Крик Новорождённых - Джеймс Барклай

— Есть! Наша берет!

Раздались радостные крики, и Крейсан почувствовал, как его людей наполняют новые силы. Он побежал к переднему краю, чтобы командовать победным рывком. Небо снова взвыло. Просентор нахмурился: для ответного выстрела Гестерна еще слишком рано. Камни и болты ударили по его резерву и задним рядам наступающей пехоты, пробив на поле полосы слева направо. Урон оказался большим и пугающим. Солдаты Гестерна зашевелились и, сгрудившись, подались вперед. В передних рядах возникла новая тревога.

— Продолжайте бой! Они ваши!

Просентор посмотрел налево. Вьюга скрывала все. Выстрелы должны были прийти с той стороны. Он моргнул. Зрение играло с ним дурные шутки! В тумане появились какие-то фигуры. Тысячи фигур. А снегопад стал ослабевать.

— Ох, нет! — выдохнул Крейсан. Повернувшись, он закричал, приказывая обороняться.

* * *

Роберто возглавил атаку экстраординариев, бросившись вперед сквозь пелену снега после первого залпа артиллерии. Он обнаружил, что попал в другой мир. Снег толстым слоем покрывал землю, собравшись в сугробы. Сильный ветер, выбивающий с седла, завыл в его ушах. Видимость оказалась почти нулевой.

Конь напрягся, остановился и попятился, попытавшись встать на дыбы. Позади Роберто шла армия. Наверняка он выглядел нелепо на коне, который топтался и храпел, но Дел Аглиос думал не об этом.

— Ну же, Ардуций! Ты же слышал горны!

Конь шагнул вперед. Снегопад стремительно заканчивался, поле боя впереди посветлело. Ветер мгновенно стих. Солнце пробилось сквозь рассыпающийся слой облаков.

— Отличная работа, парень!

Его армия увидела противника, издала боевой клич Конкорда и бросилась вперед. Роберто промчался вдоль передних рядов легкой пехоты.

— Дротики! — выкрикнул он.

Сотни коротких копий пролетели у него над головой, ударив по армии цардитов, которые беспорядочно и изумленно разворачивались к противнику, стремительно приближавшемуся к их флангам. Роберто поскакал дальше налево. Первые пехотинцы пробежали мимо него, закрываясь овальными щитами. Второй ряд приготовил короткие копья к броску. Центурион выкрикнул приказ, и дротики засвистели в воздухе.

На этот раз самые сообразительные цардиты успели выставить щиты, но копья все равно собрали щедрый урожай среди тех, кто не закрылся. Сделав еще несколько шагов, легкая пехота вступила в бой. Одновременно с этим половина кавалерии Элиз пронеслась на юг через реку, чтобы нейтрализовать степных всадников, которые собирались в отряд для ответного удара.

Роберто наблюдал, как разворачивается сражение. Его армия вышла на участок, покрытый снегом. Построение было четким и невероятно красивым. Ширина фронта составляла двадцать манипул, они двигались линией в двести щитов. По обеим сторонам ехала кавалерия, защищавшая фланги. Из всех глоток рвался гимн Конкорда. Позади гастатов бежали лучники. Принципии и триарии шли следом, а великолепный Рован Неристус и его люди метали перед легионами камни.

Роберто наблюдал, как ложится следующий залп. Цардиты падали под ударами. Людей, изломанных и искореженных, подбрасывало в воздух и вколачивало в землю. Две вражеские катапульты разлетелись вдребезги, разбрасывая вокруг куски дерева. Посреди этого хаоса командиры цардитов пытались навести порядок под атакой с двух фронтов. Их армия была большой — гораздо больше, чем армия Роберто и оборонительные силы Гестерна, вместе взятые, но преимущество оказалось на стороне Конкорда.

Легкие пехотинцы вышли из боя и побежали назад через ряды гастатов. Вражеские лучники повернулись, чтобы стрелять им вслед.

— Стена! — приказал Роберто.

Команда волной пробежала по манипулам. Щиты вскинулись над головами построения — легионеры четко исполнили приказ центурионов. Затем гастаты нанесли удар, прорвавшись сквозь неровный фланг цардитов. В их центре маячила знакомая фигура.

— Даваров! — воскликнул Роберто. — Ах ты ублюдок атресский, ты что творишь?

* * *

Джеред помог Восходящим подняться на ноги и отмахнулся от помощи, предложенной охраной. Во время дела десять всадников с лошадьми держались на почтительном расстоянии. У Ардуция был очень усталый вид. Его черные волосы потускнели и слиплись, кожа на руках сморщилась и увяла. Когда он улыбнулся, уголки глаз окружила сетка глубоких морщин. Миррон и Оссакер, которые усиливали энергию, направляемую Ардуцием, затратили меньше сил. Оба смогли стоять без поддержки, тогда как их брат тяжело опирался на казначея.

