Фронтир 2 - Константин Калбазов

— Это тебе доподлинно сержант Грибски пояснит, а гарнизон добавит, — охладил веселящегося напропалую Хвата, Сергей. — В последней депеше говорилось, что на этом пароходе нам продовольствие забросят, уже забыли когда в последний раз хлеб ели, сухари и те вышли.

— Ну чего глядишь, бросай свой конец, если он у тебя такой длинный.

Угу. Сержант это серьезно. Работ все еще в избытке. От прежнего темпа, когда наблюдался настоящий аврал, уже отказались. Сейчас все больше заняты устройством ловушек и внутренним обустройством. Но для этого были введены плановые работы. А вот за какой проступок, сержант мог устроить и внеочередной наряд на работы.

Хорошо хоть от принципа строевых частей, когда из-за одного мог пострадать весь десяток, а отделение уж точно, здесь отказались. Не та обстановка. Провинился, отрабатывай. Здесь ведь вместо того, чтобы вставить ума бузотеру, могут и на дыбы встать. Публика та еще. Ну и не стоит сбрасывать со счетов то обстоятельство, что в гарнизоне не доставало трети личного состава, да и из легкораненых те еще работники. Поэтому больше одного отделения на работах никогда не задействовали.

Поначалу такое положение Сергея несколько напрягало. Впрочем, как и остальных бойцов. Потери росли, а пополнения никакого. Мало того, гневные депеши через купцов поступают, с недвусмысленными угрозами, если не организуют патрулирование местности и не обезопасят свой участок, то срок очень даже может возрасти.

А как тут организовать патрулирование, когда сил едва хватило на то, чтобы отбиться и кое-как отстроить заставу. Да и потери продолжали расти. Вон вчера ночью какой-то паразит пустил стрелу по неудачно высунувшемуся часовому на вышке. Убить не убил, но руку поранил. Теперь носит ее на перевязи, толку от него чуть, только при открытом нападении и задействуешь. Но арачи уж образумились, теперь нахрапом не нападают, шевроны отучили их от этой дурной привычки. Но зато стали нападать из засады. Чуть не каждую ночь подкрадываются.

Как выяснилось, причина в отсутствии пополнения до банальности проста. Нет, в Новой Рустинии не перевелись совершившие воинские преступления, висельники или те, кто пожелал пребывание на каторге, заменить службой на границе. Когда в гарнизоне уже начала назревать буза (не слепые же, видят что их слишком мало и очередное нападение может оказаться последним), капитан решил все же объяснить ситуацию.

Две заставы были вырезаны подчистую. Не выжил никто. Как никого не стали уводить и в плен. Всех кончили на месте. Над теми кто попал в руки живыми, вволю покуражились. Да и ближайшей к Крумлу заставе досталось изрядно. Так что, все подкрепления, какое только смогли наскрести, направили на обустройство погибших застав. Первые гарнизоны там и сделать-то считай ничего не успели. А так же на пополнение последней, вернее она первая получается.

Паюла оказалась исключением в ряду и смогла не только выстоять, но и заметно укрепиться. Мало того, что теперь может выдержать нападение, так еще и причал оборудовали, чтобы могли приставать пароходы одиночки. Далеко не все ходили с баржами. Тем как раз причал без надобности, уткнутся к берегу баржей и порядок. По Мраве ночами старались не ходить, все же опасен, извилист и изменчив фарватер этой реки. Настоящих ее знатоков, хорошо знающих ее характер и способных к ночным переходам, по пальцам одной руки пересчитать можно.

Как-то пытались выставлять бакены с колоколами, да довольно быстро отказались от этой практики. Пинки они конечно дикари, да не тупицы. Или бакены уберут или перетащат их так, что судно на мель выскакивает. А тогда только на свое счастье и надейся. Удастся отбиться, пока какой другой пароход не появится и не поможет, повезло. А нет, так конец один. Вот и приходится становиться на стоянку до рассвета. Раньше все больше вдали от берега, а как только застава приобрела хоть какой-то вид, так под ее стенами. Случись нападение, сумеют помочь. Все же частокол возвышается не так далеко, метрах в семидесяти от кромки. Это куда лучше, чем оказаться в одиночестве посреди реки.

Бойцы обратились было к капитану: мол безопасную стоянку купцам обеспечиваем, пусть в благодарность отдариваются. Но командир охладил этот порыв. Конечно поделятся, но если стукнут наверх, то и срок легко может увеличиться. Словом не тот случай, когда они могут, что-либо диктовать, вот если купцы сами что предложат, то дело иное. А кому не нравится такое положение, могут валить на все четыре стороны, он за ними гоняться не станет.

