Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[Часть III]
В саду священника дозрел Тяжелый виноград,И в ветре солнечном кружил Багряный листопад.
Еще мотались по кустам Колосья ячменя;Стоит в глазах, как бы вчера, Их свадьба у меня.
От церкви через этот лес До Эдварда воротС полмили мшистая тропа В густой тени ведет.
Тропою этой с женихом Венчаться Мери шла;Она, хоть и таила грусть, Казалась весела.
Чуть на погост она пришли, Где солнышко пекло,У бедной Мери словно кровь От сердца отвело.
Чуть сил хватило руку ей Священнику подать;Она все видела, молясь, Там, на коленях, мать.
Они пошли в обратный путь — Во след я глянул ей,Как раз, когда она вошла Под сень густых ветвей.
Она ступила на тропу, Всю выстланную мхом:Ей было тяжко этот миг Припоминать потом.
В тени ее окутал жар, Потом схватила дрожь;Веселый звон колоколов Ее терзал, как нож.
Проклятье матери всегда Ужасно для детей:Мать и преступная — все мать, Нет ничего святей.
Прошло полгода: тот же яд Таила мать в крови;Но Эдвард был примерный муж, А Мери — луч любви.
"Сестра все не приходит к нам, Мать запрещает ей:О Эдвард! Я живу с тобой, Я бы хотела быть другой,Живей и веселей.
И почему я все грушу? Нет ничего такого.Должно быть, от туманных дней Я не совсем здорова"..
Шла изморозь — ни льда, ни вьюг! А если свет блеснет,Бедняжка, чтоб не встретить мать, Не отопрет ворот.
Но Эллен в мокроту и грязь, В те мрачные недели,К ним приходила каждый день, И с ней все веселели.
О, Эллен верный друг была, Сестры дороже милой!Как жаворонок весела, Она домой лишь к ночи шла,И дом пустел, унылый.
У нас на первый день Поста Почти пустует храм: /Угрозы божьи в этот день Должны читаться там.
Покойный наш священник мне Признался как-то раз,Что хорошо бы этот чин, Совсем изъять у нас.
В то утро мать пришла во храм И к Эллен подошла;У службы Эллен всякий день В посту у нас была.
И Эллен встретила ее С приветливым лицом:"Что, если гнев ее утих, И мир вернется в дом?"
День был едва на день похож — Так небеса черны;Бывает, ночью храм светлей При четверти луны.
Ревела буря, дикий дождь О стекла бил упрямо;Тонули возгласы молитв В гуденье башни храма.
Молилась на коленях мать, Поднявши к небу взгляд:"Пусть ту, что рядом здесь со мной, Иссушит тайный яд!
Услышь, услышь меня, господь. Мои держащий дни:Ту, что причастна к их любви Навеки прокляни!
Будь проклят день ее и ночь На вечные года!"Так помолившись, поднялась, Спокойна и тверда,И вышла в дверь, господень дом Покинув навсегда.
Я видел Эллен. Как она Вся побледнела вдруг!Я думал, почему у ней В глазах такой испуг?
И после службы близ нее Мы все собрались в круг;Она шаталась, и блуждал В ее глазах испуг.
Потом решилась рассказать, Чем сердце смущено:"Ведь это клятва грешных уст, Не все ли мне равно?"
И улыбнулась, и принять Старалась бодрый вид,Но лучше, если бы она Заплакала навзрыд.
Она твердила, боль в душе Пытаясь побороть:"Ведь это клятва грешных уст, И милостив господь!" — —
В ее глазах блуждал испуг, В душе была борьба:"Ведь это клятва грешных уст, Ужель я так слаба?"
Бедняжка — девочкой, она У ног моих играла —От Мери утаила все, Ни слова не сказала.
Но Мери слышала рассказ; И Эллен обняла:"О, Эллен, нас теперь она Обеих прокляла!" — —
Наружи Эдвард под холмом Шагал вперед, назад,Ломая сучья у дерев И прутья вдоль оград.
Он их разламывал в руках И в сторону швырял,Как будто бешенство свое Куда девать не знал.
Вы виднте тот холм? Под ним Их ферма и теперь.Он слышал их, он слышал все И скрежетал, как зверь.
С ним Эллен в горе с детских лет И в радости сжилась,И с нежным именем жены Он имя друга дней весныСоединял, молясь.
И он в часы своих молитв К ним не делил любви,И двух имен единый звон Звучал в его крови!
Он в дом вошел; в его глазах Была борьба видна;И обе обняли его, И Эллен и жена.
Он Мери плачущей лицо К своей груди прижал;Тут ярость перешла в тоску, И Эдвард зарыдал.
А Эллен лить не стала слез, Лишь обняла тесней,Как будто что-то пронеслось Ужасное пред ней.
[Часть IV]
Нехорошо, когда ногой Могильный топчут прах;Оно и днем зловещий знак, И не к добру впотьмах.
Могилу видите, вон ту? Бог даст, бог и возьмет:Там, сударь, спит мое дитя, Холодное, как лед.
