Маршал Василевский - Владимир Дайнес

Западного фронтов. Юго-Западный и Южный фронты должны были разбить главные силы группы армий «Юг» и освободить Донбасс. Армиям Кавказского фронта[81] при содействии Черноморского флота надлежало завершить освобождение Крыма. Переход в общее наступление намечалось осуществить в крайне сжатые сроки. К началу весны планировалось продвинуться на глубину 300–400 км.

Нереальность такого замысла вытекала уже из фактического состояния Красной Армии, насчитывавшей около 4,2 млн человек, 28 тыс. орудий и минометов, 1780 танков, из них 506 тяжелых и средних. Им противостояли войска Германии и ее союзников общей численностью около 4 млн человек, около 35 тыс. орудий и минометов и 1500 танков[82]. Советские фронты ни на одном из направлений не обладали ни количественным, ни качественным перевесом над врагом. Более половины дивизий действующей армии имели примерно 50 % штатного состава. Особенно сильно были обескровлены соединения Западного и Калининского фронтов, которые вели непрерывные бои с главной ударной группировкой вермахта, наступавшей на Москву.

После совещания Сталин поручил Шапошникову обобщить опыт предыдущих боевых действий и выработать рекомендации по его использованию в предстоящем наступлении. Эту задачу начальник Генштаба возложил на своего заместителя. Василевский, тщательно проанализировав опыт контрнаступления под Москвой, 9 января представил Сталину проект директивного письма Ставки. Он внес в него ряд правок и около двух часов ночи 10 января подписал этот документ.

Свою подпись поставил и Василевский. Директивное письмо за № 03 было адресовано военным советам фронтов[83]. В нем главное внимание при прорыве обороны врага обращалось на необходимость действий ударными группами и организации артиллерийского наступления.

Фронты без оперативной паузы развернули общее наступление. 7 января 1942 г. Волховский фронт и левое крыло Ленинградского фронта начали Любаньскую, основные силы Северо-Западного фронта – Демянскую и его левое крыло – Торопецко-Холмскую операции. На следующий день Западный и Калининский фронты приступили к проведению Ржевско-Вяземской, а 18 января Юго-Западный и Южный фронты – Барвенково-Лозовскую операции.

Общее наступление Красной Армии развивалось не столь успешно, как это планировалось. Войска Ленинградского, Волховского фронтов и правого крыла Северо-Западного фронта в январе – апреле 1942 г. сковали значительные силы группы армий «Север», окружили ее демянскую группировку, нанесли большой урон врагу, но, понеся значительные потери, не смогли деблокировать Ленинград. Войска Западного и Калининского фронтов при содействии левого крыла Северо-Западного и правого крыла Брянского фронтов в ходе Ржевско-Вяземской операции охватили с северо-запада и юга группу армий «Центр», но не сумели окружить и уничтожить ее основные силы. Армии Юго-Западного и Южного фронтов прорвали оборону врага южнее Балаклеи и Изюма, продвинувшись на 90—100 км, но им не удалось разгромить донбасско-таганрогскую группировку противника. Войска Кавказского фронта совместно с силами Черноморского флота освободили Керченский полуостров, отвлекли силы противника от Севастополя, создав условия для освобождения Крыма.

В ходе общего наступления войска Красной Армии разгромили около 50 дивизий противника, отбросили его на запад на 150–400 км, ликвидировали угрозу Москве и Северному Кавказу, облегчили положение Ленинграда, освободили полностью или частично территории 10 областей. Вермахт, потерпев крупное поражение, был вынужден на всем советско-германском фронте перейти к стратегической обороне. Однако многие операции Красной Армии остались незавершенными из-за переоценки Ставкой ВГК их возможностей и недооценки сил противника, распыления резервов, неумения создать решающее превосходство на важнейших участках фронта.

Для Василевского зимняя кампания стала серьезным экзаменом, который он выдержал успешно. В связи с тем, что Шапошников снова заболел, Александру Михайловичу опять пришлось исполнять обязанности начальника Генштаба. Под директивами и приказами Ставки мы в основном видим подписи двух человек – Сталина и Василевского. В ряде случаев Александр Михайлович подписывает оперативные документы от имени или по поручению Верховного Главнокомандующего или Ставки.

Наряду с Василевским, еще одним доверенным лицом Верховного стал генерал армии Жуков. Два друга, Александр Михайлович и Георгий Константинович обладали стратегическим чутьем, умели правильно оценивать обстановку, делать из этой оценки верные выводы, предлагая решения, от которых зависели ход и исход той или иной операции. Это, конечно, не означает, что Василевский и Жуков не совершали ошибок. Они, естественно, были. Но, бесспорно то, что их с каждым разом становилось все меньше. Василевский и Жуков учились в ходе военных действий, ибо ни в одной академии не могут научить тому, что познается на практике. Правда, Сталин не всегда прислушивался к советам и предложениям Василевского и Жукова. В результате принимались не всегда верные решения, пагубно влиявшие на ход событий. Но в тех случаях, когда Верховный воспринимал правильно все, что ему предлагали, результат всегда был положительным.

