Kurohibi. Черные дни - Gabriel

руке Мари, но главное — он был двухсторонним и в длину достигал порядка полуметра.

— Офигительная вещь, купила на eBay, — не без восторга продолжила пояснять девушка, с удовольствием следя за разгорающимся страхом в глазах Синдзи. — Мощный, как динамит. Мало кто способен погрузить его в себя целиком, анально, разумеется, и уж тем более засунуть одновременно и в попку и во влагалище — рвет плоть напрочь. Но мы займемся немного другой вещью.

Наклонившись чуть ниже, она вдруг прильнула губами к его анусу, и Синдзи ощутил, как ее тонкий язычок стал гладить дырочку, медленно пробиваясь внутрь. Сжавшись, он попытался вывернуться, однако руки Каору крепко держали его ноги, а сама Мари намертво прилипла к его телу, и сколь Синдзи ни пытался не пропустить ее в свой задний проход, ее силе он воспротивиться не мог. Язык девушки проскользнул сквозь туго сжатое отверстие и трепетно заелозил внутри, лаская напряженное колечко сфинктера и трясь о гладкую поверхность полости. Мягкий, влажный, удивительно подвижный, он легко смог проникнуть дальше и крошечной змеей начать извиваться в анусе, лаская его стенки и заставляя непроизвольно сокращаться мышцы. К ужасу Синдзи эти ощущения оказались еще приятнее, чем пальчик девушки, который все же доставлял немного дискомфорта, а вот ее язык — он гладил и скользил внутри, заставляя тело наполниться ярким переливающимся наслаждением, пусть и вызванным вопреки протестующему гласу разума. Чувство, словно по бедрам стал разливаться горячий мед, а внутри завелся чувственный круговорот из лепестков, нектара и неги, затмило собой и страх, и отвращение, заставив замереть грудь от переполняющего тело экстаза и эхом отозваться в члене, который, казалось, потерял всякую чувствительность, а теперь вновь налился мощью, готовый разорвать сковывающие его путы. Но, разумеется, ему это было не под силу, и вновь оргазм не смог найти выход наружу, и снова Синдзи застонал от досады и отчаянья, утопая в сладких ощущениях и изнывая от безысходности.

Однако наслаждение не продлилось долго. Отлипнув от него, Мари приподнялась, облизнулась, снова напомнив кошку, и, встав во весь рост, ладонью зачерпнула из влагалища смазки, густой и текучей, как прозрачный клиновый сироп, а затем обмочила ею один конец дилдо.

— Ты у нас в этом плане девственник, как я посмотрю. Ну, мы это быстро исправим.

— Нет… — выдохнул Синдзи, сквозь разгоряченную пелену перед глазами пытаясь разглядеть действия девушки. — Нет… это невозможно…

— Да ладно, птенчик, еще и не такие вставляли, — переливисто хихикнула та. — Ощути, что называется, то наслаждение, которое ты дарил другим девушкам. У мужчин, кстати, из-за ширины таза это легче происходит, так что радуйся.

— Не делай этого… — выдавил он из себя, напрягшись. — Стой!..

— Расслабься, иначе будет жутко больно. Сейчас мы станем одним целым.

И с этими словами Мари резким выверенным движением приставила смазанную влагой головку к его анусу, выпрямила исполинский фаллос и рывком вонзила его прямо в зад.

— КГХ-ХА-А-А!!!

Взревевший Синдзи выгнулся, распахнув глаза, когда колечко сфинктера вспыхнуло резкой разрывающей болью, плоть внутри кишечника раздвинулась, и холодный скользкий фаллос утонул в недрах живота. Тело тут же взорвалось сокрушающей волной ощущений — сначала неприятных, мучительных, жестких, но потом, когда дилдо остановился, упершись в дальнюю стенку кишечника, а стиснутый сфинктер перестали раздражать движения его скользящего гибкого ствола, за первой вспышкой боли вдруг проявилось странное волнение, почти неуловимый трепет, заставивший сначала застыть на пике чувств, а потом вдруг откликнувшись легкой дрожью в бедрах. Взирая с ужасом на торчащий из своего зада фиолетовый столп, Синдзи с еще большим ужасом осознал, что боль и раздражение по большей части оказались мнимыми, всего лишь переросшим плодом его воображения, а на самом деле его анус ничуть не рвался от проникновения, его кишечник нисколько не горел в муках, его тело не сокрушалось в адской агонии. Нет, наоборот, откликнувшись прохладной и будоражащей волной дрожи, его нутро будто раскрылось, развернулось навстречу новым и неясным ощущениям, без сопротивления вобрав в себя проникший инородный предмет. Синдзи, ритмично дергающийся от прошибающих его чувств, как будто с неохотой, с нежеланием осознал простую истину — он был настолько возбужден, что столь крупный и тяжелый предмет в его заду лишь подогрел непрекращающийся рокот наслаждения по всему телу. И пусть на самом деле боль была, пусть дискомфорт сжимал и скручивал его внутренности, все это было неважно, потому что даже самые мучительные чувства сейчас доставляли ему удовольствие, потому что часть этого фиолетового исполинского фаллоса все еще сжимала улыбающаяся, желанная до бешенства девушка, потому что его голова все еще покоилась на коленях человека, который сможет, наконец, позаботиться о нем, потому что тело уже пронзило несчетное число полуоргазмов, каждый из которых так и не смог снять невыносимое напряжение, но катящимся со склона снежным комом все увеличивал накапливающееся возбуждение. Синдзи чувствовал, как его распираемый изнутри живот начал отзываться приятным покалыванием, как из-за внутреннего давления еще выше приподнялся член, как задрожало тело, готовое вот-вот взорваться бурей экстаза от чего угодно, хоть от удара планкой по яичкам, хоть от пули в головку члена, пусть она даже разорвет ее в клочья. Синдзи потерял нить реальности, не воспринимая больше ничего, кроме фонтанирующих вдоль тела фантастических и будоражащих ощущений.

А Мари, слегка поводив фаллосом в его животе и с легким интересом понаблюдав, как закативший глаза Синдзи подступил к черте умопомрачительного беспамятства, привстала на цыпочки, направила свободную головку к своей киске и медленно опустилась вниз, погрузив ее во влагалище. Когда огромный дилдо вошел на четверть свой длины, девушка непроизвольно вытянулась и резко запрокинула голову назад, натужно пискнув и всколыхнув каштановые хвостики. Перестав дышать и пытаясь совладать с дрожью в ногах, она закусила губу и замерла, словно натянутая пружина. Ее колени тряслись, из киски вырвался поток влаги, тут же просочившись по стволу в анус Синдзи, но Мари, собравшись, отпустила руки, прижав одну ладонь ко рту, чтобы не закричать, а вторую к животу. Через пару секунд она продолжила движение, приближая свои бедра к ягодицам Синдзи и насаживая себя на столб, который уже уперся в потолок ее влагалища. Сдавленно и учащенно задышав, Мари зажмурилась, как будто в муке выгнула брови и прикусила палец, когда мощная головка протиснулась сквозь шейку матки и вдавилась в ее дно. Синдзи сам зашипел, когда фаллос зашевелился в его кишечнике из-за натужного движения девушки, но сквозь прослезившиеся глаза он глядел на ее страдальчески скривившееся лицо, то выражение уязвимости