Воздушный фронт Первой мировой. Борьба за господство в воздухе на русско-германском фронте (1914—1918) - Алексей Юрьевич Лашков

воздухе и при падении на землю светились ослепительным ярким светом»[320].

31 января в результате обстрела в полосе Юго-Западного фронта группы австро-венгерских самолетов один из них был сбит и рухнул за линией фронта возле н/п Новостанце-Зелена[321].

Наиболее оживленная деятельность воздушных сил противника отмечалась в полосе русского Северного фронта. 17 января бомбардировкам с воздуха подверглись прифронтовые города Шлок, Куртенгоф (Саласпилс) и Двинск[322].

Через день на участке фронта протяженностью от Риги до Двинска были отмечены частые полеты немецкой авиации с разведывательными целями. Неприятельские самолеты появлялись в районе нижнего течения р. Аа Курляндской (около оз. Бабите), у Скотеля (15 км северо-западнее г. Фридрихштадт) и над Двинском, где ими было сброшено несколько бомб[323]. На Галицийском участке Юго-Западного фронта для разбрасывания прокламаций противник использовал воздушные шары[324].

Отмечались также многочисленные полеты немецкой авиации на Рижском участке фронта (в районе действия 12-й армии). 26 января был обнаружен цеппелин, летевший на большой высоте по направлению к г. Двинск. По данным наблюдательных постов, вражеский дирижабль провел глубокую воздушную разведку, пройдя по маршруту: Якобштадт (Екабпилс) – Режица (Резекне) – Двинск – линия фронта[325]. На следующий день германская авиация продолжила бомбардировку наших объектов на Рижском и Двинском направлениях. В районе Рижского укрепленного района немецкие самолеты летали «по обоим берегам реки Западной Двины, очевидно усиленно выслеживая расположение наших частей и их передвижения в этом районе»[326].

В отдельных случаях действия немецких летчиков дополняла артиллерия. Там же была отмечена бомбардировочная деятельность цеппелинов[327], в первую очередь на Двинском участке Северного фронта[328]. Значительно возросла интенсивность полетов германских морских дирижаблей в районе Рижского залива. Объектами их нападения стали батареи береговой артиллерии и воздушные станции (посты) Балтийского флота на Моонзундском архипелаге.

Сход снежного покрова на отдельных участках фронта в Рижском районе позволил немецкой стороне активизировать ведение воздушной разведки. В этот период отмечались непрерывные полеты ее авиации. Вследствие плотной зенитной завесы неприятельские летчики преимущественно работали на большой высоте, что негативно сказывалось на разведданных. По сведениям пленных германских солдат, «наша артиллерия, в деле охраны своих боевых линий от налетов германских воздушных разведчиков, действует несравненно удачнее артиллерии германцев, и нашим отважным летчиком удается делать лихие налеты, держась низко над неприятельским расположением, и уходить невредимыми из сферы германского огня»[329].

С целью исправления создавшегося положения немецкие пилоты прибегали к определенным хитростям. Так, держась на «известной высоте, они вдруг резко планировали вниз и, исчезнув на некоторое время из сферы разрыва наших снарядов, старались воспользоваться этим обстоятельством и добывать нужные им сведения. Однако и этот прием германцев нашими артиллеристами был уловлен, и за последнее время немцы таким способом производить воздушную разведку больше повторять не рискуют»[330].

В тот период на участке русского Юго-Западного фронта в районе г. Бучача (Тернопольская губ.) огнем нашей артиллерии был подбит неприятельский аэроплан[331]. 2 февраля вблизи Новоставце-Зелена русские орудийные расчеты сбили очередной неприятельский летательный аппарат, упавший в расположении своих войск[332].

В конце января на правом фланге русско-германского фронта противник продолжал активные налеты на наш ближний тыл. При обстреливании г. Шлок со стороны немецкой артиллерии вражеские аэропланы, корректировавшие стрельбу, в некоторых местах города сбрасывали бомбы. В полосе Двинского района было отмечено появление цеппелинов, проводивших бомбардировки позиций русских войск[333]. По мнению русских военных корреспондентов, «применение все возрастающего числа цеппелинов на нашем северном фронте направлено опять-таки к моральному воздействию на дух защитников наших позиций, и, работая в этом направлении с настойчивой энергией, возможно, что германцы к использованию этих излюбленных орудий современной войны будут прибегать все чаще и чаще. На Западном фронте наши союзники к германским цеппелинам присмотрелись и даже вполне применились, встречая зачастую их жестким и метким артиллерийским огнем. На нашем фронте эти воздушные дредноуты представляют сравнительно еще новинку, но надо полагать, что и наши части, нисколько не преувеличивая значения вреда, приносимого любимых детищем германского императора, скоро применятся к способам борьбы против них и также скоро отобьют у противника охоту к дальнейшему увеличению подобных воздушных путешествий в глубину расположения наших боевых районов»[334].

Для проведения бомбардировки объектов русских войск немецкие летчики часто использовали пятипудовые (90 кг) авиационные бомбы. По словам пленных, германская сторона сформировала «специальную воздушную эскадру, которую хотел[а] отправить в Англию, но почему-то раздумал[а] и передвинул[а] ее на наш Северный фронт»[335].

4 февраля над Двинской позицией была отмечена повышенная активность немецкой авиации, усиленная действиями цеппелинов[336]. На следующий день аналогические действия отмечены в районе Рижского участка фронта[337]. Имело место использование немецкими летчиками на своих летательных аппаратах русских опознавательных знаков с целью ввести в заблуждение наши части[338].

В те дни «Русский инвалид» писал: «Это обстоятельство, не говоря о том, что оно является нарушением обычаев войны, указывает с явной несовместимостью на то, что германам летать над нашими позициями со своими собственными отличительными знаками очень легко, и от нашей противоаэропланной артиллерии им достается очень сильно, и, кроме того, разведка их является неудовлетворительною. Надо полагать, что наши войска скоро сумеют приобрести навыки различать своих летчиков от „поддельных“ и также успешно будут „снимать кукушек“, как делали это до сих пор»[339].

7 февраля группа немецких аэропланов предприняла попытку подвергнуть бомбардировке г. Рига, но была перехвачена на пути к цели нашими истребителями.

К середине февраля общий накал вооруженной борьбы в небе Северного фронта еще более усилился. С поступлением дополнительных воздушных средств (дирижаблей и самолетов) противник начал ведение масштабной разведки передовых линий наших войск, дополняя ее воздушными ударами по выбранным целям. Наибольшая активность немецкой авиации отмечалась в районе участка оз. Дален. В зоне особого внимания противника оказались и русские позиции восточнее г. Огер (Огре), периодически подвергавшиеся групповой бомбардировке с воздуха и обстрелу с земли[340].

На Средней Стрыпе в зоне артиллерийского огня наших батарей оказались четыре вражеских самолета. Один из них был поврежден и упал за линией фронта[341]. Для корректировки артиллерийского огня противник периодически использовал аэростаты. 16 февраля в районе северо-восточнее местечка Репе (южнее о. Далена) немецкая сторона предприняла попытку поднять воздушный шар, который незамедлительно попал под обстрел тяжелой артиллерии Икскюльского укрепленного района. Вскоре он был вынужден опуститься на землю[342]. В полосе Юго-Западного фронта русские артиллеристы также заставили австро-венгерских воздухоплавателей прекратить выполнение боевой задачи вблизи Езерна (северо-западнее г. Тарнополь)[343].

В этот период на Двинском участке фронта участились полеты цеппелинов. 18 февраля над н/п Миштель (с. Миштели, севернее Двинска) в небе было замечено появление сразу двух дирижаблей противника,