Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины - Александр Каревин

Премьер-министром автономии стал Андрей Бродий. Однако действовало правительство недолго. Спустя две недели оно было распущено по приказу из Праги, а сам премьер-министр арестован. «Историк» Официнский объясняет случившееся тем, что Бродий якобы являлся «агентом иностранного государства», о чем, дескать, узнали чехословацкие власти.

Данное утверждение действительности не соответствует. Причина заключалась в ином. Бродий твердо отстаивал интересы своего народа, и официальная Прага решила избавиться от него, воспользовавшись лживым доносом. Состряпали же донос (в котором премьер-министр края назывался «венгерским шпионом») Ревай и Волошин.

Забегая вперед, нужно отметить, что никаких улик против арестованного следствие не обнаружило (их просто не существовало). Менее чем через четыре месяца Бродия освободили. Его принял президент Чехословакии, принес извинения. Но было уже поздно — в Закарпатье к тому времени господствовал обыкновенный фашизм.

…Вместо Бродия главой правительства автономии, несмотря на массовые протесты населения, назначили Августина Волошина. Назначение состоялось в соответствии с настоятельной рекомендацией из Берлина. Русских деятелей в новый состав кабинета не допустили.

Г-н Официнский характеризует новоявленного премьера края как «христианского демократа по убеждениям». Эта «демократичность» выявилась сразу.

В Закарпатье началось установление тоталитарного режима. Все политические партии, кроме волошинского УНО — Украинского народного объединения, были запрещены. Исключение сделали только для немецкого национального меньшинства, которому разрешили создать свою партию «на основах национал-социалистических».

Все оппозиционные газеты закрыли. Ликвидировалось местное самоуправление. Избранных населением сельских старост заменили на правительственных комиссаров. Никакие массовые собрания, митинги, демонстрации без предварительного разрешения властей не допускались.

И конечно же проводилась тотальная украинизация. Подкарпатскую Русь переименовали в Карпатскую Украину. Украинский язык объявили государственным. На него в приказном порядке перевели работу всех учреждений, преподавание в учебных заведениях. В городах спешно меняли вывески и таблички с указанием улиц (раньше они были на русском языке). Все ответственные посты замещались «национально сознательными» деятелями. Поскольку таковых в Закарпатье не хватало, их (преимущественно членов Организации украинских националистов) в большом количестве «импортировали» из Галиции.

Хотя формально внешняя политика не входила в компетенцию краевого правительства, внешнеполитическую деятельность оно также проводило. Волошин был большим поклонником Адольфа Гитлера. Принимая немецких дипломатов, неизменно выражал симпатии фюреру. И тайно готовил передачу края под протекторат Германии.

По приказу главы автономии в Закарпатье распространялась «Майн кампф». Любая антигитлеровская пропаганда строжайше запрещалась.

Методы утверждения своей власти «христианский демократ» Волошин тоже заимствовал у своего кумира. По краю прокатилась волна арестов. 18 ноября 1938 года специальным распоряжением премьер-министра на горе Думен (возле Рахова) был создан концентрационный лагерь. Первый концлагерь в истории Закарпатья! Без судебного приговора бросали туда всех, кого по тем или иным причинам волошинцы считали опасными. Свободы лишали не только оппозиционных политиков и журналистов. За колючую проволоку попадали крестьяне, рабочие, представители интеллигенции, посмевшие нелестно отозваться о новоявленном «вожде» и «отце» народа (так называли главу автономии в газетах).

«Двадцать лет плюрализма и демократии не прошли даром для закарпатцев, — комментируют те события историки. — И когда по селам начали притягивать к ответственности людей только за то, что те критиковали Волошина или хвалили Венгрию, — население просто удивлялось… Без всяких юридических «формальностей», в том числе — без суда, человека отправляли в концлагерь только за то, что показался кому-то подозрительным. Такого Закарпатье не знало уже давно».

В этих условиях и состоялись в крае «честные выборы» в сойм. О возможности какой-либо альтернативы не могло быть и речи. Право выдвигать кандидатов имело только УНО. На 32 мандата претендовало 32 кандидата, список которых был утвержден лично премьер-министром. Попытка группы русских деятелей зарегистрировать другой список закончилась их арестом. На агитацию против правительственных кандидатов наложили запрет.

Однако и этих мер властям показалось мало. Для обеспечения «правильного» результата голосования на каждый избирательный участок назначили комиссара с неограниченными полномочиями.

