Алые крылья огня (Охота на страх) - Алексей Бессонов

Кай вдруг почувствовал себя беспомощным и опустошенным. Даже Валерия наверняка не понимала истинных масштабов опасности. Что такое время – не знает никто, и пусть споры о его природе не стихают уже не первое тысячелетие, все знают точно: шутить с ним нельзя. Глобальное изменение исторической линии, наверняка осуществляемое сейчас лойтом, может привести к катаклизму, способному смешать все, происходящее в данной плоскости. А может быть, даже и перемешать ее с остальными… Сумасшедший хронофизик Декмар, знаменитый своими бредовыми гипотезами, безапелляционно заявлял о существовании бесконечности внепространственных плоскостей, «висящих» в сфере влияния конкретного гравитационного поля. Где именно они висят, не мог сказать даже он.

По Декмару выходило, что существует бесчисленное множество тех же Саргонов, разнящихся своей историей и самой сутью своего существования. Значительный хронокатаклизм, вызванный какими-либо внешними событиями, сильно отклоняющими уже состоявшуюся историческую ось, мог якобы нарушить стройность системы плоскостей и странным образом перемешать их, превратив планету или даже систему в нечто, не поддающееся разумению.

Бредни Декмара были опубликованы задолго до того, как человечество, и в первую очередь Саргон, добилось права использования открытых галактических хранилищ информации. Любопытствующие, окунувшись в это поистине безбрежное море чудес, вдруг с ужасом обнаружили прямые свидетельства блестящей правоты задвинутого гения. Что такое лойт, на Саргоне уже знали…

– Вы хотите сказать, что мотивация этого лойта совершенно не поддается какому-либо анализу? – неожиданно спросил Лок.

Кай не удержался от усмешки.

– Бездну населяет немало существ, чья мотивация абсолютно недоступна для человеческого разума. Нам приходится сражаться, и эта битва идёт не первое столетие. Но лойт – это нечто особенное. Мне известен один случай уничтожения движущейся матки человеческим кораблем. По сути, это было нетрудно. Но кто знает, что случится в следующий раз?

– Ты говоришь с такой отрешенностью, словно тебя уже ничто не касается! – не выдержала Валерия. – Как будто ты не представляешь уровень опасности, которая нависла над всеми нами.

– Ну, во-первых, конкретизировать эту опасность пока не в состоянии даже лучшие теоретики Саргона, – скривился в ответ Кай, – а во-вторых, я что, уже нахожусь на службе у его императорского величества?

– Можешь считать, что так.

– Следовательно, я мобилизован. Замечательно. А что же тот заочный приговор, который висит над моей многострадальной шеей в течение двенадцати лет?

Валерия скрипнула зубами. Кай откровенно смеялся над нею, наслаждаясь своей властью в сложившейся ситуации. Он не оставлял ей и тени шанса выйти из боя победительницей.

– Ты можешь считать его отмененным.

– Ладно, Бездна с вашей плотью… – махнул рукой Харкаан, поудобнее устраиваясь на своем высоченном старинном стуле. – Будем говорить серьезно. Я давно уже не мальчик, чтобы играть в прятки. Действительно, опасность чрезвычайно велика, и тот факт, что проклятущая тварь находится здесь не первый месяц, говорит о том, что осуществляемая ею программа и в самом деле носит глобальный характер. Это меня не радует. Скажи-ка, Лери, ты уже заметила какие-либо проявления его деятельности?

– Пока нет, Кай. Но присутствие воплощений в войсках воюющих сторон говорит о многом.

– Скорее наводит на определенные мысли. История знает факты изменения оси путем личностного вмешательства – разумеется, речь идет о вмешательстве воплощений, повлиявших на те или иные ключевые события истории. Лойт действует по-разному, но всегда – странно… гм. Нам не известно, каким образом воплощения поддерживают связь друг с другом и какую роль тут играет матка.

– Эти воплощения – они имеют какое-то подобие собственного тела? – поинтересовался Кирби Зорган.

– И да, и нет. Это полевая форма жизни. Они невидимы для человеческого глаза и могут быть обнаружены либо человеком-«охотником», либо специальным прибором. Этого прибора у меня нет. У леди Валерии, безусловно, тоже: Служба не располагает подобными разработками.

– Да уж, – скривилась та. – Саргон не очень-то делится с метрополией своим могуществом.

– Я не собираюсь обсуждать политические вопросы, – в тон ей парировал Кай, – по крайней мере сейчас. Боюсь, что нашим друзьям они будут неинтересны.

– Нам интересно все, – покачал головой Кирби, – вы просто не представляете себе, в каком мире нам приходится жить. Точнее, выживать.

