Красный Наполеон (СИ) - Гиббонс Флойд

– Успех полководца зависит от того как хорошо поставлена у него разведочная служба, – продолжал Бойер. – Вы напрасно беспокоитесь за их судьбу. Завтра вы увидите их. В три часа мы вылетаем со штабом Карахана на север.

Мы вылетели по направлению к Ливорно. Пролетая над островам Эльбой, я подумал о завоевателе, которому суждено было испытать заточение на этом острове.

– Вот уже десять недель, как войска Карахана переступили польскую и румынскую границы. За эти десять недель вам суждено было быть свидетелями больших кровопролитий, чем их было за десятилетие Наполеоновских войн. Взгляните на карту, – продолжал Бойер – теперь, когда наши войска заняли Германию и Италию, наш фронт образует единую линию от Генуи на Средиземном море до Вильгельмсгафена на Северном море. Все, что находится на восток от этой линии, в руках красных.

– Наш враг находится на западе от этой линии. Вы были свидетелями наших успехов в Центральной Европе и в части Западной Европы. Кое-где нам пытались оказать сопротивление, но всюду на помощь нам приходили политические распри в стране. Теперь нам суждено помериться силами с союзниками, вышедшими победителями из мировой войны. Наши войска угрожают Франции на итальянской границе, и вы увидите сражение, равного которому не было в мире со времени его существования.

На рассвете мы пролетели над Генуей, оставив за собой Средиземное море и широкое Миланское шоссе. Мы летели в глубь материка.

Слева от нас высились Приморские Альпы. Перед нами вздымались покрытые вечным снегом вершины… В тот момент, когда мы перелетали через Альпы, – это было ночью, – Бойер разбудил меня и сказал:

– Не так давно через эту ледяную преграду перешел другой Наполеон. Он совершил переход через Альпы в южном направлении. Мы же минуем Альпы, даже не обращая внимания на них. Наш Наполеон, по всей вероятности, спит в это мгновение крепким сном в кабинке аэроплана… Альпы ничто по сравнению с его волей.

Мы миновали Швейцарию и спустились в Фридрихсгафене на Боденском озере. Наш воздушный флот расположился в ангарах, в которых ранее помещались цеппелины. Отсюда же в 1928 году вылетел в первый трансатлантический полет воздушный гигант. Мы полетели в Вюртемберг, миновали Штутгарт и на рассвете очутились во Франкфурте на-Майне.

Во время полета Бойер сообщил мне последние новости с фронтов, о том, какие силы сгруппированы на них.

– Русско-сибирская армия, подкрепленная китайскими, японскими, турецкими и индусскими корпусами, вместе с реорганизованными армиями Польши, Венгрии, Болгарии и Австрии, составляет на западном фронте армию в миллион триста тысяч штыков. В эту цифру входит и стотысячная армия Германии и сто двадцать пять тысяч человек, входящих в состав германской полиции. Все это количество солдат стоит на линии Рейна.

– А как высоко вы расцениваете неприятельские силы? – спросил я.

– Бельгийская армия насчитывает, примерно, сто пятьдесят тысяч человек. Английских войск во Франции имеется триста тысяч человек. Две трети этого количества прибыли из Англии, остальная треть из Африки. Французская армия на нашем фронте составляет девятьсот тысяч человек. В общем силы обеих враждующих сторон, примерно, равны. Не думаю, чтобы Америка поддержала своих бывших союзников по западному фронту. На сей раз ваша страна, Гиббонс, не пойдет с Англией и Францией, – вы за нас.

– С каких это пор? – осведомился я у него.

– С того времени, как американский конгресс принял резолюцию Бертона. Быть может, Америке и суждено в предстоящей борьбе сыграть пассивную роль, но эта роль в данное время для вас важнее всего.

