Метамодернизм. Будущее теории - Джейсон Ānanda Джозефсон Шторм

использовании термина "реальный". Это принесет нам прямую пользу - мы сможем более четко определять, когда мы действительно согласны или не согласны.

Как утверждалось выше, многие философские концепции реального используют зависимость от разума в качестве контрастного примера, но такой апокалиптический реализм не будет работать в гуманитарных науках (чтобы продолжить метафору, нам нужно быть постапокалиптическими). Вместо того чтобы защищать или нападать на реализм как таковой, мы должны задаться вопросом: если конкретное социальное явление реально, то в отношении чего оно реально? Здесь не может быть универсального ответа. Как я уже утверждал, существует множество различных способов быть реальным или нереальным в зависимости от того, какие характеристики мира мы рассматриваем. На самом деле, многие философские конфликты возникают из-за того, что ученые придерживаются различных предполагаемых, но не заявленных контрастных категорий. Возвращаясь к категориям, описанным выше, ссылки на социальное построение обычно сводятся к утверждению, что X либо онтологически, либо каузально, либо классово-сификационно, либо универсально социально зависим, с дополнительным подразумеванием, что X каким-то образом не является реальным. Теперь мы знаем, что к последним импликациям следует относиться скептически, особенно когда класс, противопоставляемый реальному, остается неопределенным. Более того, многие описания социального конструирования оказываются тривиально верными. Сказать, что "нации" социально сконструированы, означает лишь, что социальные факторы играют определенную роль в формировании наций, что никто не станет оспаривать. (Впрочем, это тривиально верно только в том случае, если мы останавливаемся на самом вопросе социального конструирования и не переходим к вопросу о том, как оно было сконструировано, который, как мы увидим, может дать полезные и продуктивные результаты).

Но наиболее интенсивные споры о социальном конструировании велись по поводу классификаций и того, отображают ли конкретные научные категории мир. Таким образом, когда речь идет о нечеловеческих сущностях, эти дебаты часто на самом деле касаются естественных видов. Например, споры вокруг социального конструирования "кварков" велись не об онтологическом социальном конструировании, а о том, являются ли кварки естественным видом. Я буду обсуждать естественные виды в главе 3, но то, что научные теории социально конструируются, - это еще один трюизм. Все теории классифицируются в зависимости от разума, потому что они хотя бы частично зависят от человеческого разума, который их придумывает. Теории требуют теоретиков. Это означает, что если существуют истинные теории, то они должны быть социально сконструированы. Дискуссия о "социальном конструировании" кварков - это красная селедка. Предвосхищая утверждение, которое я развиваю на протяжении нескольких последующих глав, скажу, что социальное конструирование - это часть того, как мы вообще достигаем знания о мире.

Заключение: Способы реальности; Способы существования

В этой главе я говорил о том, что современные реалисты и антиреалисты зачастую ближе к согласию, чем к разногласиям, и что иногда разных философов можно отнести к одному лагерю, придерживаясь совершенно противоположных взглядов. Это фактически сводит на нет утверждение о том, что это две взаимно противоположные стороны. Аргументы "за" или "против" реализма часто являются скорее сигналом более широких идеологических позиций, чем определенными положениями о независимости разума. Более того, оказывается, что большинство споров о реализме по отношению к зависимым и независимым от разума явлениям на самом деле бесполезны для гуманитарных наук. Наша наука постоянно сталкивается с зависимыми от разума, но тем не менее "реальными" сущностями (опять же в зависимости от класса контраста). Повседневный ученый-гуманист, отвергающий полярные крайности дебатов о социальном конструировании и стремящийся в быстром потоке постоянно меняющихся социальных процессов генерировать знание о мире, найдет в метамодернизме свой философский компас.

Как я более подробно рассмотрю в главах 4 и 5, разговоры о зависимости от разума и социальном конструировании исторически де-презентировали только человека как разум или конструктора. Но если мы откроем мир животных и других разумных существ, это позволит по-новому взглянуть на всю дискуссию. Мы много беспокоимся о том, зависят ли некоторые категории от разума или от человека. Но эти опасения могут быть релятивизированы путем сравнения с другими существами. Например, у летучих мышей может быть категория, основанная на сходстве сонарных сигналов, которая объединяет все объекты, схожие по звуку. Это почти обязательно будет категория, относящаяся к летучим мышам. Но почему это должно заставить нас усомниться в том, что она "социально сконструирована"? Или заставляет нас считать ее менее "реальной"?

Философия, допускающая различные режимы реального, - это "метареализм", слово, которое одновременно указывает на связь философии с более широким проектом метамодернизма и использует смысл "мета" как чего-то, что находится за пределами или выше по отношению к другим концепциям реального. В этом отношении можно сказать, что метареализм относится к любой философии, которая признает, что реальное существует в различных режимах. Метареалисты признают, что использование термина "реальный" требует ссылки на класс контрастов. С точки зрения метареализма, использование термина "реальный" без контрастного класса (например, ссылки на "настоящих мужчин" без эксплицитной артикуляции альтернативы), как правило, является либо путаным, либо просто идеологическим. Таким образом, метареализм находится за пределами как реализма, так и антиреализма. Он отвергает общую территорию философии модерна и постмодерна.

Есть еще один фундаментальный вопрос, который стоит за этими дискуссиями о реальности социального конструирования, - это вопрос о том, как вообще социальные образования могут существовать. Если сказать о таком физическом объекте, как камень, что он "существует", то на первый взгляд это может означать лишь то, что он состоит из материи. Но что значит сказать, что католическая церковь существует? Что значит сказать, что "сатанисты" или экономические спады существуют? Эти вопросы могут выглядеть как один и тот же вопрос о реальном в отличие от того, что я задал выше, но я хочу предположить, что на самом деле они подразумевают нечто иное.

Первая подсказка заключается в том, что, хотя понятия "реальный" и "существующий" часто воспринимаются как равнозначные, есть веские причины, по которым мы можем захотеть их различать. Некоторые нереальные Мадонны - это материально существующие объекты, в то время как другие нереальные Мадонны не имеют физического воплощения. Таким образом, то, что статуя не является реальным человеком, не тождественно ее существованию или несуществованию как материального объекта. Возможно, что более важно, существуют классы сущностей, которые реальны в различных заслуживающих внимания смыслах, но при этом не существуют.

Разные философы по-разному утверждают, что вымышленные персонажи, числа, отсутствия, разрушенные предметы или умершие люди одновременно реальны и несуществуют.47 Подчеркивание контрастной природы реального, как я уже говорил выше, может прояснить эти споры. Например, мемуары лорда Байрона были реальными (в той мере, в какой они были действительно написаны, а не просто выдуманы), но они больше не существуют в физической