Сталин в ходе зимней кампании, пристально наблюдая за работой Василевского, пришел к выводу, что ему можно смело доверять самые ответственные задания. 31 марта Сталин принял решение, имевшее судьбоносное значение для Александра Михайловича. В этот день Верховный Главнокомандующий и маршал Шапошников подписали директиву об освобождении генерала В.Д. Соколовского от обязанностей первого заместителя начальника Генштаба с оставлением его в должности начальника штаба Западного направления. Первым заместителем начальника Генштаба был назначен Василевский, а вторым заместителем и по совместительству начальником Оперативного управления – генерал П.И. Бодин, освобожденный от обязанностей начальника штаба Юго-Западного фронта[84].

Василевский после совещания, собрал бумаги в папку и попросил разрешения покинуть кабинет. Но Сталин остановил его и спросил:

– Вы возвратили семью из эвакуации, а где живет она?

– Мне предоставлена отличная квартира на улице Грановского, – ответил Василевский.

– А где вы отдыхаете, когда имеется возможность? – продолжал Сталин.

– Там и отдыхаю, а чаще в Генштабе, в особняке Ставки, рядом с моим кабинетом имеется приличная комната отдыха, там и сплю.

– А у вас за городом дачи нет?

– Последние два предвоенных года семья и я пользовались в летние месяцы дачей наркомата обороны в Краскове, но мне из-за работы и тогда приходилось бывать там редко, так как далеко от Москвы, – ответил Василевский.

Вскоре генерал Н.С. Власик, начальник охраны Сталина, вручил Василевскому ключи от дачи в Волынском, на берегу реки Сетунь. Однако Александр Михайлович редко ездил туда: то находился на фронтах, то спал по-прежнему в Генштабе. Тем более что в начале апреля он получил предметный урок от вождя. Он, решив тогда все дела, отправился ночью на дачу. Утром он немного задержался, как тут раздался телефонный звонок. Взяв трубку телефона, Александр Михайлович услышал голос Поскребышева:

– Вас ищет товарищ Сталин.

– Товарищ Василевский, вы не успели обжиться на даче, а уже засиделись там, – сказал Иосиф Виссарионович. – Боюсь, что вы и совсем переберетесь туда. В часы сна можете спать на даче, а в рабочее время будьте в Генштабе.

Это было для Василевского уроком, и, пока шла война, он редко бывал на даче.

Глава третья

Маршальский жезл

24 апреля А.М. Василевского, находившегося в штабе Северо-Западного фронта, вызвал к телефону И.В. Сталин.

– Товарищ Василевский, напряженная работа подорвала здоровье маршала Шапошникова, – сказал Иосиф Виссарионович. – Поэтому решено освободить его от работы и дать возможность подлечиться, а временное исполнение обязанностей начальника Генштаба возложить на вас. Товарищ Шапошников останется заместителем наркома обороны.

– Товарищ Сталин, спасибо за доверие, – ответил Василевский.

9 мая Василевский по указанию Сталина вернулся в Москву. Теперь ему предстояло решать вопросы, связанные с планированием и руководством военными действиями, уже в роли исполняющего обязанности начальника Генштаба. Если судить по опубликованным документам Ставки ВГК, то впервые подпись Василевского в этом качестве появилась только 11 мая. В своих мемуарах он отмечает, что 26 апреля ему было присвоено воинское звание генерал-полковника. По другим данным, это звание он получил лишь 21 мая.

Сталин, возлагая на Василевского временное исполнение обязанностей начальника Генштаба, решил довести дело до логического конца. В мае – июне он неоднократно предлагал Александру Михайловичу полностью принять на себя обязанности начальника Генштаба. «Я, как и всякий раз при подобных разговорах, просил этого не делать, – пишет Василевский. – Я отказывался от этого назначения потому, что искренне считал себя не подготовленным для этой роли, тем более в условиях той сложной военной обстановки. Наблюдая в течение ряда лет за работой Б.М. Шапошникова и некоторых других военачальников, я отлично понимал, что подбор кандидата на должность начальника Генерального штаба является исключительно серьезной проблемой и что далеко не каждый, даже более подготовленный и опытный военачальник, чем я, может с ней справиться. Я считал, что начальник советского Генштаба обязан обладать не только глубокими военными знаниями, боевым опытом, критическим умом, но и рядом других специфических качеств. Он должен быть военачальником, пользующимся высоким авторитетом в Вооруженных Силах и стране, безусловно, с сильной волей и в то же время способным постоянно и во всех случаях проявлять выдержку, спокойствие и разумную гибкость в руководстве огромным и столь ответственным, разнохарактерным коллективом, каким является Генеральный штаб, и в то же время иметь и дипломатические способности».