Искусство заводить врагов - Наталия Левитина

Следователь закурил сигарету и рассказал оперативнику о Яне Петерс. Четырнадцатилетняя школьница покончила с собой, спрыгнув с крыши десятиэтажного жилого дома.

– А как она туда проникла? На крышу? – сразу же уточнил майор.

– Я разговаривал с друзьями Яны. Их компания постоянно лазила на ту крышу, сидели там, болтали. Наверняка ещё и курили. Тогда там всё было нараспашку, железная решётка на чердак погнута, замка нет. После того жуткого случая, конечно, быстро и решётку поправили, и замок повесили… Поздно! Ребёнка не вернёшь, ничего не исправишь…

– Не исправишь… – эхом отозвался майор.

– А девочка была чудесная! Солнечный лучик, отличница, да ещё и художница. Рисовала акварели. Я, конечно, не разбираюсь, но учительница рисования мне сказала: «Несомненный талант!» И что от всего этого осталось? От таланта, способностей, от красоты, от белокурых волос и голубых глаз? – Костин в сердцах махнул рукой и потянулся за новой сигаретой. – Кровавое месиво на асфальте… Ты представь, десятый этаж! А она вниз сиганула.

– Да, я представляю, – мрачно буркнул майор. – Видел пару раз, что остаётся от человека, упавшего с такой высоты.

«Значит, и Виктория это видела», – подумал он, и мороз пробежал у него по коже.

– Вся школа, конечно, в трансе. Дети и учителя в шоке.

– Неужели Яна решилась на такой шаг из-за несчастной любви?

– Её подружки о том и говорили. Яна дружила с мальчиком, одноклассником – Глебом. Они поссорились, на лето разъехались. Глеб отправился с родителями в Америку. С Яной они так и не помирились.

– А что считает мать?

– Мать Яны – Виктория Петерс – была в таком состоянии, что вообще ничего не могла говорить. Несчастной женщине предъявили ребёнка в виде фарша с перемолотыми костями! Я удивляюсь, как она вообще не умерла на месте, увидев такое. Хотя вид у Виктории такой и был – как будто она умерла. Словно у неё вынули сердце и положили в мясорубку. Живой труп. А на следующий день ещё и бабушка – то есть мать Виктории – скончалась от сердечного приступа. Когда узнала о трагедии с внучкой.

– Кошмар, – пробормотал майор. Он удручённо покачал головой.

Вот, через что прошла Виктория. А он-то удивлялся, откуда столько горя в её глазах. Конечно, не из-за Померанцева.

– Вообще-то я не был на сто процентов уверен, что это самоубийство, – заявил вдруг Костин.

– Здрасте, приплыли! – удивился сыщик. – Но почему?

– Перед тем, как сброситься с крыши, Яна отправила два сообщения. Первое – маме на телефон: «Мамочка, прости меня, я больше не могу! Я тебя люблю!». Второе – своему парню, Глебу: «Прощай! Ты самый лучший!» Эту фразу она опубликовала на страничке Глеба в социальной сети, все друзья видели запись.

– И потом шагнула в пропасть?

– Похоже на то…

– И в чём ты сомневаешься? Картина выглядит достоверной.

– М-да… Психолог так и записал: «…картина выглядит психологически достоверной, так как дело касается подростка, чей тип личности можно охарактеризовать как истерически-демонстративный». И так далее… Хотя ни учителя, ни друзья не замечали в Яне склонности к истерикам.

– Тебя смущает, что она отправила сообщения, а не написала прощальное письмо на бумаге и от руки? Но ведь это современный подросток. Яна простилась с близкими людьми, используя привычный способ коммуникации. Она…

– Андрей, да я совсем не о том! – перебил следователь. – Смотри. В их компании, включая Яну, было шесть человек. Ну, Глеб отсутствовал, уехал в Америку… И они частенько тусовались на этой крыше. Я пытался выяснить, чем занимались Янины друзья в то злосчастное воскресенье. Услышал в ответ нечто невразумительное. Они якобы гуляли. Где гуляли, кто конкретно, с кем, о чём разговаривали? В ответ – сбивчивый детский лепет…

– Но подростки именно так и гуляют! Слоняются туда-сюда, болтают ни о чём. Или приткнутся на скамейке, как воробьи, и смотрят в телефоны. А потом даже вспомнить не могут, о чём разговаривали.

– Да?

– Уж я в этом разбираюсь, – компетентно заверил майор. – Моей сестре тринадцать лет.

– Моей дочке пятнадцать, – кивнул следователь. – Так что дело о самоубийстве Яны Петерс было мне как нож в сердце. Постоянно на свою семью проецировал.

– Зря.

– Да я знаю… Слушай дальше. В тот день Яна была в джинсах и лёгкой синей куртке. И с маленьким рюкзачком. Подруги говорят, она всегда носила телефон в кармане, это понятно, надо же постоянно «быть на связи», обмениваться эсэмэсками, висеть в чате.

