Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Наблюдая за тем, как гибнут терминаторы Темных Ангелов, Нийя почувствовала покалывание под лопаткой. Ущелье уже было устлано окровавленными телами гвардейцев и космодесантников, а теперь их дополнили еще и остовы дредноутов, трупы терминаторов и даже обломки «Громового ястреба». Конечно, в бою пали не только лучшие из воинов Императора. Нийя видела и останки эльдарских солдат, и дымящиеся груды машин ксеносов. Однако армия Режущего Ветра побеждала, и в конце концов охваченный нетерпением экзарх приготовился занять свое место в самом центре атакующей лавины, жаждущей броситься на приступ осажденного города.

Нийя осторожно расправила плечи — она тоже готовилась.

Послеполуденное время тянулось медленно… Эльдары бродили по полю, где недавно шла битва, собирая тела своих мертвецов. Ксеносам некуда было спешить и эльдары не из тех, кто сломя голову бросается грабить беззащитный город. Нийя наблюдала за тем, как ксеносы с благоговением извлекают священные камни душ из тел своих павших собратьев, а сами тела складывают в огромный погребальный костер у подножия величественной статуи Орфеана. Всякий раз, когда очередной воин подносил свою ношу к все увеличивающейся груде, виндикар сопровождала его прицелом Шларин. Но никто из чужаков не поднял взгляда.

Сооружение погребального костра завершилось только к ночи, и гора тел словно нарочно закрыла собой горделивую надпись на пьедестале статуи. Все войско Режущего Ветра погрузилось в молчание и занялось организацией временной стоянки, где ксеносам предстояло дожидаться первых рассветных лучей. Готовясь уже седьмую ночь провести в неподвижности и холоде, Нийя оказалась в самом сердце эльдарского лагеря.

Не отрывая взгляда от палаток внизу, она провела ладонью по гладкой, холодной поверхности ствола винтовки, на ощупь определяя наличие изъянов и загрязнения. Нийя знала каждый дюйм своего оружия так, словно оно было частичкой ее собственного тела, и при необходимости могла бы провести любые ритуалы очищения даже в абсолютной темноте. А уж проверить состояние оружия, вжавшись в узкую трещину над лагерем врага, было легче легкого.

Первые рассветные лучи озарили горизонт, и в лагере эльдар началось движение. «Они словно питаются от солнца», — подумала Нийя, усмехнувшись про себя. Ее собственные мышцы тоже стали наполняться теплом.

На чистом песке у подножия статуи Орфеана, облаченные в безупречно начищенные изумрудные доспехи Биэль-тана, опустившись на одно колено и склонив голову, стояли воины свиты экзарха. Завидев своего предводителя, решительно шествующего через весь лагерь, они поднимали взгляды и почтительно складывали руки на груди. Развязка многодневного ожидания была уже близка.

Экзарх встал перед воинами и вознес к небу меч, словно пародируя скульптуру, возвышающуюся за его спиной. Все воинство Режущего Ветра стало ударять оружием о землю, и по ущелью прокатилась волна ритмичного грохота, извещающего защитников Праведного IV о намерениях чужаков. Вперед вышла провидица эльдар и касанием пальцев воспламенила погребальный костер.

Нийя, глядя на разгорающееся пламя, переместила вес тела на правую ногу, а левой, в поисках равновесия, прижалась к каменной стене. Едва заметным движением она активировала свою винтовку, и Шларин тихонько свистнула…

Голова экзарха лопнула, разбросав вокруг осколки черепа. Величественный изумрудный воин упал на колени; меч выскользнул из его руки и зарылся в песок. Еще несколько секунд уже мертвое тело сохраняло равновесие, покачиваясь под порывами утреннего ветерка, а затем рухнуло в пыль ничком, уткнувшись в песок нижней челюстью — единственной частью, оставшейся от его головы.

— Никогда более мы не потерпим осквернения Орфеанской Тройни ксеносами, — беззвучно прошептала Нийя, сохраняя полную неподвижность в трещине статуи Орфеана и наблюдая за паникой в стане Режущего Ветра.

Джонатан Курран

Коготь ворона

— Господин губернатор, я вижу грядущие тени. Я вижу кружащих воронов, но за тенями лишь тьма.

Человек был напуган и нервничал.

— И это значит, что нам грозит опасность, Розарий? Что наши планы тщетны? Посмотри еще раз. Посмотри! — настаивал хозяин.

— Повелитель, я…я не могу сказать… Подождите, там есть что-то, тьма рассеивается… Я вижу огонь. Нет!.. звезду, она падает в ночи…падает с небес. Что это значит? Нет, нет, подожди… исчезла, я больше ничего не вижу!

