Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подползи к нему, Джеффри. Это не жизнь гольф-клуба, забудь об унижении, плюнь на достоинство. То, что он не мог пресмыкаться, неужели это причина, чтобы человек умер?
Пронзительные слова и голос, который он сам перестал узнавать;
— Что мне сделать, Джанкарло? Что мне сделать, чтобы ты не убивал меня?
Минута Иуды, Джеффри. Ты предаешь свое общество. Юноша вычислил его, понял, что он не принадлежит ни к чему, что он часть ничего.
— Пожалуйста, ответь мне.
Юноша ждал, казалось, бесконечно. Волна откатилась от пляжа назад, потом собралась снова и ринулась, покрытая белым гребнем пены, снова разорвалась и с силой разбилась о песок.
— Ответь, Джанкарло.
— Ты ничего не можешь сделать.
— Потом я скажу, что ты велел мне сказать.
— Это приказала Франка, ты ничего не можешь сделать.
— Я пойду в редакции газет, на радио и телевидение. Я скажу все, что ты хочешь…
Казалось, что юноше скучно, и он хочет прекратить разговор. Неужели этот человек не понимает, что ему говорят?
— Ты выбрал образ жизни для себя, я для себя. Я буду бороться против того, что прогнило. — Я не признаю белого флага. Наша борьба этого не допускает.
Харрисон, содрогаясь, плакал. Огромные слезы набегали на глаза, стекали по щекам, увлажняли рот.
— Тебе это доставляет удовольствие…?
В голосе юноши была непреклонность.
— Мы в состоянии войны, и ты должен вести себя, как солдат. Чтобы я тебя не презирал. Это будет в девять утра. А до этого времени веди себя, как солдат.
— Ты ужасный, отвратительный маленький подонок… Они тебя не пощадят… Ты умрешь в вонючей канаве.
— Я не прошу милосердия, Аррисон. Мы тоже его не проявляем.
В лесу снова наступила тишина. Джанкарло растянулся на листьях.
Он разровнял их руками, чтобы поверхность стала глаже и перевалился на бок, чтобы лежать спиной к Джеффри Харрисону, и устроился под потоком из лунного света, испещренного высокими ветками. В течение нескольких минут он слышал чуждые звуки — приглушенные рыдания своего пленника. Потом уснул и больше уже не слышал их.
* * *
Дневное солнце и вечерняя еда убаюкали фермера, и его коматозный отдых был избавлением от забот, отягощавших его жизнь. Цена на фураж, цена на удобрения, цена дизельного топлива для трактора — обо всем этом он не думал только, когда спал.
Его ребенок молчал, тесно прижавшись к нему, ощущая, как поднимается и опускается грудная клетка отца, и ждал с неослабевающим терпением, борясь с собственной усталостью. За дверью ребенок слышал движения матери и старался ненароком не нарушить тишину, боялся двинуться, чтобы не заскрипела пружина старого дивана, звук, который мог бы ей напомнить, что он еще не в своей маленькой узкой кроватке. С музыкой мешались картины, которые ребенок рисовал в своем воображении. Эти картины были чуждыми и враждебными.
* * *
— Входи, Арчи.
— Спасибо, Майкл.
Не слишком ли легко соскользнуло с твоего языка его имя после всех этих жестоких слов? Чарлзворт стоял в дверях. Но нем была свободная рубашка, брюки и сандалии. Он был без галстука.
— Входи в мой кабинет.
Карпентера провели через холл. Изящная мебель. Шкаф с книгами в твердых обложках. На стенах картины, писанные маслом. Виза с высокими ирисами. Эти люди живут недурно… Прекрати, Арчи, не будь злюкой, сбрось этот груз. Нельзя осуждать людей за то, что они живут не в Мотспор Паркс, что у них есть выбор.
— Дорогая, это Арчи Карпентер из Главной конторы Харрисона. Моя жена Кэролайн.
Карпентер пожал руку высокой загорелой молодой женщине, которой его представили. Она была того сорта, который культивируют в Челтенхэме наравне с гончими-охотниками на лисиц и ячменными полями. На ней было прямое платье, державшееся на едва заметных бретельках. Жена там на родине, должна была бы упасть в обморок или покраснеть, как августовская роза, при виде такого наряда, эта же не носила лифчика и старалась занимать гостя.
— Прошу прощения, миссис Чарлзворт. Я был в Квестуре.
— Ах вы бедняжка. Вам бы надо вымыться.
Ну, сам бы он не решился об этом попросить, но он весь день проходил в пиджаке и одних носках и от него, вероятно, пахло, как от дохлой утки.
— Я его отведу, дорогая.
Старший из мужчин тяжело поднялся с дивана. Омовение могло подождать. Сначала надо было представить их друг другу. Чарлзворт взял формальности на себя.
— Это полковник Хендерсон, наш военный атташе.
— Рад с вами познакомиться, полковник.
— Они все зовут меня Бастер, Арчи. Я слышал о вас. Я слышал, что вы дерзки на язык, а это совсем неплохо.
Карпентера отвели с миром в ванную комнату. У него было достаточно времени впитать в себя ароматы посольства на месяц вперед, потому что на полке, как часовые, стояли в ряд флаконы аэрозолей с дезодорантами. Там были и книги тоже. Кто мог читать классическую историю Греции и книги по современной американской политике, сидя на унитазе? Только из ряда вон выходящие люди. Аромат частных школ и независимых средств. Он вымыл руки, смыл дневную грязь. Вытер шею. Да здравствуют люди, любящие комфорт. Мыло и вода, а еще его ждет джин.
Они сидели в гостиной, все четверо, разделенные коврами, мраморным полом и кофейными столиками. Карпентер не мог устоять перед искушением снять пиджак и ослабить узел галстука.
— Ну, Арчи, расскажите нам, что там за обстановка в Квестуре?
Чарлзворт запустил машину в действие.
— Думаю, они все пустили под откос…
— Как насчет бедного мистера Харрисона?
Карпентер не ответил Кэролайн Чарлзворт. Чего они хотят, болтовни за утренним кофе с соседями или чего-то другого, прямо из первых, черт бы их побрал, уст?
— Тантардини наложила свою лапу на телефон слишком рано, чтобы можно было выследить, откуда был звонок. Сказала своему мальчишке, чтобы он пристукнул Харрисона, потом положила трубку. Парень получил сигнал и дал отбой. Вот и все.
Чарлзворт подался на стуле вперед, держа в руке стакан. Кажется, он честный и серьезный молодой человек, подумал Карпентер.
— Она дала мальчишке специальные указания убить Харрисона?
— Во всяком случае так сказал Карбони. «Я подвел вашего человека» — это были его слова. Самое чертовское преуменьшение, какое только можно придумать.
— Он хороший человек, Джузеппе Карбони, — сказал Чарлзворт с достаточной долей сострадания, отчего Карпентер мгновенно поежился. — На его месте нелегко, особенно в такой стране. Верно,
- Звонок с того света - Роман Романович Максимов - Периодические издания / Триллер / Ужасы и Мистика
- Ферма - Том Роб Смит - Триллер
- Красная площадь - Эдуард Тополь - Политический детектив
- Звонок - Антон Шумилов - Триллер / Ужасы и Мистика
- Одна из нас мертва - Дженива Роуз - Детектив / Триллер
- Посетитель - Алекс Баркли - Триллер
- Бентли Литтл, Глория - Бентли Литтл - Триллер / Ужасы и Мистика
- Часы пробили смерть - Джейн Андервуд - Триллер
- Без пощады - Саймон Керник - Триллер
- Успей пожить - Денис Ершов - Драматургия / Триллер