Электрические сны - Виталий Вавикин

Она вышла на соседней улице. Такси не было – только люди, не особенно понимавшие, что происходит, но чувствующие возбуждение, которым был наэлектризован воздух. Группа мальчишек, стуча палками по стенам домов, пробежала мимо Киф. Никогда прежде она не видела таких затяжных волнений в Нижнем городе. Забавным было то, что именно сейчас жители Верхнего города один за другим принимали законы, улучшающие жизнь бедняков.

Киф вышла на перекресток. Движение автобусов было остановлено. Вечер поздний. Что ж, до мастерской добраться – нечего и думать. Остается сестра в нищенском пригороде.

Многоквартирный дом. Мусорные контейнеры. Киф поднималась по скрипучей лестнице, закрепленной с внешней стороны дома. Она двигалась осторожно, пытаясь одновременно смотреть себе под ноги и на окна над головой, из которых в любой момент могли выбросить окурок или вылить помои. Киф вспомнила Верхний город, где была недавно, и подумала, что, наверное, люди, живущие в этом доме, превратят весь тот элитный блеск в такую же свалку, как и здесь. Они не могут по-другому, не умеют.

Киф постучала в старую обшарпанную дверь.

– Чего надо? – грубо спросила Рия.

– Это Киф.

– Киф? – голос сестры стал настороженным.

– На улицах бунты, я не могу ночью добираться до своей мастерской.

– А какого черта ты вообще вышла ночью на улицу?

– Может, сначала откроешь, потом поговорим?

Дверь распахнулась спустя пару минут. Не открылась, а именно распахнулась. Сонно щурясь, Рия застыла на пороге – растрепанная, старая, умирающая. Киф не знала, сколько ей осталось. Никто не знал. Радиация проникала в организмы рабочих и разъедала изнутри медленно, неспешно, словно получая удовольствие от их страданий и немощности.

– Ну входи, если пришла, – сказала Рия.

Киф и не помнила, когда в последний раз приходила сюда. Наверное, прячась от мира в своей мастерской, она была отчасти похожа на агента Арга, который выбрался в Верхний город и гордился этим достижением. Он стал другим, забыв, откуда он. Киф тоже хотела забыть: о долге перед матерью, давно отправившейся на тот свет, о долге перед старшей сестрой, которая скоро должна была отправиться следом за матерью.

– Твоя дочь умерла? – спросила Рия.

– Умерла? – Киф спешно и суеверно качнула головой. – Нет.

– Тогда почему ты здесь?

– Я была в Верхнем городе.

– Продавала свои картины?

– Нет, но я нашла деньги на лечение Армы.

– Как? – голос сестры был сухим, как пустынный ветер. Такими же были и все ее чувства. Но сейчас, наверное, так было даже лучше. К черту чувства, эмоции и все эти всплески жизни и блеск надежд в глазах!

– Я продала свое тело, – сказала Киф.

– Целиком? – сухо спросила Рия.

– Кроме головы.

– Я слышала о таком.

– И что ты думаешь?

– Пытаюсь решить, что будет с Армой после того, как тебя не станет.

– Нет гарантии, что лечение поможет. Пятьдесят на пятьдесят.

– Вот как… – Рия задумалась – губы поджаты, лицо словно вырубленная из камня маска, взгляд устремлен в пустоту, в ночь.

– У меня есть один год, – сказала Киф.

Рия кивнула. Больше они не разговаривали. Киф легла на диване – старом, жестком, пропахшем плесенью и сигаретным дымом. Снов не было. Впрочем, не было и сна. Киф просто лежала и слушала, как сопит во сне сестра, жившая так долго с мыслью о смерти, что ее ничто не могло удивить. Если бы не бунты, то Киф ушла бы отсюда, не дожидаясь утра.

Но бунты не прекратились и утром. Наоборот, беспорядки усиливались. Они уже вспыхивали не только на границе Верхнего и Нижнего городов, но и в жилых кварталах, возле заводов и на усеянных магазинами улицах. Движение в Нижнем городе не было остановлено, но автомобильный поток полз так медленно, что проще было передвигаться пешком.

Когда ближе к полудню Киф добралась до своей художественной мастерской, у дверей ее ждал агент Арг. Дорогой костюм, который толпа разорвала на нем в прошлый вечер, был заменен на идентичный. Несколько ссадин на лице залеплены пластырем.

– А ты не сдаешься, да? – спросила Киф.

– Ты заключила договор, – безразлично пожал он плечами, – и мне платят за то, чтобы все условия были выполнены.

Арг выудил из кармана направление в частную клинику Верхнего города.

– Тебе нужно пройти терапию, – сказал он с монотонностью машины. – И не вздумай выкинуть еще одну шутку. Мои хозяева купили твое тело, но не твое лицо. Поняла?

4

Киф не знала, что именно врачи частной клиники вводят в ее тело через капельницы и внутривенные инъекции, но от этого у нее кружилась голова и мучили постоянные приступы рвоты. Доктор, проводивший лечение, обещал, что вскоре это пройдет и в следующий раз будет легче.

