Непримиримые влюбленные - Мишель Рид

– В некоторых отношениях превращение очаровательно, хотя и вызывающе, но…

– А-а, – улыбнулась Мэдлин, – есть и «но».

– Волосы, например, – сказал Доминик. – Я знал другую Мэдлин, она всегда спешила к ближайшему парикмахеру, чтобы постричься – назло мне.

– Конечно, – согласилась Мэдлин. Она очень хорошо поняла его. Когда-то Доминик любил зарываться лицом в ее густые волосы, перебирать пальцами шелковистые пряди. А Мэдлин это доставляло огромное удовольствие.

Предупредительным жестом Доминик коснулся ее талии, пропуская через открытые двери в зал. Мэдлин невольно задержала дыхание.

– Мне жаль, что я разочаровала тебя, Доминик, – сказала она, пытаясь скрыть волнение. – Но, право, твои слова ничуть не задели меня.

Он замедлил шаг, и Мэдлин почувствовала удовлетворение. Все-таки сумела уязвить его.

– Задели, – тихо сказал Доминик. И прежде чем она успела возразить, добавил: – Мы оба задеты.

Подошедший официант избавил Мэдлин от необходимости возражать. Он проводил их к столику в углу. К ее удивлению, Доминик сел справа от нее.

– Терпеть не могу разговаривать через стол, – сказал он, когда официант быстро расставил приборы, подал меню и отошел. – Когда я обедаю с красивой женщиной, я хочу наслаждаться общением, а не таращиться на нее через нагромождение посуды на столе.

– Эта женщина пришла сюда не для того, чтобы ты любовался, глядя на нее. Ты хотел поговорить. Кажется, о Вики.

– Не только, – возразил Доминик. – Прежде всего я хотел бы узнать о тебе. Как ты живешь, какой ты стала, Мэдлин.

– У меня все хорошо, – ответила Мэдлин и коротко рассказала о своей жизни в Бостоне. – Мне не по себе здесь, в Англии, хотя я предполагала, что так и будет. Теперь мой дом в Бостоне, там я чувствую себя хорошо…

Доминик накрыл ее руку ладонью. У Мэдлин перехватило дыхание.

– Брось, Мэдди, – приказал он. – Не демонстрируй свою сдержанность. Не показывай, что научилась хорошо владеть собой. Оставь свои уловки для других.

– Не понимаю, о чем ты. – Мэдлин пыталась убрать руку, но он не отпускал ее. Собрав всю свою выдержку, над которой он так издевался, она посмотрела на Доминика. Его лицо было совсем близко, Мэдлин могла видеть искорки в серых глазах. Она с грустью вспомнила, как однажды ей очень хотелось, чтобы его глаза потемнели от страсти, от нетерпеливого желания. Она долго не могла забыть, чем он ответил ей.

Молчание затягивалось. Мэдлин сидела не дыша, оцепенев под его пристальным взглядом. Доминик заново узнавал ее, отмечая перемены и знакомые черты: прекрасную фигуру, гладкую кожу, полные, чувственные губы, маленький прямой нос, выразительные глаза, которые сейчас скрывали все чувства.

Обеденный зал понемногу терял свои очертания, таял в легкой дымке. Им уже не хотелось пикироваться. Минуты, проведенные вдвоем, все изменили.

Когда они бывали вдвоем – а это удавалось им так редко, – она видела только Доминика, с болью думала Мэдлин. И только он смог разглядеть в живой веселой девчонке столь восприимчивую, легкоранимую натуру.

Она чувствовала тепло его руки. Они сидели рядом, почти касаясь друг друга бедрами. Мэдлин ощущала его притягательную мужскую силу, какой-то почти животный магнетизм. Давно забытые чувства и воспоминания нахлынули на нее.

Когда-то они могли часами смотреть друг на друга, не отводя глаз, рука в руке. Их связь была такой тесной, что для них все имело смысл. Сейчас ей хотелось плакать оттого, что все ушло.

– В Бостоне все были очень добры ко мне, – услышала Мэдлин свой голос и отвела взгляд от лица Доминика. Это очень опасно, предостерегла она себя, чувствуя, как все дрожит у нее внутри. – Я там стала взрослой, Доминик. Не пытайся увидеть во мне прежнюю глупенькую девочку. Ее больше не существует.

По его лицу промелькнула тень – может быть, он вспомнил прежнюю Мэдлин, которую любил и которая ушла из его жизни. Вероятно, ему стало грустно.

– А теперь ты довольна собой? – Голос звучал непривычно мягко, Доминик понимающе посмотрел на нее, и Мэдлин встревожилась.

Она убрала руку и сразу как будто отдалилась от него. Довольна?

– Да, – сказала она. – Я довольна. – Счастлива? Нет. Жива? Нет. Она тяжело вздохнула. – А ты? Ты доволен своей жизнью? Вики говорила, ты превзошел своего отца в умении делать деньги. В таких делах успех очень приятен.

Доминик криво усмехнулся – он понял скрытый смысл ее слов. Он откинулся в кресле, словно надевая привычную маску.

– Мы оба знаем цену успеха и цену ошибок. – Он посмотрел ей в глаза, и Мэдлин поняла, что она – одна из его ошибок.

По молчаливому согласию оба занялись меню. Нужно избегать опасных тем, подумала Мэдлин. А мы только и говорим на опасные темы. Они заказали обед и ели, болтая о пустяках. Глядя на них, никто бы не догадался, что когда-то они были связаны тонкими, но прочными нитями.

– Я все думаю, как быть с Вики, – сказал Доминик, нахмурясь, когда они перешли к кофе.

– Я тоже беспокоюсь, – сказала Мэдлин. – Нужно что-то делать, Дом. – Она и не заметила, как вырвалось у нее это уменьшительное имя. – Я была потрясена ссорой между нашими семьями. Родные ни о чем не писали. – Она виновато взглянула на него. – Если говорить откровенно, меня раздражает, что все началось из-за нашей…

нашей…

– …глупости, – закончил Доминик. Мэдлин не понравилось это слово, но другого она предложить не могла.

– Бедная Вики оказалась между двух огней. Боюсь, я не вижу выхода. Она знает, что ей всегда рады в нашем доме. Нина хочет, чтобы Вики была подружкой на ее свадьбе. Но мы понимаем, что быть подружкой на свадьбе – для нее значит обидеть своих родителей. – Мэдлин беспомощно пожала плечами. – Я хочу… – она вздохнула и на минуту забыла, что должна быть сдержанной, – я хочу…

– Чего же ты хочешь, Мэдлин? – мягко спросил Доминик, глядя в печальное лицо девушки.

Задумавшись, она не отвечала.

– Хочешь, чтобы не было этих четырех лет? – Доминик поднял руку и дотронулся до ее волос, не отрывая от нее взгляда. – Чтобы время вернулось назад, когда все были счастливы и не было никаких ссор?

Но ссора налицо, Мэдлин не могла забыть об этом, и сердце ее ныло.

– Легко, глядя назад, видеть только хорошее. Но так поступают только мечтатели и глупцы.

Она взяла чашку с кофе, ему пришлось убрать руку, которой он гладил ее волосы. – Нет, – твердо сказала Мэдлин. – Я не отказываюсь от прошедших лет. Я только хочу, чтобы кончилась эта глупая ссора.

– Выход есть, – спокойно сказал Доминик.

Мэдлин не спеша поставила чашку. Этот тон был ей знаком. Таким тоном отец обычно сообщал неприятные новости. В похожей ситуации Доминик тоже говорил ровным голосом. Этим обычно сопровождалось изменение в настроении, что не сулило ничего хорошего.