Богатых убивают чаще - Михаил Рогожин

Аля относилась к той редкой категории людей, которые органически не могли врать. Поэтому ее щеки мгновенно вспыхнули воспаленным румянцем. Перед уходом Кира строго-настрого запретила рассказывать Ариадне Васильевне о похищении Петелина. Значит, следовало как-то выкручиваться.

— Может, вам поменять белье? — растерянно спросила она.

— Поменяй лучше выражение своего лица. Оно тебя выдает с потрохами, — Ариадна Васильевна буравила докторшу колючим проницательным взглядом. — Женя Петелин умер? Да?!

Предположение старухи ошеломило Алю. Она затрясла головой так, что русые волосы, собранные на затылке в хвост, заметались по ее узким плечам.

— Он жив. Совсем никакой опасности для здоровья. Всего лишь небольшая контузия…

— И где он сейчас?

— Не знаю, — призналась Аля и от ужаса закусила нижнюю губу.

— Не уберегли… — задумчиво прошептала Ариадна Васильевна. — Я чувствовала, что этим закончится. Но почему его, а не меня?

— Нет, нет. Его просто арестовали. Приезжал ОМОН, — затараторила Аля. — Они во всем разберутся, и мы продолжим лечение.

Признание заставило Ариадну Васильевну приподняться. Это далось ей с трудом и вызвало непроизвольный стон. Аля рванулась к пациентке, обняла ее за плечи и помогла опуститься на высокую белоснежную подушку.

— Вам нельзя двигаться.

— Зато можно действовать, — глухо ответила та. — Подай телефон.

— Здесь его нет.

— Так принеси. И не перечь мне, милочка. У тебя это не получится.

Ариадна Васильевна обладала магической способностью заставлять людей подчиняться. Это признавал даже ее сын, сам считавшийся властным человеком. В своих решениях она никогда не сомневалась, любые действия считала правильными и была нетерпима к чужому мнению. Эти качества многие годы доставляли ей одни неприятности, лишали подруг, мешали производственным отношениям в коллективе бухгалтерии Министерства путей сообщения, где она много лет работала главбухом. Но во многом способствовали становлению характера Артема. А после того, как он превратился в крупнейшего банкира, стали вызывать восхищение и зависть. Молва окрестила Ариадну Васильевну «железной леди», главной советчицей сына, несгибаемой блюстительницей его интересов.

Большие деньги обладают свойством превращать малопривлекательные черты человеческого характера в ценные качества сильной личности. В последние годы Ариадна Васильевна пожинала обильные плоды этого превращения. Ей не только не перечили, но даже не смели подвергать малейшему сомнению ее требования.

Аля молча подчинилась. Принесла мобильный телефон и передала старухе. Ариадна Васильевна с гримасой боли на лице набрала номер.

— Неля? Это я. Живая! Поэтому бери с собой Марата, Усикова и срочно ко мне. В клинику, — и не собираясь выслушивать возможные отговорки, передала трубку Але. Ей ничего не оставалось, как подтвердить:

— Ариадна Васильевна вас ждет.

Старуха, даже лежа в постели, умудрилась надменно задрать голову. Немигающим взглядом уставилась в потолок. Сухая потемневшая кожа натянулась на ее скуластых, почти калмыкских щеках. Фиолетовые крашеные волосы, стриженные неизменным каре, рассыпались по белой подушке. Бескровные впавшие губы сдерживали не то дьявольскую улыбку, не то страдальческую гримасу.

— Рассказывай все, — едва слышно приказала она.

Алю охватил ужас. Но происшедшее запомнилось ей до мельчайших деталей. Особенно то, что пациента вывели на мороз босиком, в больничной пижаме и в наручниках.

— Обыск не делали? — спросила Ариадна Васильевна.

— Нет. Ничего не тронули. Даже не поинтересовались его историей болезни.

— Ордер на арест не предъявляли?

— Только грозили оружием.

— Ясно. Его похитили… — старуха снова приподнялась. Решимость придала ей силы. — Надеются, что я не выкарабкаюсь… спешат. Но я и в таком состоянии способна сопротивляться… Не дождутся…

Переоценив свои силы, она вынуждена была откинуться на подушки.

* * *

Банковские служащие поспешили предстать перед матерью покойного шефа без каких-либо промедлений. Главбух Неля Стасиевна Фрунтова пользовалась особым расположением Ариадны Васильевны. Когда-то они вместе работали в отделе бухгалтерского учета МПС. Оттуда Фрунтова и перекочевала в банк Артема Давыдова.

Марат Хапсаев был протеже самого банкира. Став управляющим банка, он напрочь отрекся от карьеры математика-программиста в одном закрытом НИИ.

