История Пиноальбара и Кулинарная книга Рэтфорда Шванка - Олег Деев

— Я разнесу там всё в щепки, — сказал Джерри, — и сожгу. Жаль, Агаты с нами нет. Она бы точно подпалила бы этот поганый замок с четырёх углов.

Некоторое время они шли молча. Потом Джерри спросил:

— Как удалось тебе всё это разведать? Если «об этом знала только герцогиня», то откуда это знаешь ты?

— Я подружился с девушкой по имени Кира Финт. Кира Финт фрейлина герцогини Борнской. А фрейлины знают то, чего даже сама герцогиня не знает.

— Это не Кира Финт кричала тебе вслед: «прощай, обжора»?

— Да, это она.

— Хорошая у тебя подружка.

— Она меня спасла., Джерри. Если бы не она, я бы утонул. Извини, Джерри, но ты ничего не понимаешь в работе шпионов. От Киры Финт я получил лучший подарок в жизни — давно сопревший рваный мешок. Старый дырявый мешок — это самое ценное, что можно получить от настоящего друга.

Джерри почувствовал укол ревности и надулся.

Вода бурлила и лилась у Джерри и дикобраза под ногами. Вода перетекала по мраморным лоткам, полным песка и ракушек. Речка по ступеням уходила в каменный пруд, где тёмные рыбы проплывали в мрачной прозрачной глубине. Колонны старого подземного дворца возвышались над водой. Нагромождение резных каменных балконов, террас, мостиков, арок и сводов уходили ввысь, теряясь в темноте жуткой пещеры.

— Похоже на лабиринт для ловли дикобразов, — сказал Джерри.

— Нет, это подземелье Воздушной Девы, всем дикобразам в детстве бабушки рассказывают эту сказку. Это очень старая легенда, все дикобразы её знают. Кстати, знаешь ли ты, дорогой Джерри Брумаль, что ещё рассказала мне Кира Финт? — спросил дикобраз Нифиринфу.

— Твоя подружка Кира Финт, выбросившая тебя в мешке в пропасть?

— Да, она. Знаешь, что она мне рассказала?

— Откуда мне знать? Ничего я не знаю, — пробурчал Джерри.

Ошибка индийского факира Эмбадуэло Фруминадиса, гипнотизёра и акробата (рассказ Киры Финт)

Канатоходец и заклинатель поросят Эмбадуэло Фруминадис упал из окна с шипящей сковородкой в руке и повредил себе ногу. Повариха, пожалевшая голодного циркача, не стала поднимать шум и глядела вслед ковыляющему вору, вытирая руки фартуком и ботинком отодвигая в сторону кошку.

Спустя три минуты Эмбадуэло Фруминадис трясся в фургоне, ел похищенные котлеты и растирал ушибленное колено. Поросята играли в фанты, в передней повозке пели, словом, всё было как всегда. Но тут среди скрипа, топота и всякого дорожного шума, Фруминадису почудился непонятный звук, он открыл рундук с реквизитом, и увидел там мальчишку. Фруминадис поднял брови, а поросята завизжали.

— Кто ты, …? — осведомился индийский факир, подавился и закашлялся.

— Я хотел бы путешествовать вместе с вами по разным странам и стоять на голове. Я умею жонглировать яблоками, — отбарабанил мальчик, как только смолк поросячий визг.

— Яблоками? — переспросил Фруминадис.

— Да.

— Покажи.

Мальчишка достал яблоки, и Эмбадуэло Фруминадис съел их с такой быстротой, будто бы это был такой ловкий фокус.

— Что ты ещё умеешь? — с надеждой спросил Фруминадис.

— Я хотел бы стать великим фокусником, делаться невидимым и глотать шпаги.

— Шпаги?

— Может быть рапиры.

— Так, поговорим об этом позже, — сказал индийский гипнотизёр.

— Нет сейчас! — твёрдо сказал мальчишка. Гипнотизёр смутился. Котлеты придали его доброму сердцу ту нежность, какая охватывает души мягких людей после обеда. Это тревожило его.

— Ты убежал из дома, тебя станут разыскивать, найдут, вернут родителям, а у меня будут неприятности, — сказал он.

— Я ни за что не вернусь домой! — он был очень напорист, грыз ногти и шмыгал носом, — я не желаю, не хочу, и не собираюсь прожить жизнь так, как они. Мне противна эта пошлость, дрязги, мелочные склоки и восторги по поводу кроличьего рагу. Не хочу выслушивать поучения, разговоры о погоде и сплетни! Это моя жизнь! — кричал мальчик, — я хочу прожить её по-настоящему! Сделать что-нибудь удивительное, большое и прекрасное. Ночевать в лесу под дубом, чтобы сквозь дыры фургонного тента светили звёзды, пахло угасающим костром. Хочу драться с врагами, слушать песни, плавать в море. Чтобы я не превратился в скучного сытого старика, принимающего вонючие лекарства в ехидной надежде пережить на пару лет ещё более противного соседа. Я хочу свободы и счастья! Простоты хочется. Ясности.

— А подвигов тебе не хочется?

— Хочется.

— Подвигов, славы, любви, денег. Так-так. Быть умным, красивым, талантливым. И умереть молодым, — сказал Эмбадуэло Фруминадис.

