Смерть – плохая примета - Оксана Обухова

Магическое слово «Сахалин», как полновесное зерно, упало на подготовленную почву. Через две минуты «седенькая Прасковья» была благополучно забыта, теперь все слушали дуэт бабы Нади и бабы Нюры, исполнявший арию «какой прекрасной остров Сахалин, но как там дорого живется».

Надежда Прохоровна щедро делилась конфетами и скупо знаниями о славном острове.

…Минут через двадцать Надежда Прохоровна простилась с лавочкой, пожелала всем доброго здравия и мерной поступью груженой лошади отправилась вон со двора.

Роман тихонько тронул машину с места и подхватил бабушку уже на проезжей части.

Прохоровна тяжело вскарабкалась на высокое сиденье, поставила на колени сумку и некоторое время молча смотрела вперед.

– Поехали? – тихо спросил дожидавшийся команды водитель.

– Трогай, – кивнула баба Надя и повернулась к Марье: – Скажи-ка, дочка, как в точности был тот пистолет припрятан?

– Под полотенцами на верхнюю полку, – быстро уточнила Маша.

– Полотенца ровнехонько лежали?

– Да. Ровная аккуратная стопочка. Все было в точности так, как я убирала.

– Тогда это не она, – вздохнула баба Надя. – У Нюры артрит всамделишный, без дураков мается, всерьез. Я ей конфетку на колени положила, она ее не то что развернуть, взять толком не смогла! На землю сронила… Так что, девонька, не могла Нюра пестик под стопочку упрятать. Разворошила бы все.

После этих слов в машине надолго повисло молчание. Роман неторопливо рулил по тихим московским переулкам, Марья устало терзалась мыслью: «Все без толку, все без толку, все зря. Ничего мы сами не придумаем, никого не найдем…»

Надежда Прохоровна, чутко уловив безысходное настроение беглянки, произнесла не оборачиваясь:

– Ты, дочка, не грусти. Теперь все просто. Было у нас две подозреваемых, теперь одна осталась.

– А если пистолет подкинули как-то по-другому! Если его подбросили, когда меня дома не было?!

Роман, заведя машину в знакомый двор, остановился и повернулся к Маше:

– Знаешь, как тяжело проникнуть в квартиру, находящуюся под охраной сигнализации?

– Знаю. Но кому надо, тот любую сигнализацию блокирует – комар носа не подточит! Умельцев в России всегда хватало.

– Хватает, – согласился Савельев. – Но если этот умелец первоклассный профи, такой просто так в квартиру не полезет. Работает только по наводке, за хороший куш. Что у тебя пропало?

– Ничего. Только появилось.

– Вот то-то же. Появилось. А это значит, что либо против тебя замышлена какая-то дорогостоящая интрига и работают грамотные люди, либо… ищи среди своих…

– Какие грамотные, Рома?! Что с меня взять?!

– Не знаю! Думай! Ключи на работе без присмотра оставляла?!

– Нет! После того как у нас из дома пропали сережки и кулон, а Марк сказал, что их не трогал, я моментально поменяла все замки и код! Это было за две недели до того, как я с работы уволилась!

– А у Марка их могли стащить?!

– Где?! Он сразу лег в больницу! Сам мне сказал, и Виолетта подтвердила! Марк ни за что не навел бы на нашу квартиру бандитов, не сказал бы никому пароль!

– Ты плохо знаешь наркоманов.

Марья заплакала.

Баба Надя, все это время спокойно слушавшая перепалку молодых людей, укоризненно, оттягивая ремень безопасности, пропыхтела:

– Ты, Ромка, на Машу не наскакивай. Права она. Если ключи у Марка стащили, то – давно. И квартиру ограбили бы тоже – давно.

– Вот-вот, – поддакнула Мария. – Или ты думаешь, – прищурилась, – убийство Покрышкина и мое обвинение кто-то давно придумал? Да? Придумал и полгода ждал?

– А почему бы нет? – пожал плечами спорт смен. – Мотива-то мы найти не можем…

– Ерунда!

– А если, – не сдавался Савельев, – кто-то стащил у тебя ключи… Предположим, пришел в гости, подсмотрел, как ты управляешься с сигнализаций, сделал дубликаты… А потом уже гораздо позже убил Покрышкина и подбросил пистолет. Почему мы уперлись в эти пять дней? Все могло быть так, как я сейчас предположил.

– Роман, – грустно сказала Марья, – у меня почти никто не бывал в течение последних месяцев. С клиентами я встречаюсь или у них в офисах, или в кафе, чужих не пускаю – научена мужем-наркоманом. И вообще, я столько в последнее время работала! Только на Луизу сил и хватало.

– Но ей ты веришь? – сощурился Роман.

– Да! Шефилова ни за что меня бы не предала!

