Попутчик - Дэн Абнетт

— Он здесь?! — крикнул Эйуб Апфелу. — Он готов?

— Нет еще, — отозвался Апфел. — Мистер Фальк знакомится с лабораторией. Фальк?

— Это танк «Юнг», да? — спросил Фальк.

— Верно, — ответил Апфел. — Можно попросить вас вернуться в медицинскую зону? Время поджимает.

— Бари, почему время поджимает? Вы говорили, происшествие в Леттсе ускорило события, но, как я понял, подразумевалось, что несколько дней в запасе еще есть.

— Все должно произойти сегодня.

— Я не готов. Мне надо уладить дела и…

— Объясните, что вам надо, Клиш, — перебил его Апфел. Впервые за время их общения в его голосе появились нетерпеливые нотки. — Она уладит ваши проблемы. Происшествие в Леттсе ускорило события. Пора приступать к делу, пока орудие нашего «Юнга» в зоне досягаемости.

— Простите, ваше — что?

— Это из-за меня, — сказал Эйуб. Он подошел к ним от танка. Извиняясь, он пожал плечами. — Я вроде как придумал этот план. Шутка. Звучит глупо, но сейчас все очень серьезно.

— Эйуб имеет в виду субъектов, выбранных для процесса внедрения, — пояснил Бари. Он заглянул в информационное сообщение, которое только что пришло на его сэлф. — Все они, разумеется, вуаповцы. Мы вербовали их аккуратно и тихо, выбирая кандидатуры тех, кто, похоже, не прочь немного подзаработать на стороне. Заключили контракты, регламентирующие действия даже на случай травмы или отставки.

— И много кандидатов? — поинтересовался Фальк.

— Девять, — ответил человек из отдела логистики АП. Теперь его роль становилась понятнее.

— Кандидатуры подбирал он? Это ваш гениальный разведчик?

— Да, — подтвердил Апфел.

— Девять представителей сухопутных войск, — задумчиво произнес Фальк.

— Да.

— Интересно, а меня по какому принципу выбрали? В чем я соответствую его требованиям?

— При выборе учитывался ряд переменных величин, — начала Андервуд. — Результаты биологических тестов, синаптическая компоновка узлов…

Апфел прервал ее:

— В действительности в данный момент все сводится к тому, что мы имеем в нашем распоряжении. И вы не вполне соответствуете требованиям.

— Подождите-ка…

— Из-за Леттса ВУАП мобилизует значительные тактические силы для нанесения ответного удара. Все закрутится с минуты на минуту. Наши девять кандидатов, как один, к завтрашнему полудню окажутся в условиях боевых действий, и внедрение станет невозможным. На поиски других уйдут недели. И если мы не начнем прямо сейчас, о нашей операции можно забыть, как минимум, на полгода.

Фальк сел на одну из медицинских кушеток. Опершись локтями о колени, он потер ладонями лицо, глаза и рот. В голове было столько всего, что боль в отбитой пятой точке почти не чувствовалась.

— Как его зовут? — спросил он.

Апфел взглянул на Андервуд и кивнул. Она взяла папку, открыла ее и нашла нужную информацию.

— Блум, — произнесла она, — Нестор Блум. Рядовой первого класса. Двадцать шесть лет.

— Он готов? — спросил Фальк.

— Мы застали его в вездеходе около Кэмп-Ласки, — сообщил Эйуб. — По его словам, минут через сорок пять отдадут приказ о мобилизации. Эти сорок пять минут — все, что у нас есть. Не успеем — потеряем и это время.

— Ладно-ладно, — чуть слышно произнес Фальк.

Он посидел еще минуту, пока Андервуд извлекала из пластиковых и бумажных упаковок различные стерильные инструменты и зажимы и раскладывала их на подносе. Вдруг он заметил, что Клиш стоит рядом.

— Все будет хорошо, — произнесла она. — Все пройдет фрикинг-си удивительно.

— Что произойдет, когда я буду внутри?

— Точно не известно.

— Вы проводили бета-тестирование? Клиш, ну вы же проводили бета-тестирование, скажи?

— Не в той степени, в какой хотелось бы. — Она похлопала его по плечу. — Все будет замечательно.

— Но я хочу знать, что произойдет, когда я окажусь внутри. — Где-то в глубине души у него зарождалась паника, словно ситуация выходила из-под контроля. Ощущение, что он не может остановиться, знает, что решение неправильное, но не отказывается от него.

— Я тоже хочу знать, — произнесла Клиш. — Вот и выясним вместе. Будем импровизировать. Узнаем, как только запустим процесс.

— Не знаю, Клиш.

— Я все время буду рядом с тобой, — пообещала она.

