Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser"

– Когда я говорил, что хочу видеть тебя настоящую, я имел в виду и это тоже, – недовольство шипело внутри него и плевалось острыми словами. – Уж с твоими-то мозгами, Грейнджер, стыдно было не провести параллель и не понять этого.

– Простите, сэр, я… – Гермиона помедлила, но затем решила, что откровенность будет лучшим выходом. – Я не подумала про шрам, потому что… волновалась и…

– И? – Снейп вопросительно поднял бровь.

– И потому что возбуждение мешает мне связно думать, – потупившись, наконец смогла проговорить она. – А вся эта… ситуация очень возбуждает… сэр.

Он не ответил, но коротко кивнул и отошел к стоящему слева от двери в ванную комоду. Гермиона расслабилась, поняв, что ее извинения приняты и тактика откровенности сработала. Но увидев, что держит в руках вернувшийся Снейп, она снова напряглась.

– Знаешь, что это такое? – спросил он. В его руках танцевала, извиваясь и красуясь перед Гермионой, длинная плеть, искусно плетеная из кожи и заканчивающаяся хвостами с маленькими завязанными на концах узелками.

– Похоже на «кошку», сэр, – во рту мгновенно пересохло, и Гермиона даже забыла о неприятном покалывании в затекших пальцах рук.

– Это она и есть, – спокойно кивнул Снейп. – Сегодня я буду пороть тебя исключительно ей. Судя по бледным синякам, оставшимся на твоих ягодицах после предыдущей порки, ты предпочитаешь не сводить следы с кожи.

– Да, сэр, – поспешила сказать Гермиона в ответ на его вопросительный взгляд. – Я люблю ощущать боль еще несколько дней после сессии, и мне нравится, как выглядят следы на теле.

Снейп коротко кивнул, словно она подтвердила его предположения.

– Я буду избегать открытых участков, чтобы не компрометировать тебя перед коллегами. Но в остальном выбор мест для порки остается за мной.

– Да, спасибо, сэр, – Гермиона почувствовала горячую волну, поднимающуюся по телу, напрягшемуся в предвкушении боли. Переступив ногами, она поняла, что ее бедра уже были липкими от смазки, медленно сочащейся из ноющего отверстия, тоскующего по приятной заполненности.

– В прошлый раз ты просила о боли сама, потому что хотела ее, – звучный голос Снейпа волнами кружил вокруг напряженного тела Гермионы, касаясь едва уловимой вибрацией воздуха, лаская еле слышными хриплыми нотками. – Сегодня ты примешь боль, потому что так хочу я. Не противься ей, дай своему телу реагировать естественно. Если нужно, кричи: Заглушающее заклинание и другие защитные чары обеспечат нам полное уединение. Тебе все понятно?

– Да, сэр, – голос сорвался, и Гермиона стиснула зубы в ожидании первого удара. Потом станет легче, нужно было лишь пережить эти несколько мучительных секунд, наполненных предвкушением боли, а потом старая подруга примет ее в свои объятия.

– Считать не нужно, пусть ничто тебя не отвлекает, – почти ласково сказал Снейп, и плеть свистнула в первый раз.

Боль поцеловала Гермиону горячо и страстно, будто соскучившись по ее телу. Снейп начал чуть интенсивнее, чем в прошлый раз, и «кошка», изящно и проворно изгибаясь в его руках, ласкалась к ее бедрам, жестко покусывая. Отдельные очаги боли, словно лесной пожар, быстро распространились, захватывая все больше территории, и вскоре задница нагрелась и, казалось, начала испускать собственный жар. Тихие стоны постепенно набирали громкость, сливаясь в единую мелодию и образовывая вместе со свистом и глухими ударами плети о тело великолепную симфонию подчинения, искусным дирижером которой был Снейп, двигающийся вокруг в ритмичном танце доминирования.

– Когда тебе в последний раз говорили, что ты красивая? – вдруг спросил он, останавливаясь, чтобы дать ей передышку, и обходя Гермиону по кругу, откровенно любуясь измученным покрытым испариной телом и будто восхищаясь прекрасным творением своих рук.

– На четвертом курсе, сэр, – после небольшой паузы ответила Гермиона и, поймав его вопросительный взгляд, добавила: – Виктор Крам.

