Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Задержав дыхание, Нижия заставила свой метаболизм остановиться, позволив химикатам в ее синтеплоти вливаться в организм, чтобы поддержать ее, в то время как все мускулы застыли в одном положении, давая ей прекрасную устойчивость. Полный человек в ее прицеле качался и смеялся, набивая рот едой и плюясь в своих помощников, когда выкрикивал указания для них.

Нижия думала о спусковом механизме и представляла, как голова человека взрывается от попадания. И затем это случилось.

Вот оно, промелькнуло в голове у Тукидии, вытаскивающей связку пожелтевших, старых документов. Все это возымело смысл, когда она прочитала записи о том, как некоторые Историкусы погибали всюду по всей Башне Идолов. Все они занимались исследованиями относительно храма Виндикар, который, так случилось, находился на той же самой планете, но они все умерли, не оставив существенной документации относительно дел таинственных убийц.

Она вертела небольшой свиток в своих руках, перечитывая сообщение снова и снова, как будто не могла поверить, что текст был настолько простым и прямым. Это объясняло все.

Покачав головой и улыбнувшись простоте исторических загадок, она присоединила свиток сообщения к груде документов и положила их всех в коробку. Потом она подняла ее и пошла вниз по длинному проходу перед ее столом в хранилище 47589х3. Найдя нужную полку среди километров стеков, она задвинула коробку на место и вернулась к своему столу.

Посмотрев вдоль бесконечной линии кураторов, сидящих за их столами в 589-ом читальном зале 47-го уровня, она улыбнулась себе от осознания хорошо проделанной работы. Ее отец гордился бы ею, а Империум еще на один шаг приблизился к разгадке некоторых тайн. Дело закрыто.

Столпотворение в большом зале затихло, когда голова Историкуса взорвалась дождем костяных осколков. Лексио нерешительно поглядывал на трон с расстояния в двадцать семь шагов, боясь, что кто-нибудь из высших должностных лиц увидит, что он бросает застенчивый взгляд на Историкуса. Вместо этого он увидел лицо префектуса с раскрытым в крике ртом и покрытым ихором, когда тот в спешке спускался вниз с платформы.

Лицо префектуса было тем, чего ждал Лексио, и он закрыл глаза, когда спусковой механизм памяти активировал способность запоминать. Его сознание отступило, и он начал проговаривать перевод свитка сообщения, абсолютно не понимая, что говорит. Смысл того, что бормотал шифр, заставил Кейла остановиться рядом с ним и в недоверии уставиться на него.

— Вы должны сегодня убить Историкуса, — они знают слишком много.

Джо Паррино

Правосудие Императора

Не переведено.

Джо Паррино

Команда ликвидации

Не переведено.

Энди Смайли

Божественная воля

Смерть длится не одно мгновение.

Я спускаю курок. Цель падает замертво.

Для большинства этой правды достаточно.

Отвращение к смерти заложено в самой природе человека. Ещё на заре своего существования он верил, что забвение может забрать более одной жизни, если слишком долго и слишком внимательно наблюдать за последним мигом другого. Несмотря на все свои достижения, человек не способен долго смотреть на смерть и триумф.

Я сильнее сжимаю свою винтовку.

Но для виндикара — человека, переродившегося оружием — мимолетный интервал между жизнью и смертью превращается в безбрежную пучину действия и противодействия. И миг этот растягивается до предела.

Я прижимаю глаз к прицелу.

Фигура в золотых доспехах заполняет собой экран. По нему пробегают ряды прозрачных цифр, пока настраивается дальномер. Человек находится в полумиле от моей позиции.

Я понижаю увеличение, чтобы рассмотреть окружение.

Человек стоит на вершине мраморной трибуны, незначительной в сравнении с величием строения позади него. Здесь, на Дрексе, это огромное многоколонное здание является средоточием власти. Почетная стража из Отпрысков Темпестус выстроилась по правую и левую стороны от человека. Каждый одет в алый мундир, их оружие зачехлено, а руки церемониально заложены за спину.

Я снова меняю настройку, расширяя поле зрения.

Мое внимание разорвала многотысячная толпа. Люди набились на дворцовую площадь, превышая все разумные пределы. Их масса, удерживаемая кольцом железных заграждений, стояла в нескольких метрах от трибуны.

Я чувствую, как дыхание вырывается из моих губ, пока прицел скользит по беспокойной толпе.

