Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

к Быстроногому, как пиявка. Даже крепче: пиявку хоть, стиснув зубы, оторвать можно, а из людской памяти худого не выкинешь. Единственное, что ему хотелось и оставалось перенять у своего кумира – жажду приключений и побед. Однако первое он себе позволить не мог, а второе никак не давалось. Ренфилд вздохнул.

Парень некоторое время побродил по площади и купил себе белую камизу-рубаху, шоссы[10], новый капюшон, и изрядно потратился на хорошие кожаные сапоги. Ботинки без подошвы, чтобы тише красться, у него и так были, а вот действительно удобная обувь – редкость. Правда, денег на плащ уже не хватило, но Рен решил, что лучше где-нибудь стащит недостающий предмет гардероба. Переодевшись, он зашагал по улице к замку.

Этой ночью Артур все же рассказал Быстроногому, куда идти, но добавил, что информация не подтверждена. Вор следовал инструкциям и сначала добрался до колокольни, которая служила основным ориентиром. От нее прошелся дворами вдоль главной улицы, свернул налево и продвигался, пока не уперся в городскую стену, а потом, спустя некоторое время, оказался возле узкого тоннеля с лестницей, укрытого под яблонями.

Ренфилд по привычке обернулся и, не увидев за собой хвоста, которому и неоткуда было взяться, нырнул в тоннель. Парень вышел по ту сторону яблоневой рощи к высокой цилиндрической башне, над которой крутился флюгер в виде Матерь-Древа.

Трава шелестела под ногами, порывистый ветер дергал полы плаща. Ренфилд подошел к башне и еще раз оглянулся. Вокруг были только ветви яблонь, будто бы башня стояла не в столице, а посреди дикого сада. О том, что через какую-то тысячу футов кипит жизнь, напоминали только клубы дыма, поднимающиеся из труб жилых домов, таверн и цехов.

Ренфилд не решался постучать. Он некоторое время колебался, пока краем глаза не увидел, что из-за башни ему навстречу выходит седой старик в лохмотьях. Лицо деда было покрыто морщинами, а белая редкая борода выглядела так, будто ее несколько раз крайне неудачно подстригли.

– Чего вы здесь ищете, молодой человек? – спросил он.

– Мне нужен брат Гоц, – ответил Быстроногий. Почему-то ему не показалось опасным распространяться о том, куда и к кому он идет. Несмотря на истерзанный внешний вид, человек не вызывал неприязни. Наоборот, он внушал доверие.

– И зачем тебе брат Гоц?

– Мне нужно кое-что у него взять.

Дед оценивающе взглянул на парнишку.

– Что ж, он в башне. Постучи и входи без опаски, мальчик.

Ренфилд накинул на голову капюшон и постучал в большую тяжелую дверь молотом в виде неизменного знака гансовского ветвизма. Внутри послышалась возня. Открыл Ренфилду молодой человек в рясе, около пяти с половиной футов ростом, черноволосый и бледный, как большиство фестунгов, с тонкими губами, зелеными глазами, острым носом и узким подбородком. Голова его, как и подобает священнику, была обрита снизу до кончиков ушей. На шее висел медальон святой Мидры.

Священнослужитель недоуменно посмотрел на незваного гостя и дернул бровями:

– Что вам нужно, брат мой?

Ренфилд растерянно потоптался на месте и снова стрельнул глазами влево-вправо. Он не знал, нужен ли пароль или комбинация стуков в дверь, чтобы получить возможность взглянуть на «товар», поэтому боялся, что ему откажут.

– Мне нужен брат Гоц.

– Так это я, брат мой.

Они еще некоторое время стояли так, в дверном проеме, пока священник наконец не отошел в сторону и не сделал пригласительный жест рукой. Ренфилд заметил, что старика рядом уже не было. Парень вошел в круглое светлое помещение, обставленное простенько, но уютно, и как только дверь закрылась, продолжил:

– Тут есть еще кто-то, кроме нас?