– И все же, – отрезал Кай, – не сейчас. Если мы всерьез собрались бороться с лойтом, нам придется запастись терпением. То, что он делает, рассчитано не на один день. И мы сможем вступить в бой только тогда, когда станут заметны его первые проявления… Только так, и никак иначе.

– Хорошо. – Кирби устало потянулся и загасил в пепельнице окурок своей сигары. – Через пару часов Локу придется кое-куда съездить – мне хотелось бы, чтобы вы составили ему компанию. Вы умеете водить автомобиль?

– Даже самолет.

– Это мы видели. Ну, ладно… Я пойду отдыхать. Лок позовет вас.

* * *

– Вот, – младший Зорган протянул ему итальянский паспорт, – ваши документы. Вы – инженер Марио Перелли, житель города Турина. Учтите, что в районе Пескары могут встретиться патрули. Вы разбираетесь в отличительных знаках итальянских военных? Если нас остановят, разговаривать с патрулем придется вам.

– Вполне, – кивнул Кай.

– Тогда вперед.

– Мы едем в Пескару? – спросил Харкаан, усаживаясь за руль почти новенькой серой «Лянчи», которую кто-то уже подогнал к самому дому.

– Да, – ответил Лок, – я покажу дорогу.

На нем была легкая блузка, длинная юбка с разрезом сзади и нелепого вида дамская шляпка. Кай запустил двигатель и мельком глянул на обильно накрашенное лицо своего спутника. Непонятно отчего ему вдруг стало смешно, но он постарался скрыть свою ухмылку и с предельно серьезным видом вырулил на петляющую меж холмов грунтовую дорогу. «Лянча» показалась ему куда мягче, чем привычный старенький «Вандерер», на котором он ездил в Германии. Эти одиннадцать лет так и не научили его мириться с неизбежной тупостью и ненадежностью автомобилей. По большому счету, он предпочел бы ездить на американском «Паккарде» или хотя бы на «Мерседесе», но откуда у простого пилота могли взяться деньги на роскошный автомобиль? В гитлеровской Германии каждый должен был знать свое место. В конце концов Кай научился плевать на весь окружавший его мир, не обращая внимания на бесконечные условности, сбежать от которых было невозможно.

По правую руку мелькнули желтые домики нескольких рыбачьих деревушек, и Кай, следуя указаниям Зоргана, свернул на узкое асфальтированное шоссе.

– Теперь все время прямо, – сказал Лок, – эта дорога ведет в Пескару.

– Нас там ждут? – осведомился Кай.

– Да, нужно забрать очередную порцию товара. Кирби не желает раскрывать этим людям наше местоположение. Он им не совсем доверяет. Они работают в основном в Таранто, а встречаемся мы или в Пескаре или, реже, в Бари.

– Этим людям?..

– Тем, кто собирает для нас товар. Они не из нашего клана, нам навязал их Лизмор. За это он помогает нашим людям там, – Лок поднял палец, – это очень могущественный человек. Он работает в Германии и Северной Европе… Ну, у него совсем другие масштабы. И товар в основном тоже другой. Хотя и нашим он не брезгует.

– То есть, если я правильно понял, хронотранс у вас общий?

– Да. Просто у нас разные модули и мы можем работать независимо друг от друга. Но коридор, конечно, общий.

Лок повернулся и достал с заднего сиденья небольшую дамскую сумочку.

– Будешь курить? – спросил он.

– Угу…

Сунув в рот сигарету, Кай вытащил из кармана пиджака свою неизменную зажигалку, чиркнул колесиком и заметил, пряча ее на место:

– Дороги здесь гораздо хуже, чем в Германии. Это я понял еще тогда, когда меня везли из Рима в Мессину.

– У нас нет вообще никаких дорог, – буркнул в ответ Зорган. – Мы живем в грязных многоуровневых Городах и питаемся водорослями. Те, что наиболее богаты белками, идут грандам. Остальные – низким. Большинство детей погибает в первые дни жизни. Интересно, а как жил ты? – Лок повернулся к Харкаану и выжидательно забарабанил пальцами по металлу передней панели.

– Я? Хм…

Не отрывая глаз от летящей под колеса серой полосы асфальта, Кай на секунду забылся… перед глазами встали бескрайние буро-зеленые леса, снег, голубовато сверкающий в золотых лучах солнца, синие прогалины упрятанных в чаще озер. Пряная прохлада осени, бронзовые кляксы листьев, усеявшие черный мрамор ступеней, ведущих к высоким алым дверям его дома. Когда он последний раз был у матери, стояла тихая, сводящая его с ума пора умирания природы, пора, когда могучие леса облетают оранжевым и бронзовым покровом, готовясь к недолгой, но суровой зиме с ее ледяными ветрами и многодневными метелями.