Ага. А чего ему гоняться. Он просто отпишет донесение, там уж другие на след станут. Кстати, были уже и такие, правда на других заставах. Доподлинно неизвестно, сбежали они или их косточки уж растащили падальщики, просто пропали без вести. Но с шевронами особо не заморачивались, объявили в розыск и все дела. Найдутся останки, тогда и разыскные листы отзовут и амнистируют посмертно, а так — дезертиры.

Понятное дело, что в строевых частях тоже случались без вести пропавшие. Не станешь же всех записывать в дезертиры. Там это относится только к тем случаям, когда факт дезертирства не оставляет сомнений. Но то, в строевых частях, шевроны иная ипостась.

Хват ловко поймал конец линя с мешочком набитым песком, затем вытянул массивный швартов и накинул петлю на торчащий конец бревна. Покончив с этим, он опять подбоченился и нагло уставился на матроса, безнадежно махнувшего на него рукой и вернувшегося к своим обязанностям.

Шкипер на судне может и не относился к ассам Мравы и Изеры, раз уж решил встать на ночевку, но дело свое все же знал хорошо. Не прошло и десяти минут, как пароход был надежно пришвартован к бревенчатому причалу. По высоте тот понятное дело не соответствовал и был ниже верхней палубы, но этот недостаток легко решался посредством трапа, который не замедлили установить.

К удивлению встречающих, первым ступившим на него был не представитель команды, а тяжело передвигающийся солдат с нездоровым желтым оттенком лица. При виде его, Сергей только удивленно присвистнул. Было чему удивляться. Три недели назад его отправили в Крумл с ранением в живот. Думали не выживет, а оно вон как, ковыляет потихоньку. Вот только, что же его еще не оправившегося сюда-то направили?

— Привет Павол. Ты как здесь-то? — Не скрывая своего любопытства, поинтересовался Сергей.

А чего собственно не удивляться, если даже последнему тупице ясно, что ему до выздоровления еще как до Крумла на карачках. Поторопились выписать? А смысл, если из него боец никакой? Гнедок за сто крон, его положат в казарме и никуда задействовать не станут. Они там что совсем сдурели?

— Как, как, каком к верху. Как только пошел на поправку и чуть окреп. Так сразу под зад коленкой. С нашим братом там никто не церемонится. Даже лежал не в палате, а в какой-то кладовке с решеткой, да под замком, только и того, что сестрички повязки меняли.

— Но с того света вытащили.

— Вот только за это и спасибо. Да только, пока сюда добирался, думал концы отдам.

— А остальные?

— Двое еще в пути, только трупы и доставили, чтобы сдать, а один уже в госпитале. Поздно.

Ясно, что раненных отправляли в разное время. Но на заставе с новостями и информацией было так себе. Коменданта никто не уведомлял о судьбе его бойцов. Ну и ему до них нет никакого дела. Отправил депешу с купцом, где указал потери и информацию о направленных раненных, дальше не его заботы. В начале хотел было поинтересоваться, да глухо, никакого ответа не получил. Ну, а раз так, то и нечего пыжиться.

— Ясно. Сам-то дойдешь, или за носилками отправить?

— Не, парни. Носилки это лишнее, но от плеча не откажусь.

— Ануш, ты у нас крепкий и ростом невелик. Давай, помоги.

— Без проблем, капрал.

— Только погоди, выясню по грузу.

Покончив с этим, Сергей направился на палубу парохода, где был встречен довольно дружелюбно. Мало ли, что висельники и находятся здесь по приговору. На секундочку, пароход встал на стоянку у этого причала, чтобы иметь возможность рассчитывать на помощь этих самых отбросов. Прав был комендант, первое же удачно отбитое нападение, глядишь шкиперы и купцы сами начнут интересоваться, чем можно подсобить служивым.

Встречал его сам шкипер. Взрослый дядька, с благородной сединой, прочно вцепившейся в бородку клинышком и аккуратные усы. Как там на голове не понять, из под черной фуражки только виски видны, но и на них седых волос больше чем темных. Взгляд цепкий, с легким прищуром, отчего к уголкам разбежались лучики морщин, но вполне дружелюбный. Шкипер роста невысокого, потому Сергей словно навис над ним.

— Вечер добрый. Комендант мне приказал разузнать, доставили ли вы обещанное нам продовольствие?

— А отчего он не прибыл сам или не прислал сержанта.

— А кто сказал, что я не сержант?

— Жизненный опыт, молодой человек.