Богатых убивают чаще - Михаил Рогожин

— Не трогай меня! Идиотка! — кричала Кира, не желая лезть в ванную. — Меня в любую минуту могут вызвать! Ты не понимаешь! Нужно ехать! Нужно что-то делать! Его ведь могут убить!

— Сколько ж раз его могут убивать? — не понимая, о ком идет речь, жалостно вздохнула Света.

— Как?! Убили?! — с воплем Кира вырвалась из рук подруги и бросилась к телефону. Набрала номер Смеяна. — Алло? Смеян? Что с Петелиным? Его убили?

— Вряд ли, — коротко ответил начальник СБ и, определив по истеричной интонации глубокую степень опьянения, положил трубку.

— Подлец! — возмутилась Кира.

— Погоди, это не он — подлец, это я не поняла! — вступилась Света. — Я думала, речь идет об Артеме, а ты вон о ком…

Кира ничего не ответила. Добровольно вернулась в ванную комнату и залезла под душ. Колени у нее дрожали, струи воды скатывались с полных грудей, не добираясь до вогнутого живота. Света невольно залюбовалась ее фигурой. Действительно, было от чего прийти в восторг. Кира к своим сорока сохранила девичью гибкость и грациозность. Сказывалось ее многолетнее увлечение плаванием. Длинные тонкие с хорошо развитыми бедрами ноги устремлялись вверх к узкой талии, над которой царствовали все еще сохранившие округлые формы груди.

— Эх, мне бы такое, — вздохнула Света, хлопнув себя по отвисшим бокам. — Я бы еще покуролесила. Почему в женщине желание умирает последним? Вот и ты страдаешь, а зачем нам, красавицам, это нужно?

— Ничего ты не понимаешь, мне человека жалко. — Понятно. Мужик тоже бывает человеком. Хотя редко. В основном скотиной. Я о них не переживаю. По мне, в постели делай со мною что хочешь, хоть в узел завязывай, а в жизни — лучше не попадайся, замордую, чтобы знал свое место. Ну, твоих-то мужиков не сломаешь, они не наша мосэстрада. А Петелин как-то не производит впечатления. Во всяком случае, на панихиде. Правда, и повод-то не ахти, чтобы прилично выглядеть. Но все равно не смотрелся. То ли дело Артем! Он и в гробу с достоинством лежал…

— Что ты мелешь! — не выдержала Кира.

— А что?

Кира, завернувшись в махровую простыню, вылезла из ванны и направилась в кухню. Светкина болтовня заставила впервые подумать о Петелине, как о мужчине. Восстановить его облик в памяти оказалось чрезвычайно трудно. Образ распадался. Сохранялось лишь ощущение, оставшееся от общения.

Кофе, сваренный подругой, восстановил некоторое душевное равновесие. Кира прикурила сигарету и, глядя сквозь дым на ветераншу мосэстрады, спросила:

— А ты его успела рассмотреть?

— Его все разглядывали. Кто-то пустил слух, что он вместо Артема возглавит банк. Тут уж все навострились. Что, правда, возглавит?

— Не знаю. Не мое это дело.

— Нет, не скажи. Если возглавит, тогда на него можно и другими глазами посмотреть. У нас был баянист, мужичок неказистый, а как сделали его худруком, бабы стали давать прямо в очередь.

— Он может погибнуть.

— На то и мужик, чтобы гибнуть. Ничего, все не погибнут. На нашу долю останутся. Не бери в голову. Давай по рюмочке, помянем Артема. Он тебе хоть наследство завещал? Или все старой кикиморе болотной оставил?

— Странно, я об этом еще не думала.

— Ну, ты посмотри на нее! Святая непосредственность! Уж что может быть главнее после смерти? А она — еще не думала. О чем же ты думаешь?

— О Петелине… — призналась Кира. — Неужели его не найдут? Ужасно…

Выпили молча, потому что заинтригованная Света так и не сообразила, за кого произносить тост. Зная Киру давно, она не могла припомнить, чтобы подруга всерьез говорила о каком-нибудь мужчине. А тем более искренне переживала. Даже к Артему относилась с некоторой долей иронии. А тут на тебе, еще немного, и разразится крокодиловыми слезами, что на нее совсем уж было не похоже.

Кира и сама не могла объяснить, что с ней происходило. Единственное, чего она желала всей душой, так это освобождения Петелина. Ни о чем другом говорить она уже не могла.

— Я уверена, у него получилось бы с банком. Они с Артемом сидели за одной партой. Он совсем неиспорченный… нормальный, — убеждала она Светлану, со стоном добавляя: — Ну, как же его спасти? Куда его забрали? Где он находится?

— Смеян найдет, — уверенно отвечала подруга.

— Ни черта он не может! Ни он, ни МВД, никто… Петелина похитили бандиты! Они его сейчас пытают, мучают, а может, уже убили! Я не могу пережить столько смертей подряд!