— Тогда старайся лучше. Мы не должны потерпеть неудачу. Слишком много поставлено на карту. Тебе придется защищать меня до тех пор, пока все не закончится. Здесь кругом обман, и я никому не доверяю. Если кто-то осмелится дурно обо мне подумать, я хочу знать об этом. Мы сделали крупную ставку, и я хочу быть уверенным, что ее выплатят. Не волнуйся, когда все закончится, я не забуду тех, кто, верно мне служил. Продолжай смотреть — я должен знать, когда победа будет близка.

Губернатор Торлин развернулся на каблуках и прошествовал к окнам. Он был небольшого роста, с уверенной, почти чванливой, походкой человека, привыкшего повелевать. Он стоял, слегка опираясь руками о подоконник, и смотрел на свою столицу. Вдалеке он мог видеть вспышки света там, где обороняющиеся отряды удерживали границы города. Триплексное стекло приглушало звуки, но даже на таком расстоянии он видел, как искажается вид из окон, когда непрерывный грохот артиллерии заставлял вибрировать плексиглас. Он не мог сказать, приближаются ли разрывы, но он знал, что скоро стены захватят, и город будет поставлен на колени. Он начал играть с медалями, висевшими на его груди, облаченной в броскую форму, как он делал всегда в минуты раздумья.

Розарий, худой, изможденный человек, закутанный в темную мантию, уставился ему в спину. Молочно-белые глаза, слепые с того самого дня, когда он вступил в Адептус Астра Телепатика, невидяще уставились в пустоту. Он слышал дыхание губернатора, обонял слабый запах напряжения и страха, чувствовал напряженную работу его мозга. Псайкер мог описать его внешность, настолько хорошо астропат изучил ауру губернатора. Но он не обращал внимания на эти ложные обрывки реальности, а сконцентрировался на образах доступных его внутреннему зрению. Далеко за окном Розарий чувствовал отчаяние Гвардейцев, удерживающих стены, чувствовал решительность атакующих, их безумную жажду битвы, в то время как они бросались на защитников. Астропат послал пальцы своих мыслей исследовать пути в будущее, подобно усикам, ползущим по путям вероятностей. Он искал ключи к разгадке того, чем все это может закончиться, искал самый легкий путь к победе, к завершению их планов. Розарий покачал головой в растерянности — куда бы он не посмотрел, он видел лишь темноту и звезды, падающие с небес.

Вспышка света высоко в небе, посреди оранжевых и красных взрывов плазмы и снарядов, привлекла внимание губернатора. Блики на металле, двигается быстро. Он проследил взглядом за снижающимся объектом, до тех пор, пока тот не исчез из вида, оставив за собой тонкий след выжженного раскаленным лобовым щитом воздуха.

* * *

Десантный модуль падал с небес подобно горящей комете. Внутри сотня человек пыталась удержаться на местах, крепко вцепившись за шнуры, которыми они были пристегнуты к стенам. Корабль сотрясался, когда рядом с ним рвались смертоносные оранжевые цветы снарядов противовоздушной обороны. Сервомоторы, преодолевая взрывы и ударные волны, пытались удержать корабль в вертикальном положении.

«Высота три тысячи метров и продолжает уменьшаться»

Голос был металлическим и резким.

Веро сидел на месте, разведя ноги, упершись в стену. Он пытался заставить свои мысли собраться и успокоиться. Вокруг него стонали люди, быстрое снижение вызывало головокружение, из ушей текла кровь. Голова трещала и раскалывалась от боли, вызванной перепадами давления во время падения. Было темно, единственным источником света являлось тусклое красное свечение, исходящее из двигательного отсека. Жара стояла, как в тропиках, а воздух наполняли серные ароматы плохо настроенных двигателей.

«Высота полторы тысячи метров и продолжает уменьшаться»

Взрыв ударил во внешнюю обшивку, словно кулак великана и корабль завращался, как легкая пробка в водовороте. Веро услышал, как затрещали кости, когда тела резко рванулись со шнуров, которые соединяли их со стенами. Неяркий красный свет пару раз моргнул, затем восстановился.

«Высота шестьсот метров и…»

Капсула ударилась об истерзанную землю так, что компенсаторы застонали и зашипели подобно старому астматику. Веро чувствовал, будто его позвоночник пробил череп. Мышцы автоматически среагировали на внезапное ощущение тяжести, когда гравитация планеты резко сменила невесомость свободного падения.