– Шефилова, – буркнул боксер, взялся за ручку дверцы (баба Надя поджидала ругающуюся парочку уже на улице) и вдруг резко обернулся к Марье: – Фамилия твоей Луизы – Шефилова?

– Да.

– А брат… Ты говорила, у нее богатый брат…

– Тоже Шефилов. Тихон.

Дверца джипа медленно приоткрылась, нога Романа повисла над землей.

– Не может быть, – сказал, бросив на Машу внимательный взгляд через плечо. – Тихон Шефилов…Марья, в тот момент занятая больше тем, как незаметнее прошмыгнуть от джипа до подъезда, рассеянно спросила:

– Ты его знаешь?

– Да. Он тоже боксер.

– Надо же, – вскользь удивилась Мария, выпрыгнула из салона и быстро забежала в подъезд через придерживаемую бабой Надей дверь. – А впрочем, – сказала уже на ступенях, – ничего особенно удивительного здесь нет. Мир спорта довольно тесен. Вы все друг друга знаете либо что-то друг о друге слышали. Так?

– Угу, – мрачно, разглядывая истертые временем каменные ступени, буркнул Савельев.

– У нас в рекламе так же. Все основные игроки друг о друге наслышаны.

Роман молча поднялся до квартиры, где вернувшихся разведчиков уже поджидали в раскрытых дверях Софья Тихоновна и Вадим Арнольдович, вошел в прихожую и, сняв ботинки, потопал в гостиную.

Но к столу, куда уселся обсуждать итоги мероприятия большой совет, не подошел. Встал спиной к компании, лицом к окну и за время обсуждения событий не произнес ни слова. Стоял набычившись, засунув руки в карманы тесных штанов и разглядывал начинающую темнеть улицу.

Постепенно все страсти и обсуждения затихли, у Софьи Тихоновны откровенно разболелась от нервов голова, и она, попросив мужа сделать ей точечный массаж, увела того к себе. Марья помогла бабе Наде убрать со стола чайник и чашки и, продолжая разговор, огорченно произнесла:

– Без сотового телефона просто жуть! На память только несколько номеров знаю – рабочих и домашних. Сейчас бы позвонила Мишке на сотовый, договорилась о встрече… – вздохнула. – Но вот, придется ждать, пока он завтра в офисе появится. Звонить домой неудобно, поздно уже, а у него ребенок маленький. Надежда Прохоровна, захватите еще вот эту розеточку, пожалуйста, я крошки смахну…

Роман, уже перешедший от окна на диван, невнимательно вслушивался в болтовню Марьи, но, как только баба Надя вышла за дверь, очнулся, спросил:

– Ты собираешься завтра с кем-то встретиться?

– Да. Ты разве не слышал, о чем мы тут разговаривали?

– Нет.

– Я хочу позвонить своему приятелю, встретиться и тихонько выведать обстановку в офисе.

– Зачем?

Марья, сжимая в руке влажную тряпку, опустилась на диван рядом с боксером:

– Роман, все мое общение зациклено на прежней работе и общих с Марком друзьях. Последних я уже почти год не видела, встречалась только со своими ребятами.

– Почему у тебя так мало приятелей? – тяжело спросил Савельев.

– А откуда им взяться? – пожала плечами Маша. – Я иногородняя, все мои друзья остались в Волгограде, здесь только приятели Марка и друзья по бывшей работе. На улицах я, Рома, не знакомлюсь, в друзья к заказчикам не набиваюсь… Да и кому нужна проблемная жена наркомана…

– Понятно. Прости. Так зачем ты хочешь встретиться с этим Михаилом?

– Он самый… – Марья почему-то смутилась, но Савельев, занятый какими-то собственными мыслями, не обратил внимания на легкую заминку, – близкий мой друг после Луизы. И вообще, – Маша подбросила вверх и поймала тряпку, – под лежачий камень вода не течет. Надо искать, надо думать. Позвоню Мишке, узнаю со стороны, как у Лизки дела…

– Не надо, – перебил Роман, – не надо никому звонить, ни с кем встречаться.

В гостиную вошла Надежда Прохоровна, критически оглядела шушукающуюся парочку, но комментировать не стала. Взяла у Марьи тряпку, обмахнула стол от крошек и, бурча что-то под нос, ушла из комнаты.

– Тихон Шефилов, Марья, очень серьезный человек, – продолжил боксер, когда за бабой Надей закрылась дверь. – Серьезный и опасный. Его работа – отъем чужой собственности.

Марье потребовалось несколько секунд на усвоение информации, в результате чего она испуганно вытаращилась на Савельева и прошептала:

– Рэкет, что ли?

– Не совсем. Ты о рейдерах слышала?

– Да. По телевизору показывали…

– Что тебе показывали? – внимательно глядя в распахнутые зеленые глаза, попросил уточнить боксер.