Хедхантер без головы - Галина Куликова

– Понял, приглашать не буду. Впрочем, я сегодня вечером занят. Такая птичка в мой капкан залетела, обалдеть!

– Птицы в капканы не залетают. Капканы стоят на земле.

– Это частности, – засмеялся довольный Гена. – А ты что такой сердитый? Работы много?

– Хватает. У тебя, что ли, мало?

– В том месяце спокойно было, а сейчас навалило. Осень скоро, оживились неврастеники и шизофреники. У меня только за последнюю неделю пять самоубийств, представляешь? Не считая обычных жмуриков.

– Правда, что ли? – подыграл ему Васин, выводя Гену на нужную тему. – Чего убиваются?

– Как обычно – проблемы на работе, долги, жена изменила, в общем, обычная история. Хотя один случай – вообще караул. Позавчера мужик сиганул с лестницы вниз. Пришел в банк на работу устраиваться – и вот, устроился. Я как раз сейчас тут сижу, разбираюсь.

– Слушай, Ген, я к тебе, собственно, по делу. По этому делу. Сможем поговорить?

– А чего случилось? Твой знакомый, что ли, прыгнул?

– Расскажу.

– Тогда подъезжай прямо сюда. Это на Таганке. Выскочу, присядем где-нибудь.

– Договорились, минут через сорок буду.

Но прежде чем ехать на встречу с Щипачевым, Савелий позвонил Бойко. Надо было проконсультироваться, как лучше распорядиться такой отличной возможностью, о чем говорить, о чем умолчать.

Вскоре Васин уже сидел за столиком в кафе. Через огромную витрину замечательно просматривался красивый дом, на фасаде которого сияла золотом вывеска «Ритейлпромбанк». Васин засмотрелся на здоровенные сверкающие буквы и вздрогнул от неожиданности, когда за его спиной раздался хриплый вопль:

– Если не хочешь принять смерть жуткую, лютую, рассказывай, что вы у себя в МУРе с Фоксом сделать удумали?!

С чувством выполненного долга Щипачев плюхнулся за столик и с довольным видом глянул на испуганных официантов и напрягшегося охранника.

– Гена, веди себя прилично, – усмехнулся Васин, пожимая костистую лапу приятеля.

– Хватит ворчать, – осклабился Щипачев. – Они здесь ко всему привычные.

И, повернувшись к барной стойке, закричал:

– Девочки-мальчики, быстренько кофейку мне покрепче, пачку сигарет и зажигалку!

Затем, уставившись на Савелия своими шалыми глазами, бодро спросил:

– Так что удумали-то? Рассказывай, а то у нас полчаса всего времени. Меня там перепуганные банкиры ждут.

Когда Васин изложил просьбу, Щипачев облегченно вздохнул:

– Ты, старик, даешь. Я думал, денег тебе надо взаймы или дело на кого завести. А такую малость – вообще без проблем. Пусть Юрий Иванович приезжает, мы все обсудим. Он же свой человек, корифей, с ним все наши боссы за ручку здороваются. Никто возражать не будет.

– Понимаешь, ему не хочется сильно светиться.

– Не захотите – кроме меня, никто и не будет знать.

– Он может сегодня подъехать сюда, в банк? Ты же, наверное, слышал – ему обязательно надо на месте преступления побывать.

– Парадигма Бойко, кто же не слышал.

– Ты ему только этого не говори, не любит.

– Ладно, не переживай. Отнесусь к нему, как к отцу родному. Пусть приезжает. Если нужно – у меня в кабинете может поработать.

– Это вряд ли. А вот с людьми точно захочет поговорить. Уважь ветерана, хорошо?

– Уважу. Слушай, а почему он заинтересовался этим делом? Откуда узнал? Поведай, хлопче, я никому не скажу. Это что – родственник?

– Между нами: речь идет о моей хорошей знакомой. Вот я и обратился к нему.

Глаза Щипачева мгновенно загорелись.

– Савелий, давай, колись – кто это? Какая-нибудь цыпочка из секретариата? В этом банке такие девки, скажу тебе! Блондинки, как с картинки. Топ-модели, каждая – просто Наоми Кемпбелл.

– Гена, Наоми Кемпбелл не блондинка. Скорее – наоборот.

– Это я так, для примера. Ну, не томи! А то я уже ревную. Колись, иначе буду их по ночам пытать, пока не признаются, которая из них твоя.

– Смотри, как бы пыталка у тебя не сломалась. Говорю, просто хорошая знакомая. Отдыхали вместе.

– В Сочи? Вот здорово! Помнишь, как мы с тобой пьяные в шторм купались? Без плавок, зато в галстуках, – оживился Щипачев, но тут же себя одернул. – Нет, потом. Встретимся на выходные, пива выпьем, вспомним былое. Сейчас давай по существу, а то меня начальство сожрет. Кто твоя знакомая?

– Марина Колыванова.

Щипачев задумчиво почесал небритый подбородок.

– Да, легких путей ты не ищешь, – протянул он. – Внешне девчонка ничего, одобряю. Только уж больно агрессивная. Сам вчера снимал с нее показания, намучился. Ты ведь знаешь, что этот мужик прыгнул вниз после собеседования с твоей Мариной?