Снейп заинтересованно подошел поближе, разглядывая ее лицо и почти уткнувшись носом ей в щеку. Впервые он был так близко, и Гермиона могла рассмотреть каждую морщинку на его усталом лице, каждую неровность кожи, каждый мелкий шрамик от ожогов или заклятий. Терпкая горечь его аромата пьянила и околдовывала, путая мысли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Очень интересно, мисс Грейнджер, – протянул он, сощурившись и внимательно глядя ей в глаза. – Девственность вы потеряли тоже с ним?

Прямота вопроса и резкость тона хлестнули не хуже плети, но Гермиона была готова к чему-то такому и спокойно ответила:

– Нет, сэр.

– Неужели Уизли? – скривившись, бросил Снейп и отошел, теперь наблюдая за ней с небольшого расстояния.

– Нет, сэр. Я сделала это сама.

Молчание, повисшее в комнате, было полно невыраженного изумления, которое Снейп мастерски скрыл, снова надев на лицо маску безразличия.

– Подробнее, – равнодушно бросил он, но его глаза крепко вцепились в Гермиону, ловя каждое движение, каждую эмоцию, мелькающую на лице.

– Я сделала это перед шестым курсом, летом… – она запнулась: слова сопротивлялись, ускользая от нее. Почему-то мысль о том, что Снейп – бывший преподаватель, отчетливо всплыла в мозгу, застилая способность связно мыслить. Как можно было рассказать о таком учителю? Он ведь помнил ее в тот период, а теперь будет знать, что она втайне делала.

– Чем ты пользовалась? – он не собирался облегчать ей задачу, остановившись рядом и сложив руки на груди.

– М… фаллоимитатором, сэр, – густо краснея, отозвалась Гермиона. – Заказала по почте. Магловской почте. Мое тело уже испытывало определенные… потребности, но… довериться я никому не могла. Была вероятность, что мы с Гарри и Роном не вернемся в школу, и я не знала, будет ли другая возможность…

Снейп напряженно кивнул, явно о чем-то раздумывая.

– Мне не слишком понравилось… – упрямо прятавшиеся поначалу слова осмелели и полились рекой, не встретив ни язвительных комментариев, ни осуждения блуждавшего в своих мыслях Снейпа. – Поэкспериментировав несколько раз, я забросила эту… штуку и больше к ней не возвращалась. Но себя девственницей уже не считала, ведь в первый раз была кровь и… все такое, – вдруг снова смутилась Гермиона, когда взгляд Снейпа остановился на ней. – Драко я сказала, что у меня просто давно никого не было, и попросила быть осторожным. Если он что-то и понял, то виду не подал.

– Значит Малфой был твоим первым мужчиной, – констатировал Снейп, который, несмотря на свой отрешенный вид, оказывается, внимательно ее слушал. – Перед тем, как привести тебя ко мне, он немного рассказал о ваших отношениях. Без подробностей, но суть я уловил. Вы ведь сразу начали с БДСМ?

– Да, сэр.

– Он любил тебя когда-нибудь нежно? Без Темы?

Легкая дрожь прошла по спине Гермионы от такого странного выбора слов. Почему Снейп сказал именно так – «любил»? Можно было выбрать столько разных синонимов. Сомневаться в богатом лексиконе бывшего профессора, способного мастерски уколоть словом, не приходилось. Тогда почему?

– Гермиона? – его голос требовательно напомнил о заданном вопросе.

– Нет, сэр, – прошептала она. – Мы встречались только с одной целью…

Снейп кивнул, принимая к сведению, и снова переместился к ней за спину.

– Ты готова продолжать? – красота его голоса завораживала и потрясала почти до слез. Упрямо мотнув головой, чтобы не поддаться этому наваждению, Гермиона прошептала:

– Да, сэр. Спасибо за передышку.

Миллиарды маленьких укусов на заднице стихли, притупив свой пыл, и кожа просто излучала тепло, как маленькая печка. Гермиона глубоко вздохнула и зажмурилась, услышав знакомый свист рассекаемого воздуха, и плеть обняла ее тело снова.

Когда боль в саднящих ягодицах стала медленно подкрадываться к наивысшей границе, за которой заканчивались физические возможности Гермионы терпеть ее, плеть вдруг поднялась чуть выше и начала нежно массировать спину, наращивая мощь и темп. Снейп грамотно избегал самых уязвимых мест там, где находились почки, сосредоточив удары на области, где прочный каркас ребер защищал внутренние органы. На спину кошка ложилась тяжелее, и Гермиона с хрипами хватала воздух и бессильно обмякла, повиснув на своих путах.