— Откуда вы всё это узнали? — испуганно спросил мальчик.

— Я ясновидящий.

— Вы говорите правду?

— Разве заклинатель поросят может говорить правду? Мальчик мой, он может только скрывать ложь.

Факир не прогнал мальчика.

Мальчишка показался ему таким же смелым и вспыльчивым, каким он сам был в детстве. Бывший сознательный дезертир шестого кирасирского полка её величества, а ныне акробат и фокусник, вспомнил свои первые мечты и надежды, сердце его помолодело, печальные глаза ожили. Ему захотелось стать отцом, нянькой, другом и учителем ребёнка, убежавшего из дома. Мальчик был необычным, нервным и, как показалось доброму факиру, неглупым. Эмбадуэло Фруминадис научил его делать сальто, выдувать большие мыльные пузыри, и даже разучил с ним трюк, когда фокусник в цирке поднимает зрителя высоко в воздух и оставляет там висеть. Словом, Фруминадис души не чаял в этом парне, и ошибся. Какая-то неясная тоска охватывала мальчика, когда Фруминадис показывал ему забавные номера, тень безразличия пробегала по его лицу при виде клоунов, он презрительно смотрел на лилипутов и откровенно побаивался цирковых силачей.

Мальчик быстро устал от кочевой жизни, и закончилось дело плохо: он украл у Фруминадиса волшебную бороду и скрылся.

Небольшая волшебная борода канатоходца и заклинателя поросят Эмбадуэло Фруминадиса не была слишком красивой, имела линялый цвет и пахла мышами. Свойства бороды были таковы, что если надеть её одной стороной, то человек сохранял свой естественный облик, а если перевернуть бороду, то внешность менялась необыкновенно. Человек становился красивее, моложе, выше ростом, у него отрастали пышные усы.

Далее следы мальчика надолго теряются. Он появился спустя много лет. Высокий, самоуверенный и с усами. Он встретил девушку по имени Коломба-Бланш де Шанет и влюбился в неё. Он ухаживал за юной красавицей Коломбой-Бланш, выдавая себя за великого волшебника и чародея, задаривал её цветами и писал плохие стихи. Он сулил ей необыкновенное будущее. «Мы станем с тобой знатоками тайн природы, возвысимся над простаками и мудрецами, над нищими и королями, мы превзойдём грешников и праведников. Мы будем летать как птицы, выходи за меня замуж», — врал он девушке, умопомрачительная красота которой лишала его сна, покоя и аппетита. Коломба-Бланш молчала в ответ, опуская длинные ресницы. «Полюби меня, весь мир ляжет к твоим ногам, как рожь перед жнецом. Все гурии и наяды будут петь песни для тебя. Мы прочитаем все тайные книги, ты станешь повелительницей солнца и ночи, времени и смерти», — говорил влюблённый мерзавец. Речи навязчивого ухажёра смущали девушку, но сама она была влюблена в долговязого чернобородого бедного торговца попугаями, совсем тогда ещё молодого Дукса Мак-Грегора. Коломба-Бланш молчала и ни разу не давала повода заподозрить её в благосклонности.

Однажды ученик фокусника подкараулил девушку в дальнем уголке Бойренского леса. «Будь моей, — требовал он, — я буду грозен, как ураган и нежен, как роса на цветке». «Прости, — откровенно сказала Коломба-Бланш, — я люблю другого человека». «Ах так! — разозлился наш фокусник, — тогда силой своего волшебного могущества я заточу тебя в воздушную тюрьму!» Он поднял её высоко вверх. Девушка оказалась сидящей в пустоте над вершинами елей и пихт. Упасть вниз не составляло труда, а убежать никак нельзя. Далеко под ней был лес, бурелом, косогор и овраг. Злобный влюблённый крикнул на прощание: «ты одумаешься!» — и ушёл. Девушка стояла одна на куске плотного воздуха, не имея путей спасения. Она непременно погибла бы от отчаяния, ночного холода или жажды, но по счастью в этих дремучих лесных краях еще сохранились зелёные люфт-фроши. Они жили там с незапамятных времён, поквакивали, и чувствовали себя не худо.

Летающие лягушки, как и всякие другие лягушки, очень любопытны. Поэтому, когда они увидели юную Коломбу-Бланш, стоящую в просторах синего неба, они стали слетаться к ней. Люфт-фроши смотрели на неё с восхищением, переквакивались, и радости их не было предела. Потом кое-как сообразили, что девушке нужна пища, и начали носить ей ягоды и орехи. Сначала, правда, ловили для неё комаров, но Коломбе-Бланш де Шанет не понравилась такая еда.

Так она провела неделю, и все пыталась понять, как это обычные вроде лягушки, а вдруг летают. Как это у них легко получается. Однажды, после дождливой и холодной ночи, на рассвете, что-то повернулось у Коломбы-Бланш в душе, она тихонечко приподнялась над своей заколдованной тюрьмой, и, пролетев в сопровождении наиболее преданных ей фрошей над зелёным ковром леса, плавно опустилась на росистой лесной поляне, окутанной туманом. Спустя три дня она вышла замуж за Дукса Мак-Грегора и ни разу в жизни не пожалела об этом.