План соблазнения - Фиона Лоу

Она кивнула:

— Теперь вы начинаете понимать ход моих мыслей.

— Вы ведете себя совсем не в коллегиальном духе. — В его голосе слышалась обоснованная критика.

Эбби вздохнула. Ее тело пылало от страсти, и каждая его клеточка требовала, чтобы она приняла приглашение Лео. Однако рассудок твердил решительное «нет». После вчерашней оплошности она отлично знала, что произойдет, если она согласится на его предложение, и они окажутся где-нибудь наедине. Вне сомнения, Эбби бросится в его объятия и, вероятно, отдастся ему, а после возненавидит себя и его. Отказ — ее единственное спасение.

Лео вдруг остановился перед дверями операционной, блокируя вход:

— Вы хотите, чтобы я перестал вас приглашать?

— Наконец-то, — облегченно выдохнула Эбби.

— Подождите, я спросил вас, хотите ли вы, чтобы я перестал вас приглашать. Но я на самом деле с этим не согласен. — Он улыбался и был само обаяние и привлекательность. — Что вы скажете мне на это: вы пригласите меня куда-нибудь, а я перестану приглашать вас?

Она уже собиралась сказать «Но в таком случае вы все равно добьетесь своего», когда вдруг призадумалась и поджала губы. Хм, прекрасно. Она действительно может кое-куда его пригласить, где у них не будет возможности побыть наедине, — они проведут время в окружении десятка детей из приюта. Идеальное решение, ведь она не только избавится от дальнейших домогательств Лео, но и воспользуется его помощью в проведении специальной программы с детьми.

Воительница Эбби обнажила меч и закрылась щитом. Она посмотрела в упор на его красивое лицо. Она не боялась глазеть на него так откровенно, потому что теперь у нее было оправдание.

— Итак, вы пойдете туда, куда я вас приглашу?

— Конечно, почему нет? Я готов ко всему.

Она наклонила голову и критически оглядела его великолепное, загорелое тело:

— Ваша дизайнерская одежда может испачкаться.

— Это не проблема. Я вырос в деревне и могу лучше остальных вывозиться в грязи.

Он подмигнул ей, и его лицо озарилось искренней и теплой улыбкой.

«Ну, давай же, ты сможешь противостоять его сексуальной привлекательности и дешевым инсинуациям».

— Скажите, куда мы пойдем. — Лео говорил нетерпеливо.

Она заметила, что он ведет себя как бесхитростный и взволнованный мальчишка. Тряхнув головой, она сказала:

— Ну, вам понадобится дух авантюризма, хорошее чувство юмора и желание работать с детьми. Как вы думаете, справитесь?

— Да. Конечно справлюсь. Я люблю детей.

У Эбби екнуло сердце. Она любила детей и очень хотела родить ребенка, но отказалась от этой мечты.

— Отлично. Значит, встречаемся завтра вечером у старой пристани. Там нас будет ждать каноэ.

Подобно тому как вода гасит пламя, в глазах Лео пропал веселый блеск. Он вдруг снова стал сдержанным и отстраненным, от прежнего очаровательного весельчака не осталось и следа.

— Я не могу, — сказал он.

Эбби удивленно моргнула, услышав его стальной тон, и почувствовала неуместное разочарование:

— Но вы только что сказали, что готовы ко всему.

Его загорелые скулы побледнели, он провел рукой по шраму на подбородке.

— Мне нужно переодеться в операционную одежду. — Не говоря больше ни слова, он исчез за дверью.

Эбби продолжала стоять неподвижно, будто ее ноги приклеили к полу. Она не понимала, что происходит, у нее закружилась голова. Что случилось с очаровательным мужчиной, который совсем недавно с ней флиртовал? Она видела Лео во множестве обличий: преданный внук; спокойный, профессиональный и талантливый хирург; суперплейбой. Но она и предположить не могла, что он может чего-то избегать.

Что страшного в пристани или каноэ? Возможно, на это время у него назначено свидание. Не все ли равно, что он ответил? Эбби должна испытывать облегчение и радость. Она выполнила условия договоренности и озвучила свое приглашение. Это означает, что он обязан выполнить свое обещание никуда ее не приглашать. Для Эбби ситуация была беспроигрышной.

Однако должного облегчения она не испытывала. Если его отказ связан с тем, что у него уже назначено свидание на это время, Лео должен был просто об этом сказать. А он взял и ушел.

Он сказал, что любит детей, значит, его отказ не связан с неприязнью к детям. В мозгу Эбби кружились миллионы вопросов, пока она пыталась понять несвойственное ему поведение, но оправдательную причину для него так и не нашла. Выходило, что именно после упоминания каноэ Лео побледнел и ретировался.

Услышав сигнал пейджера, Эбби тут же сосредоточилась на работе. Ее ждал пациент, которому следовало делать общую анестезию, а это важнее размышлений о загадочном хирурге. Во всяком случае, в данный момент.

Лео снял перчатки и бросил их в мусорную корзину. Во время проведения холецистэктомии[3] осложнений не возникло. Как врач он должен был испытывать удовлетворение от хорошо выполненной работы. Вместо этого он думал о том, как чуть не потерял самообладание, когда Эбби пригласила его поплавать на каноэ по реке.

Во время операции он несколько раз ловил на себе пристальный взгляд Эбби. Обычно ему нравилось, когда на него смотрит красивая женщина. Он любил наблюдать за тем, как она умудряется очаровывать его глазами, когда остальная часть лица скрыта под хирургической маской. Но сегодня Эбби с ним не флиртовала. Она смотрела на него внимательно и проницательно. Лео было неприятно вспоминать о том, что почти забыл о выдержке, когда она упомянула каноэ.

Ему и так нелегко находиться в Бандарре, а плавать по реке он ни за что не согласится.

Лео был рад тому, что хирург может уйти из операционной раньше врача-анестезиолога. Эбби будет заниматься пациентом и избавит его от вопросов, которые он прочел в ее глазах. Но, независимо от того, сколько вопросов у нее накопилось, Лео не станет с ней разговаривать. Он ни с кем не разговаривал о Доминико — даже с бабушкой — и не намерен начинать делать это сейчас.

Черт побери, зачем он предложил ей пригласить его куда-нибудь в обмен на обещание не донимать ее приглашениями? Он думал, что поступает разумно. Думал, у него появится способ провести время с Эбби на ее территории, где она успокоится и не будет ему сопротивляться. Ему хотелось повторить их умопомрачительно приятный поцелуй, при воспоминании о котором в жилах бурлила кровь. Но идея обернулась воскрешением в памяти той части жизни, которую Лео хотел навсегда забыть.

Он протиснулся сквозь двойные двери операционной, сосредоточившись на выполнении еще одной миссии хирурга — общении с родственниками пациента.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});