История Пиноальбара и Кулинарная книга Рэтфорда Шванка - Олег Деев

— Малина.

— Малина. А это кто?

Вдоль реки шли бледные фигуры, они пели нежную песню.

— Что они несут? — спросил Джерри.

— Они несут хрустальный ящик. Это стекольных дел мастера. Они кладут в ящики тех, кому не нравилась малина, поют им песни и отправляют хрустальные ящики вниз по реке, в туман. По реке, по реке.

«По реке, по реке, по реке», — думал Джерри.

Из провала в земле вырывались кроваво-красные языки пламени, и шёл черный дым. Чёрный Лев ходил кругами.

— Все вы умрёте, — сказал Чёрный Лев.

— А что ты можешь вместо смерти? Можешь ли ты что-нибудь? — спросил Джерри.

— Всё равно вы умрёте.

— Нелепая угроза, — сказал Джерри.

— Это не угроза, это правда.

— Зачем ты делаешь гадости? — спросил Джерри.

— Люди сами делают гадости. А я никогда никого не обидел, я борец со злом. Вот смотри.

Лев свистнул. Из воздуха появились двое. Один был зелёный с длинным носом и острыми зубами. Второй с птичьей ногой и рогами на голове.

— Видишь, Джерри, какие мерзкие твари. Сейчас зла на земле станет меньше. Смотри.

— Деритесь между собой! — приказал им Чёрный Лев.

Исчадия ада с шипением и визгом набросились друг на друга. Потасовка продолжалась недолго. Победил рогатый.

— Повелеваю тебе, Самор! — крикнул Лев, — перестань дышать!

Самор перестал дышать, морда его посинела, и он свалился в адское пламя. Джерри в ужасе наблюдал эту отвратительную сцену.

— Вот видишь? — сказал Лев, и в его чёрных глазах была полная пустота, — я победил зло. Даже два зла. Мне и не такое по плечу.

— Уходил бы ты, — сказал Джерри.

— Как же я уйду? Без меня станет темно. Я же ангел света. Смотри, какой у меня есть фонарик!

Лев показал ржавый гнутый ржавый фонарь с лопнувшим стеклом. Фонарь был набит дохлыми жабами и пауками. Зеленоватое свечение распространялось окрест. Фонарь смердел, и мухи ползали по нему.

— Делать свет — это грязная работа, — сказал Чёрный Лев, — все брезгуют, стесняются, а я вот — нет. Правда и свет. Свобода от лжи. Это то, чего хотят люди. Вот и тебе я стал нужен. Заметь, это не я пришёл к тебе, а ты, Джерри, ты сам пришёл ко мне.

Джерри остолбенел от ужаса.

— Я так одинок, — пожаловался Чёрный Лев, — все хотят от меня какой-то выгоды. Все корыстны. Дай им то, дай им это. А я тоскую о друге, чтоб за меня в огонь и в дым! Вот и ты пришёл… Завтра будет война. Ты якобы мечтаешь о победе. Ты возмущён коварством герцогини. Конечно, герцогиня ужасна. Но дело не в ней, Джерри. Тебе ведь наплевать на эту герцогиню. На самом деле ты переживаешь, что Кнокс-Покс обращает на тебя мало внимания. Если не лукавить, тебе дела никакого нет до победы, до Борна этого придурошного вонючего. Ха-ха. Джерри, я вижу тебя насквозь. Брось ты это, давай дружить. Ты отличный парень. Честный, горячий. Ты же дракон! Ты дракон в глубине души! У тебя горячее сердце! Мы с тобой таких дел наворотим! Ого-го! Только ахнешь!

Бах! Дятел клюнул Джерри в голову.

— Просыпайся, соня! Дикобраз, вставай! Вставайте, я выведу вас из пещеры.

«Вот ужас, — подумал Джерри, протирая глаза, — попался так попался».

— Дикобраз, — спросил Джерри, — тебе что-нибудь снилось?

— Орехи, — твёрдо ответил он.

Армия остановилась на расстоянии арбалетного выстрела от стен замка. Не сходя с коня, король Гебульдарий велел подать ему перо и планшет. Он прищурил глаз, посмотрел на башни неприятеля, презрительно дёрнул усом и написал письмо Борну:

«Вассал мой, нарушивший клятву верности и посягнувший на жизнь короля и королевы. Если в течение трёх часов ты придёшь в мой шатёр в простой полотняной рубашке, без оружия и шпор, я прощу тебя, и мы прекратим вражду. Если я, твой терпеливый и добрый король, не дождусь твоего визита, будет война, я разрушу твой замок, сравняю его с землёй, и уничтожу само имя герцогов Борнских».

Герцог Борн ответил длинным свитком с печатями. Почерком герцогского писаря было выведено:

«Мой добрый король, я не нарушал клятвы. Я, герцог Борн Толстый, выступил против дракона, а не против короля. Ваша несметная армия, включая страшных лесных головорезов давнего недруга нашего — отчаянного Карася и беспощадных алчных арбузариев, стоит у стен моего замка с явной угрозой. Я не могу выйти к вам, ибо сердце подсказывает мне, что я оклеветан, и мой добрый сюзерен могучий король Гебульдарий склонил ухо к речам моих недругов и хочет расширить границы пиноальбарского королевского лена за счёт борнских земель.

