Статьи из журнала «Компания» - Дмитрий Быков

Но это, наверное, за вредность.

12 мая 2006 года

№ 414, 15 мая 2006 года

Плач апельсина

Можно выгодно продать девяносто девять клонов «Кода да Винчи», но ни к чему, кроме дискредитации идеи, это не приведет.

В последнее время все чаще сетуют на измельчание кинематографа, оскудение литературы, нищету общественной мысли и прочие симптомы конца света. При всем своем эсхатологическом мышлении рискну утверждать, что ничего страшного не происходит. Современному человеку элементарно некогда быть великим.

Толстой написал «Войну и мир» потому, что мог пять лет не думать о хлебе насущном. Почти вся русская литература была создана людьми праздными, свободными от ежедневного труда. Мне возразят, что Достоевский сочинил «Игрока» за сорок дней и вообще не вылезал из долговой кабалы. Но Достоевский здесь, скорее, исключение, и вдобавок лучшие свои вещи — «Братьев Карамазовых» или «Бесов» — он писал все-таки в относительно спокойной обстановке. Кто бы спорил! Полная праздность вредна, она расслабляет и лишает тонуса, — но паузы, проколы, прогулы, как называл их Мандельштам, художнику жизненно необходимы. Найти идеальное соотношение между трудом и праздностью — нелегкая задача для художника, но без этого, как ни крутись, не состоишься.

К сожалению, к руководству культурой и у нас, и во всем мире уверенно пришли менеджеры, что, впрочем, случилось не вчера. Стоит сегодня появиться интересному тексту, перспективному автору, значимой тенденции — и менеджер, успевший первым, покупает автора с потрохами, заставляя его ставить найденное на поток. Тексты начинают производиться с компьютерной скоростью и минимальным участием души. Нужен титанический талант, чтобы при такой эксплуатации выдавать разнообразие, и столь же титанический дух, чтобы отказаться от соблазна: ведь менеджеры заботятся и о том, чтобы автор не получал слишком больших гонораров за каждый отдельный текст! Ему платят именно за регулярность их появления.

Напомню некоторые музыкальные бренды, неумеренная эксплуатация которых сильно им повредила: перестала развиваться и фактически сошла на нет группа «Мумий Тролль», утратила все обаяние непосредственности Земфира. В литературе все еще нагляднее: стоило Илье Стогову написать один хороший роман, как петербургские издатели немедленно выжали из него еще десять посредственных. Стоило прославиться Евгению Гришковцу, как его заставили неумеренно тиражировать самого себя, причем никакого качественного скачка при этом не произошло. Авторам приходится выскребать сусеки, сдавать в печать то, что вовсе для нее не предназначалось, — гоните все в дело, под имя схавают!

Увы, этот чисто менеджерский подход к литературе и к искусству вообще не учитывает одного. Здесь бессмысленно повторять успех. Можно напечатать и выгодно продать девяносто девять клонов «Кода да Винчи», но ни к чему, кроме дискредитации идеи, это не приведет. Клон Гарри Поттера по имени Таня Гроттер выдохся на третьей серии. Главное же — попав в мир тотально клонированного искусства, читатель потерпит-потерпит, да и отвернется от книги как таковой.

Авторы, чьего опыта и мировоззрения достает от силы на один полукачественный текст, начинают, как Оксана Робски, бесстыдно и безжалостно эксплуатировать себя. Фильмы, посыла и фабулы которых едва хватало на полный метр пленки, продолжаются, как «Бумер», уродливыми и беспомощными сиквелами. Идеи, авторы, тенденции ставятся на поток и выжимаются, как апельсины. Чтобы писать, художнику нужно жить и думать. А для этого необходимо время.

Но менеджеру, конечно, всего этого не объяснишь. Я вообще думаю, что менеджером называется человек, которому никто и ничего не может объяснить.

19 мая 2006 года

№ 415, 22 мая 2006 года

Также плевал

Назвать кого-либо «фаллическим символом» — вовсе не значит обозвать героя неприличным словом.

С точки зрения прецедентного права одно из главных судебных решений в России было принято в 1883 году. Во всяком случае, легенда (точных данных нет) относит именно к этому году дело солдата Орешкина, который, буйствуя в кабаке, начал ругать власть и плюнул на висевший там портрет государя императора. «Плевал я на вашего императора!» — так и воскликнул он. Орешкина арестовали, делу, как водится в России, придали политический характер, и через месяц оно попало на высочайшее рассмотрение.