– Скажите, а наблюдатели знают о том, чем вы здесь занимаетесь? – спросила Киф в день, когда первая терапия была закончена.

Доктор не ответил. Лишь выдержал взгляд Киф и сказал, что ее ждут. В фойе стоял агент Арг.

– Ничего не говори. Я знаю, как ты чувствуешь себя после терапии. Видел прежде, – неожиданно примирительно сказал он.

– Видел, когда Нерр покупал свое тело? – спросила Киф, забираясь в его машину. Агент кивнул. – И кем он был? – решилась Киф, потому что вопрос буквально грыз ее изнутри. – Тот парень.

– Это неважно.

– Ты тоже преследовал его, как преследуешь сейчас меня?

Агент промолчал. Они выехали на дорогу.

– Арг! – потеряла терпение Киф.

– Он был моим братом, – тихо сказал агент.

– Он кем был? – переспросила она, решив, что ослышалась.

– Моим братом, – голос агента напомнил Киф голос старшей сестры: сухая, выжженная солнцем пустыня.

– Но…

– Мы с ним почти не общались. Жили в разных участках Нижнего города. Все, что я знал, – он планировал уехать на юг, надеялся, что там жизнь наладится… Потом врачи сказали, что у него опухоль мозга. Он собрал вещи и уехал из Нижнего города. Я не знал, куда он собрался, да и не было у меня желания знать – нашему отцу нужно было лечение, я продал почку и готов был продать глаза, когда младший брат отказался помочь. Думаю, он продал свое тело и перечислил полученные деньги на мой счет потому, что чувствовал за собой вину за тот поступок.

– Ваш отец выжил? – спросила Киф.

Агент покачал головой.

– Только не думай, что с твоей дочерью будет так же, – тут же добавил Арг. – Моему отцу просто не хватило денег. Если бы брат заболел чуть раньше, то старик был бы жив, а так…

Агент замолчал, и Киф решила, что сейчас молчание будет лучше всего. Они неспешно катили по широким авеню Верхнего города, которые казались тихими и спокойными, как и прежде, лишь заметно увеличилось число постов наблюдателей да их патрульных машин. Районы были незнакомы Киф, но она никогда и не знала Верхний город, поэтому просто ждала, когда Арг привезет ее в мастерскую. Ждала почти час, пока не поняла, что они едут куда угодно, только не в Нижний город.

– Я везу тебя в отель, – сказал агент, заметив ее беспокойство. – Отель в Верхнем городе.

– Я хочу домой. Мне нужно проверить мастерскую, навестить дочь…

– Нерр и Овет перевели Арму в клинику Верхнего города. Ты сможешь навестить ее завтра. И не злись. Нижний город сейчас слишком ненадежен.

– Бунты? – осторожно спросила Киф.

– Никогда еще не видел ничего подобного.

– И насколько все плохо?

Киф не помнила те дни, когда правящая элита приняла решение ввести в Нижний город войска наблюдателей, но слухи о том, что это возможно, пугали ее.

– Такого еще не было прежде, – сказал Арг.

– Революция?

– Кто-то говорит и так.

– Но здесь все кажется спокойным. Я говорю о Верхнем городе.

– Здесь всегда спокойно.

Остаток дороги они молчали. Лишь возле отеля Киф спросила агента о своей художественной мастерской.

– Сомневаюсь, что она уцелела, – сказал он. – Если хочешь, то можно поговорить с Овет. Она оплатит аренду здания здесь, но мне кажется…

– Что тебе кажется, Арг?

– Мне кажется, что когда у тебя остается год, работа – это последнее, о чем стоит думать.

Киф не ответила. Номер, который сняли хозяева ее тела, был дорогим и просторным. За все было заплачено, включая бар с напитками. Киф долго смотрела на бутылки, затем сделала себе выпить. Алкоголь успокоил и помог забыться, пока пройденная терапия не вытолкнула из желудка выпитое. Киф вырвало прямо на дорогой ковер. Врачи обещали, что это скоро пройдет, но ей верилось с трудом. Нет. Последний год жизни не будет сахаром.

Киф легла на кровать. Воздух был свеж и чист. Воздух, за который отвечали десятки дорогих фильтров. Киф заснула, очнулась ночью и долго прислушивалась, словно бунты уже добрались и сюда. Но нет. Ночь была тихой, спокойной, мирной. Киф снова попыталась заснуть, но так и не смогла.

Дождаться утра. Увидеть Арму. Увидеть дочь.

– Это очень хорошая больница, – сказал по дороге Арг.

Арма лежала в кровати, и подключенная к ней аппаратура пугала Киф не меньше, чем прежде мысли о том, что девочка умрет. Врач, которого привел Арг, долго и расплывчато говорил о хороших шансах Армы на выздоровление, словно специально распыляясь сложными терминами и деталями.