Мы не хотим войны, не мы её начали. Наша цитадель неприступна, вашей армии не удастся взять крепость ни штурмом, ни осадой, но все жертвы войны, все тяготы ваших верных подданных Борнского герцогства, все несчастья, на которые вы обрекаете ваш собственный народ, тяжким бременем лягут на совесть разжигателя войны и нарушителя мира — вашего королевского величества.

Искренне ваш слуга и верный вассал Толстый Борн, герцог».

— Пакостный наглец, — проговорил Гебульдарий, выбросил письмо и поехал в сторону Дукса Мак-Грегора. Ему хотелось поговорить с другом.

— Дукс, нам придётся воевать, — сказал король, — что скажет нам сильнейший из добрых волшебников?

— Сильнейший из добрых волшебников — Рэтфород Шванк. Но я тоже что-то могу.

— Так давай, моги.

— Не забывай, что я добрый волшебник и воевать я больше не буду.

— Дукс, ты в своём уме? — король был удивлён и разгневан, — друг мой Дукс Мак-Грегор, очнись, вспомни всё, что они натворили! Вспомни все эти годы, Вспомни свою семью! Вспомни тот день!

Дукс Мак-Грегор светло улыбнулся и сказал:

— Не кипятись. Гебульдарий, не кипятись. Остынь. Мы их победим, вот увидишь. Мы победим. И ни одна живая душа не погибнет. Я тебе обещаю.

Гебульдарий спрыгнул с лошади и обнял Дукса.

Началась работа по осаде замка. Плотники сколачивали дощатые палисады для защиты от лучников. Сапёры засыпали ров землёй. Сержанты собрали катапульту. Они стрельнули камнем в сторону Борнского замка, пробили черепичную крышу и обрушили печную трубу. Дынные человечки боялись пропустить начало штурма, чтобы первыми ворваться в крепость с совершенно определённой целью. Дынный Джем отчаянно суетился, но слава его, кажется, была недолговечной — человечки так же бесцеремонно пихали его локтями и отдавливали ему ноги, как и всем прочим.

Борн Толстый смотрел на осаждавших через амбразуру. Особенно его пугали арбузарии, он был уверен, что Грюнибунда нарочно создала это страшное воинство для борьбы с ним. «Пора, — подумал Борн, — потом начнётся драка, будет поздно».

Герцог Борн, пожилой толстый человек с нездоровым цветом лица и мешками под глазами, заперся у себя в комнате, проверил, не спрятался ли кто-нибудь в сундуке, и заглянул под кресло. Комната была пуста, никто за ним не подглядывал.

— Пора, — сказал герцог Борн Толстый самому себе, — нас ждёт новая жизнь, — с этими словами он перевернул волшебную бороду и превратился в высокого, сильного и весёлого человека, с огромными усищами, повязкой на глазу и шрамом от уха до подбородка. Он отворил дверь и громко кликнул сержанта внутренней гвардии.

— Срочно арестуйте Плюху и Лишая, — приказал он, — Плюха и Лишай изменники, арестуйте их немедленно, примите любые меры.

Сержант роты Внутреннего Двора побежал исполнять приказание, грохоча оружием и скликая солдат к себе на подмогу. Барон Юби посмотрел ему вслед, улыбнулся, распушил усы. Потом он сосредоточился, нахмурил брови и сделал трагическое лицо. С грустным лицом и опущенными усами барон Юби поспешил в покои герцогини Борнской.

— Дорогая Бертольда, — сказал барон Юби, — я пришёл к вам с плохой вестью.

— Они ворвались в крепость? — удивилась герцогиня Бертольда.

— Нет, этого не произошло. Случилось событие намного более печальное. Ваш муж — господин герцог Борн — проверял подготовку к обороне, и, совершенно случайно, упал в котёл с кипящей смолой. Извлечь герцога из котла, к несчастью, не удалось — он полностью растворился.

— Какая ужасная новость! — сказала овдовевшая герцогиня и потрепала барона Юби по щеке, — теперь, когда моего дорогого супруга больше нет на свете, мы должны избегать напрасного кровопролития.

— Правильно ли я вас понял, мадам? — спросил барон.

— Вы правильно меня поняли. Ступайте и отдайте необходимые распоряжения.

Через несколько минут над стенами замка появились белые флаги, и ворота распахнулись. Впереди ехал барон Юби с белым платком парламентёра в перчатке. Бертольда в траурной вуали и свита герцогини следовали за ним. Позади всех брели в кандалах ошалевшие Плюха и Лишай. Барон Юби приблизился к королю Гебульдарию на десять шагов, спешился, подошёл и преклонил колено:

— Ваше величество, Борнский замок сдаётся. Тирана и предателя герцога Борна больше нет. Главные подручные и соучастники преступлений Борна схвачены.