в образе того, кого вел за руку Арраву…

– Ну, ладно, извини, я тебя прервал, – Федор Аристархович опять захотел услышать продолжение моего рассказа об Арраве…

Итак, в контексте Небытия любые обрядовые жесты и поведение служат находкой для дальнейшего расследования Цикенбаума, – он составляет таблицы вроде восточных танк, где с помощью китайских и древнеегипетских иероглифов находит настоящее положение Арравы сразу в нескольких точках… это говорит о бесконечной раздвоенности странного образа Арравы, о его извечном стремлении отдавать себя в метафизическую собственность всем людям, которые одинаково бесправны перед его вечной Тайной…

Он говорит им, но они не слышат его, завороженные его загадочной реальностью, в которой корень его возникновения – это и их собственный грех…

Трудно понять, как Аррава может среди множества людей находить единственный путь туда через Самоубийство…

И еще возникает попутно один закономерный вопрос: как он может отделить случайное от бессознательного, а людей – от грешников?!

Цикенбаум пытается найти ключ к очевидности спасения некоторых людей самим Арравой, т. к. он иногда, взяв на себя обязанность довести их до назначенной цели, вдруг бросает их на полпути, что, в общем-то, и смогло донести до нас сам образ Арравы…

Люди, оставшиеся в живых и испытавшие ужас перевоплощения в собственные тени, шли за ним вроде бы и в полном сознании и целиком готовые на Смерть…

Однако в самую последнюю минуту Аррава их бросал, мгновенно исчезая в своих потусторонних мирах.

Здесь очень ясно прослеживается смысл его поступков, ибо в одних случаях Аррава является несколько раз одному и тому же человеку, добиваясь конечного результата постепенно, т. е. через осознанную казнь субъекта собой, в других случаях он вообще может возникнуть лишь раз и больше никогда не появляться, оставляя человека со своими тревожными раздумьями до самой Смерти…

Здесь возникает тоже что-то вроде вопроса и ответа: а не достигает ли таким путем Аррава очищения всякого человека через свое же возникновение и последующее исчезновение в его разуме…