Ничего интересного - Уилсон Кевин

— Кто это? — искренне заинтересовалась Бесси, загипнотизированная красотой хозяйки поместья.

— Это Мэдисон, — сказала я.

При звуке ее имени и Бесси, и Роланд застыли, как громом пораженные. Это имя было им знакомо. Наверняка они помнили, как мать его произносила. Или выкрикивала. Или шипела.

Карл вылез из машины, подошел к задней двери и открыл. Салон залило светом. Дети с опаской отпрянули от Карла и вдруг очутились возле меня. Я не трогала их, только давала понять, что я с ними, рядом. Бесси посмотрела на меня; она знала, что выбора у них нет. Девочка схватила Роланда за руку, и они неуклюже выползли из машины. Секунду я не двигалась, пытаясь справиться со страхом. Карл уже шагал к крыльцу, его пальцы шевелились, словно он собирался заарканить теленка. Потом я выпрыгнула на траву, задрав муу-муу, и увидела, что Мэдисон уже близко, уже подходит к детям.

— Здравствуй, Бесси, — сказала она. — Здравствуй, Роланд.

Дети молча уставились на нее, но Мэдисон это не смутило.

— Это вам. — Она протянула каждому по мишке, и дети несколько ошарашенно взяли подарки. В машине тоже лежали мягкие игрушки, и это представлялось каким-то странным ритуалом: бесконечный парад плюша. Роланд потерся лицом о мягкую шерсть, а Бесси крепко схватила медвежонка за лапу, как мама маленького ребенка в торговом центре.

— Ты наша мама? — спросила Бесси.

Мэдисон посмотрела на меня, подняв брови. В чем дело? Разве она теперь не их мама? Ну, по закону? На секунду я озадачилась: «Я, что ли, их усыновила? Это я теперь их мама?»

— Мне никогда не заменить вам маму, — сказала наконец Мэдисон. — Я ваша мачеха.

— Я читала про мачех, — сообщила Бесси. — В сказках.

— Но у нас здесь все по-настоящему, — заметила Мэдисон, все еще улыбаясь. И я подумала: а это точно по-настоящему? Особенно для детей?

— Где наш папа? — спросил Роланд, все еще уткнувшись в своего медведя. Мальчик так об него терся, что у него покраснел нос.

— Он скоро придет, — сказала Мэдисон, и на ее лицо набежала тень, ненадолго, дети не успели бы заметить. — Ему нужно собраться с мыслями. Он слишком разволновался оттого, что ему предстоит снова вас увидеть.

Интересно, это Мэдисон все так организовала, чтобы шаг за шагом, постепенно, ввести близнецов в новую жизнь? Или Джаспер Робертс просто мерзавец и прячется в бильярдной, испугавшись детей, которых он сделал, а потом отбросил?

Мэдисон наконец заметила, что я тоже тут, и мое присутствие ее, видимо, удивило. Она оглядела меня, а потом, как будто невольно, сказала:

— Что на тебе надето?

Я посмотрела вниз, на муу-муу миссис Каннингем. Оно было ужасно удобное. В нем я чувствовала себя весенним ветерком, достаточно сильным, чтобы сдуть каждый шарик одуванчика на своем пути.

— Это такое платье, — начала я, но Карл оборвал меня:

— У Каннингемов произошла небольшая накладка. — Было видно, что это признание далось ему с большим трудом.

— А что с твоей рукой? — воскликнула Мэдисон. — Господи, и с лицом!

У меня не было сил объяснять. Карл сказал, что тоже накладка, и я не стала ничего добавлять.

— Понятно, — произнесла Мэдисон, а затем улыбнулась: — Знаешь, а платье тебе очень даже идет. — Да я это и сама видела.

— Она наша няня, — сказал Роланд.

— Скорее, гувернантка, — ласково поправила его Мэдисон. А может, и меня.

— Что мы будем тут делать? — наконец подала голос Бесси, как будто все время только об этом и думала.

— Что захотите, — ответила Мэдисон. — Отдыхайте, расслабляйтесь, устраивайтесь поудобнее. Это теперь ваш дом. Мы хотим, чтобы вы были счастливы.

— Счастливы? — переспросила Бесси, как будто не совсем разобрала слово, или не знала, что оно значит, или встречала его только в книгах, но ни разу не слышала.

— Конечно, милая, — успокаивающе подтвердила Мэдисон, но не успела продолжить — в дверях появился Джаспер Робертс в льняном костюме, и выглядел он как пастор, который собирается произнести «Отче наш» перед началом мессы.