Все остальные сам я рыл, И — прах меня бери! —Я лучше пропляшу на всех, Чем трону эти три!
"Старик, невесел твой рассказ!" — — "Вы — что, вы — молодежь;Мне семьдесят, а ведь и то, Как вспомнишь, так всплакнешь.
Сестрица Мери этот мне Поведала рассказ,Хоть Эдвард сам мне кое-что Говаривал подчас.
Ну, ладно! Мери, как сестре, Друг Эллен помогала;Она была все чаще с ней,И ей все делалась милей; Она весь дом держала.
Она по будням на базар, А в праздник — в церковь шла;Все как всегда, но это все Лишь видимость была.
Грустила Эллен? Не скажу. Но веселилась мало;И Эдварда она своей Веселостью пугала.
Она молчала по часам; Чтоб избежать тоски,Она певала про себя Веселые стишки.
И слышалось в ее простых, Уверенных словах,Что у нее своя печаль, Свой неотступный страх.
Вдруг скажет, кисть обняв свою: "Нет, мне не исхудать!"Раз Мери за руку взяла (Взгрустнулось той опять),В лицо взглянула и слегкаЕй стала руку жать.
Потом сильней, сильней, вцепясь С какой-то дикой, страстью,И закричала: "Нет, нельзя Себя принудить к счастью!"
Раз Мери обняла она В самозабвенный миг,И билось сердце, и слова Шли сами на язык.
Они шли сами, как поток, Что выступил из ложа,И, взвизгнув, крикнула она: "Как ты на мать похожа!"
Так понемногу стал весь дом С уныньем неразлучен;И, видя как грустит, жена, Был Эдвард хмур и скучен.
Он с неохотой ввечеру Отодвигай засов;Ему как будто стал чужим Любимый прежде кров.
Раз вечером он книгу взял, Не стал в нее смотреть,Швырнул ее и простонал: "Нет, лучше умереть!"
Взглянула Мери на него С улыбкой неживойИ молча на руку к нему Склонилась головой.
И Эдвард, громко зарыдав, Колена преклонил:"У ней разбитая душа! О, господи! Нет сил!"
Стоял туман. В такие дниРабота тяжела.Копнешь, раскашляешься. ВсеВесна в тот год не шла.
И вдруг, на удивленье всем, Жара и духота;Все тени ищешь, а кругомНа ветках ни листа.
Так вот, есть уголок в лесу, Его беседкой звать;Вы, верно, знаете, хотя Откуда вам и знать.
Поблизости и пастбищ нет, Тропинок нет туда;Там зеленеет остролист Да говорит вода.
Деревья сами разрослись В густой, тенистый свод;Совсем беседка; в трех шагах Студеный ключ течет.
Воскресным утром как-то раз Друзья сюда пришли;Алели ягоды; звучал Церковный звон вдали.
Приятно слушать плеск ручья И звон колоколов;Приятно слушать их зараз Средь тишины лесов.
Усталый Эдвард отдохнуть На мягкий мох прилегИ задремал под звон ключа; Тот ключ и в будни, лепеча,Вас усыпить бы мог,
А он был не совсем здоров И ночь провел без сна;Беседа женщин рядом с ним Была едва слышна.
"Смотри-ка, Эллен, как лучи Сквозят в листах густых.Все солнца крошечные в них, Не больше глаз твоих.
И славой каждое из них Окружено своей,И каждый голубой кружок Оделся в радостный венокИз тоненьких лучей".
И стали, глядя на лучи, Судить про их цвета;"Зеленый", — эта говорит, "Янтарный", — скажет та.
А Эдвард был недобрым сном Тем временем смущен;С тревогой слушали они, Как тяжко дышит он.
"И это — мать!", — он произнес, Не открывая глаз,Виднелись на его лице И страх, и боль зараз.
Они вздохнули, угадав, Что в мыслях у него;Проснувшись, он взглянул вокруг, Не видя ничего.
Он сел, и прежде, чем из глазТяжелый сон уплыл,"Прости, Господь, — воскликнул он, —Я сердце ей разбил!"
Тут Эллен вскрикнула, дрожа, И вдруг расхохоталась,А Мери больше никогда С тех пор не улыбалась.
1797–1809
- Стихотворения и поэмы - Михаил Луконин - Поэзия
- Стихи. Странные в голову лезут вещи. Присутствует ненормативная лексика. 18+ - Ян Г. - Поэзия
- В горах Армении. Поэмы и стихотворения. Мемориальное издание - Ордуни - Поэзия
- Поздний гость. Стихотворения и поэмы - Владимир Корвин-Пиотровский - Поэзия
- Поэмы 1918-1947. Жалобная песнь Супермена - Владимир Владимирович Набоков - Разное / Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Адам Мицкевич - Поэзия
- Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. - Марина Цветаева - Поэзия
- Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Ипполит Богданович - Поэзия
- А Старый пират… - Эдуард Лимонов - Поэзия