Дай Андрей Поводырь в опале. - Неизв.

Oui. Bien sыr. Il n'y a rien de cachй pour moi! - начал дядя Карл по-французски, но заметив недовольную гримасу на лице не обученного языкам Ивана Дмитриевича Асташева, поспешил перейти на русский. - Непременно, господа. Здесь для меня все совершенно ясно. С чего же начать?

Со вздорных мечтаний моей будущей снохи, - с невозмутимым видом, заявил отец. Чем заставил смутиться своего друга - главного военного интенданта Империи. - Что это еще за сопливые заговорщики? И как Надежда Ивановна могла дерзнуть, упоминать Его Высочество Великого Князя Александра Александровича?

Да уж, - поддержал старого Лерхе Гораций Гинцбург. Его бас, как звук внутри полкового барабана, еще секунду вибрировал внутри кабинета. - Их заигрывания с огнем подвергают нашего молодого губернатора неоправданному риску.

Меня измерили, взвесили и признали годным. Забота откровенно радовала. Знать бы еще, чего это будет мне стоить. В бескорыстную любовь главы крупнейшего банкирского дома в Империи я не верил.

Насколько мне известно, господа, - усмехнувшись, и взглянув на насупившегося Якобсона, принялся рассказывать секретарь Ольденбургского. - Это целиком и полностью лежит на совести мадемуазель Мещерской. Вам должно быть ведомо, какое влияние она оказывает на молодого царевича. Ну и конечно здесь присутствуют нежные ручки принцессы Терезии, неожиданно воспылавшей материнской любовью...

Все понятливо кивнули. Гера сунулся было объяснять и мне, но я его заткнул. Невелика хитрость. И так понятно. Раз Никса никогда не женится на Катеньке Ольденбургской, значит, он не должен достаться и Дагмар. Чем хуже - тем лучше. "Ведьму" Терезию больше всего устроил бы международный скандал. Дания только-только проиграла войну и лишилась изрядного куска земель. Брачный союз с наследником Российской Империи в какой-то мере компенсирует военные потери в глазах мирового сообщества, и поэтому должен состояться любой ценой. Однако этот брак совсем не устраивает Пруссию. Собирателям германских княжеств ни к чему на соседском троне ненавидящая все немецкое Императрица. Нисколько не сомневаюсь в том, что прусский посланник уже успел намекнуть Терезии, что исход торговли за претензии на Лауэнбург напрямую зависит от успеха матримониальных планов царской семьи.

Катенька со своей неуемной родительницей - это еще можно понять, - Якобсон надеялся хоть как-то обелить имя дочери. - Моя Наденька всегда была дружна с детьми принца. Но причем здесь Мещерская? И как ей удалось настолько повлиять на Александра, что он стал готов интриговать против собственного брата?

Я слышал, - осторожно вклинился в разговор Вениамин Асташев. - Что не все в окружении цесаревича довольны его увлечением датской принцессой. Его Императорское Высочество Александр Александрович же, в силу своей... своего характера, непременно отказался бы помогать противникам союза его брата с Дагмар. Возможно ли, что княжна Мещерская попросту использовала тягу Александра к справедливости? В офицерских собраниях все еще муссируется слух, будто наследник не слишком ласково обошелся с нашим... с Германом Густавовичем.

Вполне это возможно, Вениамин Иванович, - сделав еле заметную паузу, чтоб припомнить имя блестящего кавалерийского ротмистра, согласился Штиглиц. - И раз уж вы отличились столь светлыми рассуждениями, извольте предложить, как нам исключить Великого Князя Александра, а вместе с ним и молодого Лерхе, из этой камарильи?

Довольно станет и того, чтоб о том узнала Мария Александровна. Герман не сочтет за труд написать своей покровительнице, княгине Елене Павловне, что не имеет отношения к маневрам начитавшихся романов девиц. Ныне они с Императрицей дружны как никогда, - после нескольких глотков янтарного, пахнущего хмелем и летним ветром, пива, речь старого генерала Лерхе стала вдруг гораздо живее, чем обычно. - Однако же и Надежду Ивановну нужно как-то оградить... Да. Оградить.

Якобсон спрятал мелькнувшую улыбку в усы и приосанился. Понял, что никто не собирается его бросать на произвол судьбы.

Отправить ее на время в имение? - предложил он. - Пока все не уляжется.

Боюсь, это невозможно, Иван Давыдович, - качнул головой дядя Карл. - Подле принцессы Марии Федоровны непременно должен быть кто-то от нас.

Иметь представление о чаяньях молодой иностранной княжны было бы полезно, - осторожно согласился Гинцбург. Было заметно, что он впервые участвует в такого рода разговорах. Прежде столичные жители охотно пользовались деньгами банкирского дома, но не спешили принимать евреев, бывших винных откупщиков из Винницы, в свое общество.