В своем интервью г-н Официнский особо упирает на присутствие в Закарпатье иностранных журналистов, по-видимому считая данное обстоятельство доказательством справедливости выборов. Журналисты-иностранцы там действительно были. Они и обнародовали «на полосах западных СМИ» инструкцию, полученную комиссарами, прикомандированными к избирательным участкам.

«Подготовьте группу из определенно наших людей, которая демонстративно начнет голосовать явно за, — приказывалось комиссарам. — Этим она должна повлиять на остальных избирателей. Если это не поможет, пусть станут 2–3 сечевика (члена созданной властями военной организации «Карпатская сечь». — Авт.) возле урны и каждому смотрят в руки, кидает ли полный или пустой конверт (пустой конверт означал голосование против. — Авт.). Но этим еще не обеспечится успех выборов. Люди могут и явно голосовать пустыми конвертами. Тут и террор не поможет. Поэтому имеете тут столько-то конвертов с кандидатами. Вы обязаны придумать способ, как избирательную комиссию куда-то послать на минуту, тогда поменять конверты в урне. Можете также сфальсифицировать протокол выборов. Вы, господин комиссар, лично отвечаете за выполнение этого задания».

Интересное свидетельство о происходящем оставил английский журналист, представитель агентства «Рейтер» Майкл Винч. «Выборы были далеко не свободными, — вспоминал он. — Таким образом все это событие было, конечно, бессмысленным… Как можно было выразить свое неудовольствие? Было два возможных способа. Или избиратель не шел голосовать, — и в таком случае на него налагался штраф, поскольку в Чехословакии участие в голосовании является обязательным, или он мог зайти в кабину для голосования и бросить в урну пустой конверт. Но и в этом случае его могли заметить, потому что конверты были достаточно прозрачными и любой наблюдатель мог видеть, есть ли в нем бюллетень».

В результате, как сообщал Винч, хотя на избирательных участках и соорудили какие-то ширмы, отдаленно напоминавшие кабины для тайного голосования, но «мало кто из избирателей заботился о том, чтобы зайти за эту ширму. Большинство из них просто озирались на всех, кто там собрался, нервно усмехались и как бы незаметно клали бюллетени в конверт и бросали в урну». Кроме того, «во многих случаях, когда избиратель подходил к столу, член комиссии, вместо вручения ему конверта, сам брал у него бюллетень и вкладывал его в конверт».

Стоит ли удивляться, что, по официальным данным, УНО получило 92,4 % голосов? Подчеркну еще раз — даже современные украинские историки признают: «Выборы в Сейм Карпатской Украины 12 февраля 1939 года были проведены с целым рядом юридических нарушений, а их результаты сфальсифицированы».

Любопытный штрих к общей картине. Видный представитель тогдашнего режима, редактор газеты «Правительственный вестник» Василий Гренджа-Донский жаловался: отправившись незадолго до голосования агитировать за УНО в село Горонда, он столкнулся с таким враждебным отношением жителей, что вынужден был оттуда бежать. А вот если верить результатам выборов («нарисованным» властями и опубликованным затем тем же Гренджа-Донским), жители Горонды чуть ли не поголовно проголосовали за ненавистное им УНО.

Другой факт. На следующий день после голосования в окружную администрацию прибыла делегация из села Заречье (Иршава). «Как же так? — спрашивали крестьяне. — Мы все голосовали пустыми конвертами, а в результате — только несколько голосов против».

Но на недоуменные вопросы избирателей никто отвечать не собирался. Все кандидаты были объявлены «избранными». Такими вот были те «выборы». Можно, конечно, вслед за «Украинской правдой» безоговорочно выдавать их за честные. Но будет ли это правдой?

Сенсации «второй свежести»

Как-то раз, в самом начале очередного учебного года сразу несколько украинских газет («День», «Молодь України», «Зеркало недели») опубликовали материал некоего, называющего себя историком, Евгения Шульги «“Непереписанная” история о “неизвестном” премьере». Уже само по себе такое почти синхронное появление одного и того же текста в разных изданиях (без указания, что это перепечатка) наводит на мысль о заранее подготовленной пропагандистской акции. Хотя, может быть, все обстояло проще: не имеющий представления о журналистской этике автор разослал свое сочинение сразу во многие СМИ, а не особо взыскательные редакторы пустили это в печать, думая, что публикуют эксклюзив.