Света видела, что внутренняя истерика способна довести Киру до полного умопомрачения. Сочувствие только подстегивало выплескивание эмоций. Нужно было попытаться найти какой-нибудь выход. Нужно предложить хотя бы несусветную чушь, лишь бы отвлечь Киру от черных мыслей. По выдумыванию всяких приколов Света Лешинская была непревзойденным мастером. Поэтому, выпив еще рюмку виски, она хлопнула себя по лбу и предложила:

— А что, если обратиться к твоей прорицательнице Ядвиге? Она ведь по фотографии может определить, жив он или нет. И даже где находится!

Огромные глаза Киры засверкали лихорадочным блеском.

— Да! — возбужденно подтвердила она. — Да! Ядвига сможет! Замечательно придумала. Сейчас же едем к ней! Я мигом!

Больше всего на свете подруги Киры боялись за нее, когда она пьяная водила машину. А делала она это регулярно. Сколько раз сначала отец, а потом мужья напрягали все свои связи, чтобы выручить из ГАИ ее водительские права, сколько раз прятали ключи — ничего не помогало. Кира садилась за руль в любом состоянии. И хотя бог ее пока миловал, все понимали, что это до поры, до времени.

Света схватила Киру за руки и принялась умолять:

— Только не сегодня. Позвони ей, договорись на завтра.

— Ни за что! — крикнула Кира. Оттолкнула подругу и побежала в комнату одеваться.

Ее поведение не смутило Свету, привыкшую в Москонцерте и не к таким истерикам. Она спокойно проследовала за Кирой, села в кресло и как бы невзначай спросила:

— А у тебя его фотография имеется?

— Нет… — Кира от растерянности снова уселась на пол.

— Без фотографии не получится.

— Что же делать?

— Искать. На панихиде было много фотографов, наверняка он попал в кадр. Да и на кладбище, когда их с Адой взорвали, щелкали со всех сторон. Доверься мне, завтра фото будет у тебя.

— Мне нужно сегодня! — уже не так категорично заявила Кира.

Света присела рядом, обняла ее за плечи.

— Успокойся. Отдохни. У тебя покраснел нос. В таком виде даже гаишникам стыдно показаться.

Кира полезла в шкаф и оттуда вместе с юбкой вытащила маленькую заспанную рыжую собачку. Прижала к груди.

— Никто нас, Мальчик, не любит… Одни мы с тобой остались. Плюнем на все и уедем. Далеко, далеко… в Испанию.

В ответ песик навострил уши и, с лаем спрыгнув на пол, помчался к двери. В этот же момент раздался звонок. Кира вздрогнула.

— Ты кого-то еще звала? — спросила Света, зная привычку Киры обзванивать сразу всех подруг.

Кира не смогла вспомнить и лишь пожала плечами. Света подошла к двери, посмотрела в глазок и отшатнулась.

— Там, там… Суров, — сообщила она подруге шепотом.

* * *

Это было верхом наглости. Ни разу бывший муж Киры не переступал порог этой квартиры и не ждал под дверью. Он, в отличие от Артема, был не ревнивым и превыше всего чтил этикет.

— Я его не впущу, — насторожившись, заявила Кира.

— С роскошным букетом…

— К черту!

— Фантастика! Спрошу, чего ему надо.

Их диалог заглушался пронзительным лаем Мальчика. Дверной звонок продолжал настойчиво звенеть. Кира закрыла уши руками. Света, сгорая от любопытства, крикнула:

— В чем дело?

— Это Суров, — раздался голос из-за двери.

— Я тебя узнала. Но впустить не могу, Кира плохо себя чувствует. Позвони завтра.

— Завтра может быть поздно. Откройте. У меня к ней важный разговор. Это касается будущего Киры.

Света хотела еще что-то возразить, но Кира, быстро надев юбку, подошла к двери и распахнула ее.

Суров от неожиданности отпрянул. Мальчик облаял непрошеного гостя. Кира застыла в дверном проеме.

— Что тебе нужно?

— Слышал, у тебя неприятности. Налет на клинику, похищение пациента.

— Пришел посочувствовать?

— Предложить помощь. Положение скверное, им ничего не стоит взяться за тебя.

Кира, впервые лишившись поддержки сильной мужской руки, оказалась не готова к самостоятельному противостоянию насилию. Суров точно выбрал время для нанесения визита. Она качнула головой:

— Входи.

Розы из рук Алексея перекочевали к Свете. Мальчик завилял хвостом. Рядом с чернобурками и песцами на вешалке уверенно обосновалось строгое черное мужское пальто. Потирая руки, Суров спросил:

— Куда позволишь пройти?

— Тут не разгуляешься. Садись на диван. Кофе хочешь?

— Нет, спасибо.

— А выпить?

— Нельзя.

— С каких это пор?

— Организм устал.

Наблюдая за настороженным общением, Света решила, что лучше будет оставить их одних.