Быть может, мне еще раз встретиться с Надеждой Ивановной? - просто, чтобы не молчать, когда все обсуждают мою судьбу, сказал я. - Объяснить ей все?

Я ей объясню, - зловеще пообещал Якобсон. - За это можете не беспокоиться. В нашей семье никакой эмансипэ не будет, покуда я жив.

Лерхе-старший довольно кивнул:

А не в то ли имение, ты, Иван Давыдович, хотел доченьку отправить, что в приданное обещано?

Мы на том не сошлись, - покачал головой интендант.

Ну, уж теперь-то непременно сойдемся, - не согласился отец. Теперь я понял причину его радости, когда первая моя встреча с нареченной этак-то неудачно закончилась. И нисколько не сомневался, что Якобсону теперь точно придется добавить к придарку Вышневолоцкие угодья.

Господа, - поспешил отвлечь двух стариков от споров барон Штиглиц. - Я рад, что все препятствия к союзу двух прелестных молодых людей остались в прошлом. И все-таки, предлагаю вернуться к делам. Мы еще не слышали мнения Карла Васильевича, по поводу Высочайшего благоволения к нашему Герману Густавовичу. Мне известно, что и... эм... Гораций Осипович, по моему примеру, принялся выводить средства из оборота, дабы иметь возможность участвовать капиталами в сибирских прожектах...

Гинцбург удивленно вскинул брови, и тут же натолкнулся на снисходительную улыбку Александра Людвиговича. Учись, мол, студент. Информация - это наше все!

Мы рассчитывали на то, что бумаги не увязнут в министерствах, - невольно копируя тон старшего товарища, но гораздо более прямо, прогудел бородатый банкир. - Это было бы излишне расточительно. Прелесть прожектов была в их определенности и быстрой оборачиваемости.

Быстрой? - удивился я. В моих бумагах указывался срок окупаемости заводов в пять лет, и железной дороги - в пятнадцать. И, честно говоря, я сам в этом сомневался.

Начнем с определенности, - ускользнул Штиглиц. - Карл Васильевич? Не соблаговолите?

Охотно, Александр Людвигович, охотно. Тем более что с этой стороны нас никакие неожиданности не ожидают. Охлаждение же Государя к нашему дорогому Герману не более чем игра. Александр, как вы знаете, чувствительный и совестливый человек. Однако же и он вынужден усмирять свои чувства в угоду политической надобности. Отсюда и удаление Германа из Царского Села, и проявление мнимого неудовольствия. Стоит лишь молодому Лерхе проявить себя в какой-либо иной, не связанной с цесаревичем Николаем области, и Высочайшее благоволение тут же вернется.

Я рад, - без энтузиазма, выговорил я. Нечто подобное я и ожидал. Уж слишком плохой актер принц Ольденбургский. - Тем не менее, мне хотелось бы знать, что господа банкиры подразумевают под быстрой окупаемостью?

Да что вы, право, Герман Густавович, пристали к этой мелочи, - расправив влажные от пивной пены усы, воскликнул кавалерийский ротмистр. - Не довольно ли того, что ваши прожекты станут осуществляться?

Отнюдь, - фу, еле выговорил. - Вениамин Иванович. Нет у меня уверенности в скорейшей прибыли с дороги, для которой еще и рельсы не начали делать. Не хотелось бы ввести в заблуждение уважаемых господ. Они ведь намерены существенные капиталы в это дело вложить...

За это можете не волноваться, молодой человек, - решил успокоить меня барон. - В нашем обществе честное имя куда дороже денег ценно.

Так и я о том, Александр Людвигович. И я о том. Какая тень на ваши имена ляжет, если мы акционерам пообещаем скорые дивиденды, а их не будет! Да и ваши деньги надолго в строительстве застрянут.

Да где же застрянут? - заволновался Гинцбург. - Подписаться на акции дороги на миллион - это же таки не значит этот миллион тут же отдать.

А что же это значит? - удивился я. Надеюсь, вполне достоверно удивился. Потому что уже стал догадываться, что за махинацию решили провернуть эти прохиндеи. Не зря же Рейтерн меня об облигациях предупреждал.

Это значит, Герман Густавович, что мы с господином Гинцбургом готовы поручиться своим именем в благонадежности вашего предприятия, - опередил еврейского банкира Штиглиц. Судя по выражению лица управляющего Госбанка, разговором он был весьма недоволен. - Кто же иначе рискнет доверить капитал на строительство хоть чего-нибудь в дикой Сибири?

Спасибо, - я даже ладонь к сердцу прижал, в доказательство искренности. - Огромное вам, господа, спасибо. Но какая же здесь прибыль? Согласно Уложению об Акционерных товариществах, подписка на участие - это выражение готовности выкупить заявленное число долей. Ни о каком участии в распределении какой бы то ни было, даже потенциальной прибыли, речь не идет. Или я что-то неверно понимаю? Я опасаюсь, что...