Ветер с севера (СИ) - Стрельна Саша

Кэлибор не уловил неискренности и затаенного лукавства в ее подчеркнуто равнодушном голосе.

— Тогда я не смогу принять ваш подарок, госпожа, — церемонно поклонившись, ответил он.

И Тир опять прогнала Кэлибора прочь. Прошел еще день, и все члены дружины, включая лесного эльфа, заняли свои обычные места… Напряжение отпустило Кэлибора, лишь когда он увидел, что следом за Тир в полном боевом снаряжении на ладье появилась робко улыбающаяся любимому Куиниэ, облаченная не менее воинственно — кольчуга из тонких стальных колец, одетая поверх плотной льняной рубахи, кожаные штаны, сапоги, а на поясе кинжал в богато украшенных ножнах. Ее темные волосы были заплетены в три косы, как это часто делали женщины снежных эльфов, а лицо оказалось исполнено надеждой.

Кэлибор перевел взгляд на Тир, но та спрятала глаза в густых изогнутых ресницах, и прочитать судьбу в ее взоре не удалось. Тир прошла вперед и остановилась у деревянной резной фигуры, изображавшей могучего снежного медведя, которой был украшен высокий штевень ладьи.

— Да сопутствует нам мудрость отца нашего Духа снегов. Да смилостивится над нами Дух воды и повелитель морской стихии. И пусть наш парус наполнится попутным ветром!

Тир размахнулась и швырнула в волны горсть золотых монет, потом горсть зерна, а затем плеснула из бурдюка струю темного забористого пива. Шаман ударил в бубен и запел высоко и надрывно. Ветра шевельнулись и замерли у его ног, послушными котятами, ожидая момента, когда берег окажется достаточно далеко, и они смогут помочь.

— В путь! — воскликнула Тир, обернувшись к дружине.

Гребцы навалились на весла, и ладья легкой птицей скользнула от родного берега. Сначала она, сияя на солнце пурпуром громадного паруса и синими щитами, закрепленными вдоль бортов, неспешно плыла вдоль скалистых берегов Белого архипелага, объятых весной. Зелень травы, голубое глубокое небо, отраженное мерцающим под лучами солнца серовато стальным морем и синевой спокойных вод фьордов, наполняли высоким восторгом души суровых снежных эльфов. Чувства требовали выхода, и они запели…

Ничего ужаснее слышать Куиниэ не приходилось. Она подняла удивленные глаза на поющих, но все они были совершенно серьезны, у некоторых на глазах даже появились слезы. Куиниэ перевела глаза на Кэлибора, и он подмигнул ей, а потом поманил к себе.

— Это песня моря, — шепнул он в ее нежное ушко. — Зима была слишком долгой, и снежные эльфы — лучшие мореплаватели в мире — соскучились по любимой стихии. А теперь просто смотри на воду и слушай.

Куиниэ последовала его совету, и вскоре была совершенно захвачена суровой героикой баллады. К вечеру корабль бросил якорь у небольшого поселения, а ранним утром вновь отчалил, на сей раз решительно взяв курс прочь от земли, которая вскоре исчезла из виду, оставив ладью и эльфов, находившихся на ней, наедине с собой, между морем и небом. Это было величественно и страшно одновременно.

Ночь они провели в море, а к вечеру следующего дня на горизонте появилась темная точка. Земля! Гребцы налегли на весла, стремясь достичь ее до наступления темноты. Это были обитаемые одними лишь птицами острова, где снежные эльфы отдыхали два дня, после чего отправились дальше. Оставив справа Орочьи острова и суровые берега Гномьего царства, ладья, словно диковинный зверь, высоко вздымая высокие штевни с разинувшими рот снежными медведями на них, приблизилась к берегам страны лесных эльфов.

Стоя на носу, Куиниэ видела, как жители прибрежных деревень провожали взглядом величественный корабль внушающих суеверный ужас северных варваров, очевидно радуясь тому, что дружина снежных держит путь дальше и явно не собирается бросать якорь. К исходу третьего дня Киуниэ узнала родной берег.