Начальник же кредитного отдела Эдуард Семенович Усиков после «плешки» стажировался в мичиганском университете. Он считал себя намного образованнее и грамотнее своих начальников, но природная эластичность характера удерживала его от конфликтов. Артем сразу выделил молодого амбициозного финансиста и, приблизив, часто пользовался его советами. Закрывая глаза на то, что Эдуард баловался наркотиками и вел довольно беспорядочный образ жизни. Ариадна Васильевна терпеть не могла этого, как она презрительно выражалась, «гения в коротких штанишках». И Усиков отлично знал это.

Все трое вошли в палату, скрывая лица за огромным букетом роз, который, как знамя, держал перед собой Марат Хапсаев. Ариадна Васильевна никак не отреагировала на их появление. Лишь приказала Але:

— Оставь нас, милочка. Понадобишься — позову. И забери этот чертов веник. Поминками отдает.

Аля безмолвно взяла цветы из рук Хапсаева и выскользнула за дверь.

— Подойдите поближе, чтобы я вас могла видеть, а вы меня слышать. И никаких вопросов о моем здоровье…

Служащие почтительно приблизились к кровати. Они не знали, зачем именно были вызваны к старухе, но, учитывая ее непредсказуемый взрывной характер, опасались за свою дальнейшую карьеру в банке. Ариадна Васильевна уставилась на них немигающим взглядом кобры, готовой в любой момент нанести беспощадный смертельный удар.

— Только что совершено новое покушение на Женю Петелина. Его выкрали прямо из больничной палаты. Кто-то усиленно хочет поставить нас на колени. Не исключено, что его уже нет в живых.

— Какой ужас! — всплеснула толстыми руками Нелля Стасиевна.

Мужчины сурово промолчали. Устранение Петелина вынуждало Ариадну Васильевну выдвинуть на пост председателя правления банка кого-то из них. Считалось, что наибольшими шансами обладает Марат Хапсаев, поскольку он пользовался поддержкой Ариадны Васильевны. Но и деловые качества Усикова нельзя было сбрасывать со счетов. Тем более, что сам Артем Давыдов признавал его лидерство в банковских операциях.

— Вы все служили Артему верой и правдой. У меня нет оснований кого-либо из сотрудников подозревать. Но его убийство каждому из вас открывает новые перспективы. И это настораживает. Не надо наперебой клясться мне в верности. Пока верю и так. Но с этой минуты всю политику в банке буду определять сама.

— Это большая честь для нас! — не выдержал Марат Хапсаев.

— Вы всегда были прекрасным экономистом, — поддержала его Фрунтова. На ее круглом, полном, с мясистыми щеками лице заиграла искусственная фарфоровая улыбка.

Усиков не склонен был поддерживать льстивое выражение чувств коллег, поэтому без экивоков заявил:

— В любом случае вам придется назначить кого-то исполняющим обязанности… Нельзя руководить банком из больничной палаты.

— Можно даже из гроба, — глухо возразила Ариадна Васильевна. Выдержала длинную паузу и пригрозила: — И это очень скоро почувствуют многие на собственной шкуре. Завтра утром привезите мне документы по приватизации «Сибирсо» и вызовите в Москву Егора Вакулу. Так прямо и скажите: «Ариадна Васильевна хочет видеть».

— Будет исполнено, — мгновенно отреагировал Хапсаев.

— Не сомневаюсь. С тебя за все и спрошу. Возвращайтесь в банк и смотрите, чтобы вас самих по дороге не украли.

Глава 8

Плешивый человек с каменным лицом и сигарой в напряженно сомкнутых губах вплотную подошел к Петелину, обдал его едким дымом, потрепал по щеке, с мрачной иронией пошутил:

— Наконец-то ты попал куда надо. Сейчас тебя переоденут, и давай к столу. Самое время обедать.

Евгений затравленно озирался по сторонам. Комната напоминала парадную залу рыцарского замка. Когда его запихнули в приоткрытую кованую дверь невзрачного московского трехэтажного особняка с посеревшей и облупившейся от времени штукатуркой, Евгений был уверен, что попал в райотдел милиции. Об этом свидетельствовало большое окно, отгораживавшее от мрачного вестибюля комнату дежурного, напичканную всяческой аппаратурой, в том числе и мониторами камер наружного наблюдения.

Но сейчас, ощущая закоченевшими босыми ногами теплую ворсистость толстого ковра, он испугался еще больше, так как представителями закона среди этого великолепия и не пахло. Огромное пространство с теряющимся в высоте купольным потолком освещалось факелами, вставленными в выступавшие из каменных стен в виде бра могучие, рыцарские, сжатые в кулак железные перчатки. Жирные языки живого пламени хищно отсвечивались в многочисленных венецианских окнах, наглухо заложенных с внешней стороны. Почти в центре зала из грубых булыжников был выложен очаг. Дым от костра, разведенного в нем, закручивался в медный раструб огромной вытяжки.