– Точно.

– Так вот… Рюкзачок и телефон остались на крыше!

Андрей удивлённо хмыкнул.

– Вершинин, как ты это объяснишь? Она отправила сообщения, но не сунула телефон обратно в карман, как обычно, а положила его в рюкзак и оставила на крыше.

– В принципе, ничего странного.

– Но я подумал… А вдруг в тот день Яна была на крыше не одна? Вдруг туда опять полезла вся их компания? И у них что-то произошло? Поссорились, поругались? Или дурачились, акробатикой занимались на краю крыши, чтобы нервы пощекотать? И Яна сорвалась вниз. Случайно, по дури! Или специально столкнули. Или столкнули, но случайно… А потом, чтобы замести следы, подростки быстро разослали сообщения с Яниного телефона.

– Ты серьёзно в это веришь?

– В плане версии, – пожал плечами Костин. – А что? Неправдоподобно?

– Тогда их обязательно должен был заметить кто-то из жильцов дома. Они ведь спустились с крыши, вышли из подъезда.

– Там сразу же толпа набежала… Огромная десятиэтажка, рядом – ещё две. Люди высыпали во двор. В тот момент можно было выехать из подъезда на танке – и никто бы не заметил. Все толпились у тела несчастной девочки.

– Но в конце концов ты всё же остановился на версии самоубийства.

– Да. В результате я так ничего и не выяснил. А начальство давит, подгоняет. Ну, ты понимаешь…

– Я могу объяснить, почему Яна оставила телефон на крыше. Наверное, это была её любимая и дорогая игрушка. Вероятно – мамин подарок. Она его пожалела, не захотела гробить.

– Да, ты прав, мамин подарок… И модель дорогая. Этот… айфон. Значит, телефон она пожалела, а свою жизнь – нет?

– Подростки именно так и рассуждают. Телефон или компьютер для них – абсолютная ценность, а жизнь – ерунда… Моя младшая сестра постоянно спрашивает, как долго можно не ходить на физкультуру, если ей вдруг безумно повезёт – она сломает ногу. Готова пожертвовать ногой, лишь бы не заниматься физкультурой. Это из той же оперы. Перевёрнутая система ценностей.

– Возможно, ты и прав. Хотя по отзывам подруг и учителей, Яна Петерс была девочкой и разумной, и позитивной. Чудесный жизнерадостный ребёнок. Но я, конечно, дело закрыл. Мне ещё один «висяк» не нужен, и так хватает. Кстати, а почему ты вдруг им заинтересовался?

– Познакомился с Викторией Петерс. Она проходит свидетельницей по делу бизнесмена Померанцева.

– Она там с какого боку?

– Была подругой Померанцева. Бизнесмена грохнули прямо в её присутствии.

– Бедная женщина. Что ж ей так не везёт? – покачал головой следователь Костин. – Она просто притягивает несчастья…

Глава 10

Карьера менеджера

Способность Виктории притягивать несчастья ещё можно было оспаривать. А вот её умение притягивать симпатичных сыщиков (с фамилией на букву В) не подвергалось сомнению.

Сегодня они столкнулись в кафе, расположенном в торговом центре неподалёку от дома Андрея. Майор часто заезжал в магазин пополнить запасы еды, журналов и чёрных носков, а заодно не отказывал себе в удовольствии поесть в кафе любимого сырного супчика с морепродуктами. Младшая сестричка Андрея – юный кулинарный гений – до сих пор не освоила загадочное блюдо.

– Не жди! Сыр опять не растворился! – огорчала она брата, партизанившего поблизости с пустой тарелкой в зубах. – Нет, ты только полюбуйся!

Обманутый в ожиданиях, Андрей разочарованно заглядывал в кастрюльку. Там бултыхался, переворачивался и пульсировал некий арт-объект, похожий на волосатого осьминога.

– Скажи, что я делаю не так?! – возмущалась Настя. – Сегодня явно был неудачный день.

А у повара кафе не возникало никаких проблем – у него сыр растворялся всегда, независимо от настроения, погодных условий или политической ситуации…

Андрей и Виктория столкнулись нос к носу у огромного жемчужно-белого «Ягуара», выставленного в центре магазина. Учитывая характер их социальных отношений, они вполне могли отделаться вежливым приветствием и тут же разойтись в разные стороны. Однако оба застыли, удивлённо взирая друг на друга. Никто бы не сказал, что эти двое избегают контакта. Взгляд майора, затуманенный предвкушением встречи с сырным супчиком, вспыхнул. Виктория улыбнулась, и это была не вымученная или дежурная улыбка, а искренняя радость.

– О, это вы, Андрей Николаевич! Как неожиданно!

– Здравствуйте, Виктория!

– Вы сюда, в кафе? А я только что оттуда. Встречалась с клиентом, минуту назад мы расстались. Очень крупный заказчик.