Удобная для швартовки бухта нашлась в стороне от возвышающегося над прибрежными скалами огромного серого замка, казалось, выросшего из них, черпая силы в их монументальной неподвижности. Зубчатые стены, выложенные гномами и ими же снабженные круглыми сторожевыми башенками, обрывались прямо в пропасть, где в сотне метров под ними кипел пенный прибой. А над всем этим подпирала небо крона огромного родового дуба — древнего и кряжистого, рядом с которым виднелась усаженная трубами крыша жилого здания, возведенного вокруг огромного ствола…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нос ладьи ткнулся в прибрежный песок, и Куиниэ, с гордостью взиравшая на родной дом, обернулась, торжествующе глядя на снежных эльфов. Но вдруг наткнулась на мучительную печаль в глазах Кэлибора и вздрогнула, осознав, что настал решающий момент. Она на мгновение зажмурилась, потом, собравшись с духом, распахнула засверкавшие зеленью глаза и, обводя взглядом команду, выпалила:

— Я, Куиниэль из Дома Красного дуба, приглашаю вас погостить в замке, принадлежащем моей семье. В знак дружбы и благодарности, — уже робко закончила она, потому что Тир смеялась.

Глава 8

— Куиниэ, ты великолепна! Однако мой ответ: «Нет!»

— Но… Я не хочу расставаться так быстро. И потом выкуп…

Тир пренебрежительно махнула рукой. Глаза ее сияли. Она что-то быстро приказала, и дружинники спрыгнули в воду. Куиниэ поняла, что они хотят подтащить ладью ближе к берегу.

Когда песок заскрипел уже под килем, Тир спрыгнула в неглубокую теперь воду, а задумавшаяся Куиниэ не сразу услышала, что ее тоже зовут. Она подошла к борту — Кэлибор протягивал к ней руки. Он принял ее, как самый хрупкий и дорогой груз, и перенес на берег, где поставил на ноги, но не нашел в себе сил выпустить из объятий. Так они и замерли, вцепившись друг в друга.

— Кэл, — голос Тир заставил влюбленных вздрогнуть, но не разжать объятия. — Я думаю, нашу гостью следует проводить.

Кэлибор поднял глаза — он не ожидал, что Тир станет подобным образом затягивать эту пытку расставанием. Однако не прошло и пятнадцати минут, как небольшой отряд, в центре которого шли Куиниэ и Кэлибор, отправился в сторону серой громады замка. Двигались молча, и только это позволило им остаться незамеченными. Внезапно Тир, которая шла впереди, замерла, вскинув в предупреждающем жесте руку. Потом обернулась и поманила к себе Куиниэ, за которой, естественно, увязался и Кэлибор.

— Что это?

С этой точки открывался прекрасный вид на стены уже совсем близкого замка и его главные ворота. Они были закрыты, а тяжелый подъездной мост поднят. На некотором расстоянии от замкового рва раскинулся лагерь — белели палатки, вокруг костров стояли или сидели воины.

— Если я вообще что-то понимаю в этом, то твой дом, лесной цветочек, осажден. Причем давно.

— Но кем? — глаза Куиниэ изумленно округлились.

— Что будем делать? — тревожно спросил Кэлибор.

Тир задумчиво подергала себя за полную нижнюю губу.

— Подземный ход? — с надежной спросила Куиниэ, и, уловив в глазах сопровождавших ее воинов одобрение, решительно двинулась в сторону берега.

Неприметная тропка привела их к обрыву. Скалы уступами спускались к морю. Это скопление камней, казавшееся совершенно диким постороннему глазу, тем не менее было искусно устроенным прикрытием небольшой дверце, спрятанной за разросшимся колючим кустом несколькими метрами ниже края обрыва.

Добравшись до нее, Куиниэ пошарила среди камней, сработала невидимая пружина, и хорошо смазанная дверь отворилась. Из провала пахло сыростью и плесенью, но Куиниэ решительно шагнула в темноту и вскоре вернулась с просмоленной палкой. Бьорндил высек огонь, факел, затрещав, вспыхнул, и леди Куиниэ победно оглядела своих спутников.

— Пошли! — скомандовала Тир.

Кэлибор уставился на нее, изумленно изогнув бровь. Отвечая на его немой вопрос, Тир раздраженно пожала плечами.

— Добрые дела прилипчивей орочьей чумы. Сделаешь одно, а потом никак не можешь остановиться, — проворчала она и, выхватив из рук Куиниэ факел, шагнула в подземный ход.

Задушено хрюкнув в кулак, Кэлибор полез следом, потом один за другим во тьме скрылись пятеро громадных снежных эльфов. Последней туда же нырнула Куиниэ, после чего дверца захлопнулась, практически слившись с утесом.