Они расположились на скале, возвышавшейся над полем боя, не более чем в ста ярдах от левого края армии Конкорда. Разведчики очистили это место накануне ночью, и Джеред привел Восходящих наверх под покровом темноты. Они смогли работать аккуратно и эффективно и в течение предрассветных часов создали необходимые условия для дела. Подготовка дала прекрасный результат.

Джеред больше не мог прятать улыбку. Он обнял всех троих под грохот боя, доносившегося до них снизу.

— Отличная работа, отличная! — Он взъерошил Оссакеру волосы. — И вы никого не убили.

— Да, но в результате погибнут люди. — Оссакер чуть отстранился.

— Оссакер, не надо! — попросил Ардуций. — Люди в любом случае погибли бы. Мы только предоставили нашим людям, нашим соотечественникам, наилучшие возможности. Если цардиты не убежали, это их вина, а не наша.

Джеред отметил, что Оссакера эти слова не убедили. Он повернулся к Миррон.

— С тобой все в порядке?

Она посмотрела на него и пожала плечами. Потом, после паузы, кивнула.

— Не похоже, — сказал казначей. — Ну-ка давайте отправимся в тыл. Полагаю, у Дахнишева найдется для тебя дело, юный Оссакер.

— Работа Восходящего никогда не заканчивается, — вздохнул Оссакер.

Джеред провел их к ожидавшим кавалеристам и лошадям и посмотрел на кипящую внизу битву. Легионы Конкорда захватили огромную территорию в первые же мгновения атаки. Он видел, что вдоль реки и ближе к форту цардитов теснили всеми возможными способами. Кастенас вела бой на другой стороне реки, на краю леса. Джеред нашел глазами Роберто, скачущего туда и обратно вдоль рядов гастатов.

Ближе к месту, где стоял казначей, гастаты и принципии, словно волна, захлестнули вражеские катапульты. Тела артиллеристов лежали на снегу в лужах крови. Резервные отряды цардитов позади бывшего переднего края быстро перестраивались, чтобы противостоять угрозе. Неристус и гестернские защитники обстреливали основные силы врага тяжелыми камнями, наносившими страшный урон.

А далеко позади, у лагеря цардитов, те немногие солдаты, которых оставили для охраны, в испуге и растерянности смотрели на происходящее. Однако несмотря на преимущество, полученное Конкордом за счет внезапности, армия Царда была намного больше. Десятки тысяч солдат уже вели бой или готовились в него вступить. Конкорд являл собой движущуюся стену щитов и стали. Цардиты отчаянно пытались навести порядок в своих рядах. Исход будет зависеть от того, смогут ли враги восстановить строй и быстро ввести в дело свежие силы. Победа еще не завоевана.

* * *

Даваров бежал с первыми рядами гастатов и чувствовал, какую уверенность им придает его присутствие. Со щитом, алевшим среди темно-зеленых цветов Конкорда, и шлемом с плюмажем, поднимавшимся выше простых наверший легионеров, он был мишенью для всех цардитов. Именно так он любил сражаться.

Не останавливаясь, Даваров с гастатами влетел в неподготовившиеся к обороне ряды врагов. Солдаты, которые еще совсем недавно не могли сквозь снегопад разглядеть противника всего в ста ярдах от себя, теперь обнаружили, что оказались в окружении. Даваров приказал поднять щиты и приготовился к столкновению, пригнувшись и наклонившись вперед.

Он почувствовал, как цардит перед ним отступает, и услышал новый всплеск шума. Даваров сделал еще шаг, выбросил щит вперед и влево и нанес колющий выпад гладиусом. Клинок пробил кожаный доспех и вонзился глубоко в тело. Даваров радостно зарычал, когда кровь выплеснулась на рукоять и перчатку. Цардит обмяк и упал вперед. Даваров щитом отклонил его тело налево.

— Это моя страна, — проворчал он, а потом возвысил голос до пронзительного крика, который разнесся по всей манипуле. — Это моя страна!

Даваров поддался захлестнувшей его ярости и бросился на цардитов, отбил чей-то щит своим и перерубил мечом шею врага. Ногой оттолкнув умирающего, мастер мечников остановил удар, направленный в его незащищенный бок. Поднырнув под клинок, он вскинул щит вверх, отбросив державшую меч руку. После этого Даваров нанес гладиусом мощный удар, который едва ли мог принять враг, и с удовлетворением ощутил, как лезвие вспарывает пластинчатый доспех.

Ему уже давно не удавалось оказаться в гуще схватки. Роберто ему яйца оторвет, но сейчас его это не волновало. Даваров крикнул гастату, который пробивался за ним слева и немного позади сквозь жуткую мешанину шума, людей, стали и крови: