Душа неприкаянная - Тимофей Печёрин

— Это был вор. Он хотел стащить твой кошель. Ты спал… пришлось прогонять его самому.

Охотник даже не успел удивиться, как тот же голос обратился к нему с вопросом:

— Кстати, может, познакомимся? Меня Игорь зовут…

— Вилланд, — машинально пробормотал охотник.

А затем, кое-как переставляя ноги, поспешил в заранее снятую комнату. Ибо голос в голове охотник объяснил тогда единственным, понятным ему, образом. Белая горячка нанесла старому знакомцу дружественный визит. Она же Белая Дама — как называл ее знакомый бард.

Перед лицом такой гостьи оставалось одно: поскорее пойти проспаться. Не успев совершить резких движений. К моменту пробуждения, само собой, голова будет разламываться аки стена в землетрясение. Зато и Белая Дама уберется восвояси. Должна убраться, по крайней мере.

Добравшись до комнаты, Вилланд завалился на кровать. И мгновенно провалился в сон даже на столь неудобном ложе, как набитый соломой тюфяк. Сумев проспать на нем едва ль не до полудня. Благо, комфортом охотник избалован не был. Ему порой и на траве ночевать доводилось. Да и чего еще ждать от деревенского трактира. Пуховых перин что ли?

Так пришел тот злосчастный день. Голова, вполне ожидаемо, болела. Язык скреб по пересохшему горлу, что тоже считалось привычным. Но вот надежды на избавление от треклятого голоса увы, не сбылись. А тот и рад был напомнить о себе:

— Ух! Еле дождался, когда ты проснешься. Кстати, не стоило вчера так много пить. Как-то неважно мы себя чувствуем, не так ли?

— Хочу — пью… и сколько хочу, — пробурчал Вилланд, с предельно мрачным лицом приподнявшись и сев на кровать, — я человек вольный. А ты вообще кто такой, чтобы мне указывать?

— Я ж говорю: меня Игорь зовут, — не унимался голос, — как-то так получилось… что-то, видимо напутал я. Или это такая фишка в заклинании. Недокументированное свойство, как говорят программисты. Вот и вселился в твое тело.

— Ты… дьявол? — уже всерьез испугавшись, вопрошал Вилланд.

Некоторые слова из сказанного он вообще не понял. А некоторые не внушали доверия. Особенно про «вселился» и «заклинание». Очевидно, дело тут было нечисто.

— Да нет же! — пробовал успокоить охотника голос, — просто… понимаешь. Дело такое. Я ехал… на повозке. И она столкнулась с другой повозкой. Я погиб. Но ни в ад, ни в рай не попал — стал бесплотным духом. А теперь вот так получилось…

— …что ты вселился в меня, — докончил Вилланд за него последнюю фразу, — а более подходящего тела тебе не нашлось.

Большего бреда, чем слова о столкновении двух повозок, он не слышал даже в пьяной болтовне. Просто представить себе не мог, с чего вдруг этим повозкам сталкиваться. Лошади что ли там взбесились и понесли? Или возницы наклюкались даже больше, чем сам охотник вчера? А уж каким надо быть беспомощным дурнем, чтоб при этом еще и погибнуть!

— Именно так, — подтвердил дух беспомощного дурня, — не нашлось… почему-то. И теперь мне нужна помощь. Да и тебе, соответственно, тоже.

— А хрен вот тебе… Игорь, — огрызнулся Вилланд, — за всякими делами загробными — к ведьмам, к колдунам. Или к попам, как вариант. А я всего лишь охотник. Меня не тронь.

С этими словами он поднялся с кровати. А затем, выйдя из комнаты, спустился по деревянной лестнице в трапезную. И принялся бродить-озираться в поисках уборной. Дабы избавить себя хотя бы от одного из последствий вчерашнего празднества. Последствия, хоть и не шибко болезненного, но все равно уже едва терпимого.

Не обнаружив уборной в самом трактире, Вилланд вышел во двор. Там, помимо заветной дощатой будки, находилась увы, и поленница дров. И с ней как раз отчаянно сражался, размахивая топором, молодой работник. Каждый его удар отдавался в голове несчастного охотника.

«Сволочь! Хоть бы прервался ненадолго!» — с досадой думал Вилланд, спешно пересекая двор. Добро хоть, что дощатые стены уборной стук топора мало-мальски приглушали.

Но беда, если и приходит одна, то очень-очень редко. И не в этот раз. Охотник только успел освободиться от лишней жидкости, как голос в голове снова напомнил о себе.

— Мы в средневековье? — воскликнул он с какой-то детской непосредственностью.

— Вообще-то, мать твою, мы в сортире, — сквозь зубы процедил Вилланд, — потому что мне, блин, понадобилось отлить. Надеюсь, ты, как сдох, не успел забыть что это такое? А вообще, место называется «трактир». Как там его… а, «Пьяная овца», точно! Сюда люди ходят пожрать, бухнуть и переночевать. Особенно такие бродяги как я. У тебя все?

— Ну… может быть, — голос прозвучал теперь немножко виновато, — хотя нет. Еще скажи, что это за страна, если не сложно. Франция? Германия? Или, тьфу… Бургундия? Ломбардия? Нидерланды?

Названия сыпались на Вилланда, словно зерно из прохудившегося мешка. Причем ни одно из них не было охотнику даже отдаленно знакомо.

— Не… ни то, ни другое, ни третье, — отвечал он, подтягивая штаны и снова выходя во двор, к беспощадному дроворубу, — и вот еще что, Игорь. Помолчи хотя бы, когда другие люди рядом. Ну, чтоб лишних вопросов не вызывать.

Просьбу свою Вилланд озвучил уже шепотом.

— Ладно, — охотно согласился голос, — только другие меня не слышат… наверное. Так что…

— Зато меня слышат все, — отрезал охотник, — а говорить самому с собой… ну, как-то не есть хорошо.

В общем, к разговору вернулись только по возвращении в комнату. Куда Вилланд зашел за вещами. Инициативу в беседе, кстати, проявил на сей раз именно он.

— Если интересно, — начал охотник, немного оттаяв, — то местность эта называется Тергон… владение графа Эльвенского. А страна называется Фьеркронен. Четыре короны. Это потому, что раньше здесь было четыре самостоятельных короля. И в Эльвене был свой король… и в Савьере, и в Остенвинде… который к востоку от нас расположен. А потом правитель Краутхолла их всех завоевал. Лет, кажется, еще двести назад. Земли этим своим раздал… вассалам.

— Известное дело, — словно бы согласился невидимый собеседник, — а за этим… Фьеркроненом — что? Или ты не знаешь?

— Кое-что знаю, — поморщив лоб, припомнил Вилланд, — еще севернее, чем даже Савьер, лежит страна Кальдмунд. Сам я там не бывал, но слышал, там такие варвары живут! Грязные, невежественные. Некоторые даже Хранителя до сих пор не приняли. Так и поклоняются деревянным чушкам.

— Хранителя… — повторил голос, помянув того с кощунственной небрежностью, — ну дела… А на юге что? Или ты не знаешь?

— Море там, — нехотя отвечал охотник, — и еще какая-то страна, жаркая. Только не помню, как называется. Оттуда еще купцы к нам приходят. Караваны гонят с драгоценностями, с тканями красивыми… да с приправами, от которых язык щиплет и срочно заесть-запить хочется. Нехило на них трактирщики наживаются… наверное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});