Грубо обтесанные деревянные символы и рваные знамена с клеветническими клятвами придают сил жалким лицам несущих их мужчин и женщин. Эти люди пришли послушать человека в доспехах, но не последовать за ним. Пока ещё нет.

Я навожу фокус.

Лицо человека не вызывает никаких сомнений. На вид ему где-то между двадцатью и тридцатью. Как и чувство самоопределения, которое испытывает народ Дрекса, это ложь. Омолаживающая терапия и сильнодействующие стимуляторы продлили его жизнь. Этому человеку триста стандартных терранских лет.

Долгое время для жизни. Долгое время, за которое можно набрать грехов и накопить врагов. И этот человек не сидел сложа руки.

Я выдыхаю и делаю последнюю, мельчайшую корректировку прицела, наводясь на инквизиторский кулон, прикрепленный к его нагруднику.

— Они попытаются убить вас, — сказал я. — Будет безопаснее действовать крупными силами. Ворваться в столицу с севера и выжечь всех оставшихся поклонников демонов.

— Уже и так слишком многое было потеряно впустую. Армия не принесет мира Дрексу, Тарим. Единственное спасение для планеты кроется в одной пуле.

— Мне понадобится два дня, чтобы обнаружить главу культа.

— Нет. — Инквизитор Герхарт покачал головой и бросил мне на колени стреляную гильзу. — Народ Дрекса должен уверовать вновь, как это однажды уже было. Их необходимо вразумить, они должны понять сердцем, что есть только один истинный Император, и что Он — Бог Человечества. — Герхарт мерил шагами небольшое пространство моей кельи для медитаций. — Я предстану перед ними, и Сам Император протянет руку с небес и убережет меня от зла. В Его божественности не будет сомнений. — Он остановился и сжал кулаки. — Или я обращу их планету в пепел.

Тогда я вскинул голову и встретился с глазами Герхарта. Несмотря на мощь его речи, они были невозмутимы и полны холодного спокойствия человека, душу которого выжгло огнем его же собственных деяний.

— Пожалуй, в моем храме найдется лишь семеро, способных на такой выстрел, — сказал я. — Даже мне лишь однажды удалось сделать подобное.

— Ты веришь в божественную волю Императора? — спросил Герхарт.

— Да, — кивнул я. — Но я не верю, что она превратит вас в пуленепробиваемого.

— Хорошо, — сказал Герхарт, выходя из кельи. — Тогда не промахнись.

Я отнимаю глаз от прицела и поворачиваю голову на юго-запад к Ораторской Башне. Куполообразное строение — единственная другая выгодная позиция для наблюдения за инквизитором. Красные предупреждающие символы проносятся по экрану, когда визор засекает тепловую сигнатуру за одним из угловых окон, украшающих пик башни.

Верховный спикер, его помощник и пятеро отпрысков, бывших там для поддержания видимости охраны, теперь, несомненно, мертвы. Справедливая цена за то, чтобы обеспечить местоположение цели.

Я снимаю визор и кладу на крышу рядом с собой, направив его точно на башню. Вытащив тонкий как нить инфокабель из оптического когитатора визора, я вставляю его во вспомогательное гнездо прицела, связывая их экраны.

Я возвращаюсь в положение для стрельбы.

Герхарт сейчас в самом разгаре речи, его руки выразительно мечутся туда-сюда. Я подавляю соблазн прочесть его речь по губам. В ближайшие минуты мне понадобится вся моя сосредоточенность.

Я медленно выдыхаю, удерживая прицел на инквизиторском кулоне. Он — маяк, наводящий мое перекрестье на центр масс Герхарта.

Он вскидывает руки, поднимая их с боков, как будто распинаясь перед толпой. Он никогда не представится легкой мишенью.

Мой визор передает в прицел одну-единственную руну.

Я стреляю.

Долгое мгновение я наблюдаю за происходящим.

Пуля, вращаясь в воздухе, устремляется к груди Герхарта. Она выпущена не из моей винтовки. За первой следует ещё одна. На этот раз моя. Я вижу смещение воздуха, остающееся на пути двух пуль, пока они несутся к инквизитору.

Мой снаряд ударяет первым…

Я выдыхаю.

…сбивая другой, прежде чем тот успевает убить инквизитора.

Пули сшибаются с кратким треском. Отпрыски Темпестус ломают строй и пытаются обступить Герхарта. Он отмахивается от них и устремляет взор к небесам, сотворяя знамение аквилы.