Мой любимый русский царь Александр III собственноручно начертал на папке: «Дело прекратить, впредь моих портретов по кабакам не вешать, Орешкина выпустить, передать, что я на него также плевал».

Я решительно отказываюсь понимать дело Владимира Рахманькова, редактора интернет-газеты «Курсив». Сайт теперь закрыт, а ивановскому журналисту Рахманькову местная прокуратура предъявила обвинение по статье «Оскорбление должностного лица при исполнении им служебных обязанностей» (319). Проблема в том, что Рахманьков разместил в своей сетевой газете собственную статью «Путин как фаллический символ России», где подверг осмеянию президентский призыв к демографическому взрыву и особенно цену вопроса, то есть государственные выплаты за решение названной проблемы.

При этом прокуратура — без постановления суда! — изъяла все системные блоки редакционных компьютеров, документацию редакции и трудовую книжку самого Рахманькова. Дома у него тоже провели обыск, и тоже без постановления. Изъяли компьютерный системный блок, книжек не тронули.

Я не говорю о том, что Ивановская прокуратура сделала фантастическую рекламу упомянутой статье. Я о другом российском парадоксе: ну ведь не заставляет же никто! Нет никакого заказа сверху. Чего они там хотят-то, в ивановской прокуратуре? Для чего орут во всю Ивановскую область? На что надеются, выставляя на столь громкое посмешище президента России и делая диссидента из обычного молодого журналиста?

Важно зафиксировать именно сейчас: никто вас не заставлял. Вы сами, совершенно добровольно. Вам казалось, что время такое; что это здоровая инициатива масс; что это понравится наверху. Уверяю вас, не понравится. Там же тоже понимают, что к чему. Там все-таки сидят грамотные юристы с петербургским образованием. Им отлично известно, что «фаллический символ», как и «секс-символ», — не оскорбление. Что назвать кого-либо «фаллическим символом» — вовсе не значит обозвать героя неприличным словом, это просто указание на продолговатую форму данного предмета. Наконец, ни единого грубого слова про президента в статье Рахманькова нет — он тоже профессионал и знает, что почем. Так что наверху сразу смекнут: ничего, кроме позора, из этой ситуации не выйдет. Особенно если учесть, что «оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей» — это статья для тех, кто милиционера «козлом» обозвал во время задержания. А оскорбление власти — совсем другое дело. Пойди докажи, что президент в момент публикации статьи выполнял служебные обязанности, а не плавал в бассейне или не выгуливал Кони. Позор ведь усугубляется тем, что в судебном заседании должен лично присутствовать оскорбленный. Представляете ужас ивановских властей, если он законопослушно приедет?! Столько домов красить…

Короче, исходя из прецедентного права — было бы гораздо лучше, если бы кремлевские юристы вовремя прекратили это безобразие. И начертали на папке следующую резолюцию: «Демографическую проблему впредь решать без моего напоминания. Рахманькову вернуть домен и системные блоки и передать от меня, чтобы не завидовал. Сам ты фаллический символ. Привет ткачихам».

29 мая 2006 года

№ 416, 29 мая 2006 года

Правильная газета

От души рекомендую всем объединиться и подготовить совместный выпуск газеты, которую от нас ждут.

В августе 1991 года, когда вся отечественная пресса была приостановлена путчистами, журналисты ведущих изданий собрались, чтобы сделать «Общую газету» — одну на всех. Потом ее под этим названием возродил Егор Яковлев. Мне кажется, сегодня настало время совершить некую подобную акцию, но уже не с протестными целями, а исключительно в порядке эксперимента. К этому я и хотел бы призвать всех коллег, несмотря на наши идейно-творческие разногласия. От души рекомендую всем объединиться и подготовить совместный выпуск «Правильной газеты». Газеты, которую от нас ждут.

Перечислю для начала, чего в ней не должно быть. В ней должны отсутствовать слова «доллар», «евро» и прочие упоминания иностранных валют; в ней не должно быть глумления над нацпроектами и дискуссий о преемнике президента; в ней не будет места сочувственным репортажам из Грузии и упоминаниям о тамошнем вине, а также добрых слов об Украине. В ней не следует упоминать о личной жизни тридцати артистов, подписавших письмо к президенту и парламенту с требованием защитить их неприкосновенность. В ней не должно быть криминальной хроники, ибо это пропаганда секса и насилия. Полагаю, что отчеты о стихийных бедствиях на российской территории также неуместны. Не следует писать и о том, как под националистические лозунги скинхеды убили армянина. О том, как под космополитические лозунги армяне убили скинхеда — тоже, наверное, не надо.