Бойер понял, что для меня это сообщение явилось полнейшей неожиданностью, и сказал:

– Вы были настолько заняты разыгравшимися в Европе событиями, что прозевали все происходящее у вас дома. С начала войны Америка охвачена отвращением к военным действиям. Этому немало способствовали ваши корреспонденции. Настроение вашей родины, примерно, соответствует тому настроению, которое было в начале мировой войны. Билль Бертона, прошедший ныне в конгрессе, предусматривает запрещение снабжения враждующих сторон оружием. Франция и Англия и в этой войне допустили ошибку, понадеявшись на то, что американская военная промышленность снабдит их всем необходимым. К счастью Карахана, на сей раз американская промышленность, не окажет поддержки Франции и Англии. Америка не даст им ни одного снаряда, ни одиой пушки. Наша военная промышленность работает полным темпом. В наши руки попали все тайные склады оружия и боевых припасов в Германии. В настоящее время от берегов Тихого океана до Рейна каждый станок работает на нас. Поэтому я и говорю, что закон Бертона превратил Америку в нашего союзника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Последняя фраза легла в основу моего подробного сообщения, посланного в Америку. Мы находились во Франкфурте, где встретили в отеле „Кайзергоф“ Лин и Марго.

Ряд военных теоретиков впоследствии занялся анализом подготовительных пятидневных боев, во время которых Карахан добился того, что противник принужден был занять положение, в котором ему был нанесен решительный удар.

В Париже, Лондоне, Вашингтоне и других главных городах мира сидели офицеры генеральных штабов и тщетно пытались, склонясь над картами, постичь план наступления Карахана.

Самыми сильными впечатлениями, оставшимися у меня от пятидневного полета над различными пунктами фронта, были следующие:

Однорукий пехотинец из Уэльса, сойдя с ума, тщетно пытается пробиться сквозь полчища китайцев, наводнивших Брюссель.

Труп седобородого крестьянина, повисшего в окрестностях Намюра на ярко-зеленом заборе..

До потери сознания пьяная девушка, притороченная к седлу бородатого казана.

Слепой французский пуалю, бродивший с тросточкой по полю.

Первой жертвой воздушной атаки Карахан наметил бельгийские и английские отряды. Он собрал все свои авиационные силы, объединил их в мощную эскадру в северной части фронта и бросил ее на слабейший пункт неприятельского расположения.

Этот маневр застал французские авиационные силы, разбросанные по всему фронту и охранявшие свои войска, врасплох.

Войска Карахана продолжали продвигаться через Люксембург, не обращая внимания на огромную убыль в людях. На место уничтоженных французской артиллерией и газовыми атаками полков вырастали новые полчища азиатов, продолжавших наступать ва Мец и Седан.

Затем бои, не прекращавшиеся и ночью, перекинулись на Мезу, в Арегонны и к Вердену.

На юг от Вердена пали Нанси и Туль, и красным удалось продвинуться в направлении на Бар ле Дюк. За Верденом войска, красных сомкнулись у Сент-Менегульд.

Ежедневно в руки красных переходили города и селения, памятные со времени мировой войны: Монтефокон, Сент-Миель, Гран-Пре.

Маршал Петен во главе цвета французкой армии пытался остановить наступление неприятеля на линии Реймс, Шалон на Марне, Сент-Дизье, Шомонь, Лонгри и Дижон.

Неожиданно в разгар боев на этом участке фронта Карахан перенес операции на франко-итальянскую границу, и дивизии, предназначенные для переброски на север для оказания помощи генералу Петену, принуждены были по приказу генерала Ламона остаться на южном участке фронта.

Примерно, такое положение дел оказалось к утру 21 марта, когда началось сражение, вошедшее в историю под наименованием третьей битвы на Марне. Битва началась как раз в пятнадцатую годовщину памятного германского наступления.

И снова союзному командованию пришлось столкнуться с тем же затруднением, с каким оно столкнулось пятнадцать лет тому назад. Взаимное недоверие и зависть царили в рядах союзных штабов, не желавших прийти к тому, чтобы всю полноту командования сосредоточить в руках одного штаба.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Английский фельдмаршал сер Эдвард Уилкинс может частично приписать свое ужасное поражение при Сент-Кентене тому, что не сумел сговориться с маршалом Петеном, командовавшим французскими войсками, занимавшими соседний с ним участок фронта.

Генерал Сангер, бельгийский командующий, не пришел к соглашению ни с Петеном ни с Уилкинсом – уроки прошлой мировой войны были основательно забыты.