– Нет, брат мой. Сейчас я здесь один. Вы хотите покаяться?

Перед глазами Ренфилда молнией пролетело обезображенное лицо герра Альперрта.

– Нет, я по другому вопросу. – Вор сделал несколько шагов к священнику и понизил голос. – Я слышал, ты торгуешь диковинами, священник?

Тот отпрянул.

– Это кто вам такую глупость сказал, брат мой?

– Да есть человечек. Так вот, я хочу приобрести одну.

Священник прищурился.

– Диковины – дары червя Фердербена. Они опасны для мира людского Антаэля, и еще святой Ганс Теган признал их существование древопротивным. Их хранение и сбыт приравниваются к богохульству и караются сожжением на костре.

– Не парь мне голову, святоша, – процедил Ренфилд сквозь зубы и достал кухонный нож Хульфа.

Лезвие сверкнуло в мягких лучах солнца. Священник вздрогнул, когда Быстроногий схватил его за локоть и приставил нож к горлу. Сам же Гоц рефлекторно схватился за свой священный медальон.

– Давай по-хорошему, – продолжал Ренфилд. – У тебя есть товар, а у меня – деньги. Итак, я хочу товар. Показывай.

– Н-нет, – пролепетал Гоц, заикаясь. – Даже если бы и б-были… диковины не всегда работают как н-н-надо, если с-сам-ми не захотят. У них есть своя в-воля, понимаешь, ты?

Ренфилд не мог не согласиться. Он вспомнил, как этой ночью от него «сбежала» дублирующая шкатулка, как она сопротивлялась и вырывалась. Священник был прав – у магических предметов есть душа, характер и желания.

– Тогда сделай ее мне! Или скажи, где найти человека, который делает диковины на заказ!

– Д-диков-вины не делаются на заказ. Это не украшение. Они появляются сами, когда в них есть необходимость.

Священник тяжело дышал, на лбу выступил пот.

– В самый нужный момент они бе-берутся непонятно откуд-да. Вот, казалось бы, об-бычный предмет, но, если вдруг очень припечет и помощи ждать не приходится, то она обязательно п-появится. Диковина появится.

Ренфилд вспомнил слова Медовара Хульфа, рассказывавшего о Серпе Луны: «Это инструмент для защиты, рабочему человеку предназначенный. Если все хорошо у тебя, то работай им в поле, пшеницу срезай, а если бандиты на дом твой нападут, так серп этот оружием станет непобедимым, и дом твой, и жену с детьми защитит».

– То есть, хочешь сказать, святоша, что диковины когда угодно появиться могут? А только что ты мне лепил, что это червивые дары. Что червь Фердербен их всем подряд раздает, так?!

Губы Гоца задрожали, и священник был вынужден опереться спиной о стену, чтобы устоять на ногах.

– Тогда почему я все еще не получил свою диковину, а? Мне она нужна! Я хочу ее! Я хочу диковину! – чуть ли не прокричал Ренфилд Быстроногий. – Где же она, ну?!

– Я не знаю! – зажмурился Гоц и сжал зубы, ожидая, что кухонный нож сейчас перережет ниточку его жизни.

Но вместо этого Ренфилд в гневе толкнул священника к столу.

– Тогда подотри себе ими серево, гребаный осел! – вскричал Ренфилд, толкнул ногой дверь и, выходя, врезался в человека в богатой одежде и темно-синем плаще. Опасаясь лишних вопросов, Быстроногий поторопился удалиться. Он прошел сквозь узкий тоннель, наткнулся снаружи на нескольких стражников с изображением шлема на сюрко и направился в «Заслуженный отдых».

Ренфилду хотелось напиться. Последние несколько дней возможность добыть диковину возникала у него дважды, добыча находилась на расстоянии вытянутой руки, но в первый раз исполнению мечты помешал сам волшебный предмет, а во второй – ложная наводка Артура.

Сегодня утром Ренфилд потратил на одежду девять шри, а остальные монеты решил спустить на еду и выпивку у Хульфа.

Вор уже уходил с