– Знаю, и что? Какая связь? – сделал удивленное лицо Васин.

– Вроде никакой. Только вот мне сегодня шепнул один доброхот в банке, что у твоей девочки это уже второй случай. Я, конечно, тут же навел справки – действительно что-то похожее. Просматривается система. Но как назло – Горин этим занимается, представляешь? Я с ним принципиально общаться не хочу. Мы как-то по одному делу работали в смешанной группе, так он, представляешь – рапорт на меня написал. Что я мешаю следствию, так как пытаюсь склонить к сожительству свидетельницу по делу. Скотина! Я и подумал – может, сделать подарочек? Объединить обе истории и передать Горину по праву первой? Пусть отдувается, а то мне неохота.

– Горин считает, там было самоубийство. И тут самоубийство. Какие основания объединять дела?

– Так ведь Марина твоя фигурирует и тут и там.

– Ну и что? – напористо спросил Васин. – Бойко уверен, что это досадное совпадение. Я тоже в этом уверен. Если ты как следует подумаешь, тоже придешь к такому выводу.

– Савелий, не дави на следователя, это пахнет трибуналом, – заржал Геннадий. – Если так все просто, чего же Бойко собирается тут у меня выяснять? И ты примчался.

– Он системный человек. Хочет доказать сам себе, что прав. И тут и там – чистое самоубийство. А я просто переживаю за девушку, которая мне небезразлична. Скажу больше – я хочу на ней жениться. Понимаешь? Если все закончится нормально – будешь моим шафером на свадьбе. А если нет – сам понимаешь…

– Так это другой разговор! – возликовал Геннадий. – Ради большой гулянки чего не сделаешь. А подружки ее на свадьбе будут?

– Навалом, одна другой лучше.

– И эти, блондинки из секретариата?

– Все до одной.

– Уговорил, – радостно хлопнул ладонью по столу Щипачев. – Ради такого дела на любое должностное преступление пойдешь. Чувствую – хорошо погуляем. А здесь чего ковыряться – самоубийство и есть самоубийство. Свидетелей полно, которые видели, как он падал. Горинские дела – не моя печаль. Думаю, закрыть эту бодягу поскорее, чего тянуть-то. Ты, дружище, не волнуйся, не буду я трогать твою лапушку. Успокой ее, приласкай как следует. Не забудь обязательно сказать, что ты ее практически отмазал, так как злой следователь хотел уже ей статью пришить – доведение до самоубийства с использованием служебного положения. Ладно, пусть себе дальше издевается над мужиками. Так им и надо, если они задохлики, тряпки безвольные. Вот меня ни одна женщина не сможет вывести из состояния душевного равновесия. А уж довести до самоубийства – вот!

Тут Геннадий сделал рукой неприличный жест, причем столь энергично, что молоденькая официантка, которая несла к их столику счет, непроизвольно взвизгнула. Не обратив на это внимания, Щипачев закончил мысль:

– Но смотри, как бы твоя Марина тебя не довела! А то придется мне вместе с нашим очаровательным судмедэкспертом оплакивать бренные останки, которые обнаружат у подножия Останкинской башни, откуда ты сиганешь дождливой сентябрьской ночью.

И он, радостно смеясь, погрозил длинным тощим пальцем.

* * *

Даже традиционно-отвратительная пробка на Таганской площади не могла сейчас испортить Савелию настроение. Он сделал две важные вещи, о которых его просил Юрий Иванович. Первое – обеспечил для Бойко возможность спокойно расследовать смерть Парменского. Второе – без особых усилий убедил Щипачева в том, что не нужно объединять два дела в одно производство. Васин усмехнулся. Все-таки его бывший начальник – своеобразный человек.

– Юрий Иванович, для чего вам это надо? – поинтересовался он, когда Бойко сформулировал задачу. – Ну, объединят они дела, нам-то что?

– Ты же меня уверял, что знаешь про цейтнот.

– Знаю, ну и что?

– Цейтнот, по-простому – острая нехватка времени. Допустим, дела объединят. Руководство тут же возьмет это под личный контроль. Ты же знаешь, что бывает в таких случаях?

– Да уж, – хмыкнул Васин.

– Начнется жуткая суета, нервотрепка. С криками и матерщиной все пойдет по второму кругу. Будут дергать людей, вызывать на допросы, заново исследовать то, что уже исследовано. Потратят кучу средств, времени и нервов, но, скорее всего, ничего не добьются. Но это полбеды. Главное – они отнимут у нас драгоценное время. Будут дышать в спину, путаться под ногами и активно мешать нашему расследованию, сетуя, что мы незаконно залезаем на их территорию. Ну а пока существуют два отдельных дела о самоубийстве, мы, не привлекая внимания, можем копаться в них, добывать нужную информацию, своевременно влиять на ситуацию, индивидуально работать со следователями, осторожно вправляя им мозги. Тогда, даст бог, мы распутаем эту загадочную историю, и я спокойно улечу в Калининград. Ты, надеюсь, не забыл, что мне надо попасть туда к полуфиналам?