— Дети, — сказал он, и его голос дрогнул. — Я по вам скучал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Папочка? — робко пробормотал Роланд, но Бесси схватила его за руку, не давая сдвинуться с места или произнести что-то еще.

Может, в машине они притворялись? Или их воспоминания всколыхнулись только при появлении отца?.. Но теперь-то я видела, что они вспомнили. Вспомнили это место, жизнь до жизни.

— Мои милые дети, — прошептал Джаспер. Из его глаз текли слезы, и я не могла понять, почему он плачет и что это значит.

— Сэр, — сказал Карл, но тут Бесси и Роланд начали загораться.

Я почувствовала небольшое колебание воздуха и отметила это на будущее. А потом их кожа стремительно покраснела, и маленькие язычки пламени побежали по плечам, по рукам. Это было не похоже на взрыв звезды, как у Каннингемов, но близнецы определенно загорелись.

— Назад! — рявкнул Карл, прыжком встав между детьми и Робертсами.

Бесси и Роланд задымились, их дешевая одежда начала тлеть.

— О-о! — протянула Мэдисон, но все так и остались стоять, ничего не делая, а пламя, разгоравшееся в близнецах, полыхало все сильнее и сильнее. Казалось, будто огонь был у них внутри — дети, сотворенные из пламени. И я знала, что, если не попытаться это прекратить, будет только хуже. Мэдисон и Джаспер находились в шоке, а Карл думал только о том, чтобы не дать боссу обжечься.

Я стянула с себя муу-муу, что было, кстати, очень легко, и обернула им руки, чтобы осторожно опустить детей на землю, помочь им присесть.

— Эй, Бесси! Бесси! Успокойся, хорошо?

Она застыла как статуя, и Роланд тоже, но по ним все так же бегали желто-красные языки пламени — такие рисуют дети, когда у них мало цветных фломастеров.

— Можете это остановить? — спросила я почти шепотом, но они не слушали. Тогда я начала тушить огонь муу-муу, которое задымилось и пошло редкими искрами. Я похлопывала детей по рукам, по спине, по маленьким головкам: хлоп-хлоп-хлоп — и шептала не переставая: «Все хорошо, все хорошо».

Я чувствовала жар, но не прекращала тушить, осторожно похлопывая, и огонь наконец погас. Бесси и Роланд одновременно резко, глубоко вдохнули, а затем выдохнули, внезапно осоловев, как будто все это время не дышали. Я прижала их к себе, и они как будто обмякли. Тут Карл наконец подбежал к ним, поднял на руки — по одному на каждую — и посадил обратно в машину, аккуратно закрыв дверь.

Я неуверенно поднялась с колен. Мелькнула мысль, что я стою в одних трусах и лифчике, но либо все присутствующие были чрезвычайно вежливы, либо это никого не волновало, потому что мы только что смотрели, как горят огненные дети. Мы с Карлом уже это видели и знали, что все не понарошку, и оправились быстрее, чем Робертсы.

— Господи, — сказала наконец Мэдисон и обняла Джаспера, как будто только сейчас поверила ему и теперь извинялась за свои сомнения.

Я посмотрела вниз. Сгоревшие дочерна плюшевые мишки лежали на земле.

— Сэр, — произнес Карл, — вы попытались, и я безмерно вас за это уважаю, но пришла пора подумать о реальных решениях проблемы. У меня есть несколько предложений.

— Что? — непонимающе сказала я. — Они случайно. Они просто не понимают, что происходит. Вы посмотрите на эту домину! Мэдисон, скажи? Разве ты не перепугалась бы?

— Они загорелись, — проговорила Мэдисон.

— Прости меня, — сказал Джаспер. — Не знаю, на что я рассчитывал.

— Сэр? — повторил Карл, ожидая команды и потряхивая ключами от микроавтобуса.

Я чувствовала себя единственным разумным человеком, и, заметьте, в тот миг я в одном нижнем белье прижимала к груди укараденное у спящей старушки дымящееся муу-муу.

— Нечестно так с ними поступать, — вмешалась я. — Вы должны дать им шанс. Я могу им помочь, ясно? Я что-нибудь придумаю. Ничего тут такого нет, честное слово; я уже начинаю понимать, как с этим справиться.

— Лилиан, прошу тебя, — сказал Карл.

— Нет, она права, — наконец опомнилась Мэдисон. — Джаспер, она права. Мы должны дать им время привыкнуть, освоиться.