От металлической оболочки резервуара «Юнг», теплой, как человеческая кожа, веяло жаром. Это Фальк думал, что она металлическая, но, коснувшись ее, понял, что материал был чем-то вроде керамики. Он слышал, как неподалеку переговариваются Эйуб и Апфел, и понимал, что ему следует чувствовать себя необычно, хотя бы потому, что он, полностью обнаженный мужчина, стоит там, оплетенный внутривенными катетерами и проводами с датчиками, которые Андервуд прикрепила по всему его телу.

Но ничего такого он не чувствовал. В голове все плыло. Ему сделали несколько уколов, в том числе и подготовительных препаратов — обезболивающих и расслабляющих мускулатуру.

Эйуб и Андервуд помогли ему подняться на площадку за открытым верхним люком резервуара. Запах дезинфицирующих веществ и соли усилился. Над люком поднимался пар. Фальк заглянул внутрь. Темная вода или, по крайней мере, темная жидкость до самого верха, по поверхности которой шла легкая рябь.

Он что-то пробормотал.

— Сенсорная депривация, — произнес Эйуб, словно Фальк задал ему вопрос. А может быть, он и задал. — В основе — старая добрая технология. Эта среда будет поддерживать вас во время внедрения. На наш взгляд, именно она дает наилучший результат для внедряемого по параметрам обратной связи и реакции. Также она помогает поддерживать репозицию.

Андервуд присоединяла провода и трубки, идущие от матрицы резервуара, к некоторым из водоотводов и интродукторов, уже прикрепленных к коже Фалька. Он немного поморщился, когда она при помощи троакара присоединила катетер.

— Начали, — скомандовал Апфел, поддерживая Фалька под руку.

Он вошел в некое подобие клетки. Заработал электромотор, и Фальк начал погружаться в резервуар. Возникло приятное ощущение, вызванное теплой жидкостью, уже покрывшей его ноги. Когда он погрузился по пояс, мотор перестал работать. Эйуб снабдил его пробками для ушей, надел ему на лицо маску и, наконец, — затемненные очки с круглыми линзами.

Последнее, что увидел Фальк, — улыбающийся Эйуб показывает ему поднятый вверх большой палец.

Последнее, что он услышал, после того как снова негромко заработал мотор и теплая жидкость внутри резервуара заплескалась на уровне груди, был лязг люка, который задраивали у него над головой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Раздался лязг открываемого люка, и внутрь хлынул поток света.

Он выпрыгнул из «фарго», едва коснувшись ступеньки. Мелкий песок под ногами. Голубизна рассветного неба над Кэмп-Ласки была достойна увековечивания на любом корпоративном логотипе. Лагерь встречал восход солнца, стены по периметру сияли белизной. Воды отступили. На площадке было полно личного состава, разгружающего вездеходы. Он находился уже в районе выхода из лагеря.

Вот сборочный цех. Он не знал, куда идет, но, казалось, это его совсем не волновало. Ноги сами знали дорогу. Он шел уверенно, даже с каким-то самодовольством. В голове стоял туман, как это бывает в преддверии мигрени, но уже многие годы он не чувствовал себя в такой отличной физической форме. Словно высокоэффективное транспортное средство работало вхолостую. Он знал, просто знал, как все заметно ускорится, когда он даст полный газ.

Но что-то было выключено. Он попытался разобраться, что сбивало его с толку. Что-то плохо сидело, и ему было неудобно. Сослуживцы усмехались и приветствовали его шутливыми ударами кулака. Он знал их имена. Он знал, кого можно подколоть, кого лучше обойти. Он точно знал, кому и чем можно досадить — нужные слова, имена, связи. По большей части шутливо, иногда — в приступе соперничества, иногда — чтобы поставить на место. Ему показалось, что он видел Селтон, но она куда-то торопилась.

Даже если и так, он чувствовал, что должен избегать ее.

Он остановился и присел, чтобы завязать шнурок на левом ботинке. В поле зрения — армейские ботинки, нога, колено почти у самого подбородка, камуфляжная форма, сильные ловкие руки, загорелые от частого пребывания на открытом воздухе, на блеклом солнце. Он поправил язычок, перешнуровал ботинок и завязал шнурок. Он понял, что не знал о своем умении так шнуровать и завязывать такой узел.

Личный состав выстроился в очередь под пыльными москитными сетками в складском блоке. Он встал в конец очереди, но медленно продвигаться вместе со всеми не хотелось. Он пересек залитый солнцем открытый участок и вошел в санузел. Вдоль одной стены — кабинки, напротив — душевая, пол выложен плиткой кирпичного цвета. Сырой запах человеческих тел, дешевого мыла и традиционная для раздевалки вонь забытого носка или майки, спекшейся за трубой отопления. Он сказал «привет» двоим солдатам, которые направлялись к выходу, набросив на плечи армейские полотенца.