Мои останкинские сны и субъективные мысли - Эльхан Мирзоев

Может не к месту вспомнилось, но вот пример с футбольным Кубком Содружества. Такой потенциал для государственного пиара. Да англичане этот турнир превратили бы в традицию, в инструмент культурного и политического влияния на множество стран, сделали бы из него новую Лигу Чемпионов, футбольное «Евровидение», а в России — команды посылают играть вторые составы, игры проводятся на искусственном поле с проплешинами, мячи отскакивают от потолка. Больше всего в этом турнире заинтересована московская милиция, которая собирается у стадиона клянчить денег у болельщиков команд из СНГ…

Контакты с сербами нам помогли наладить российские милиционеры, работающие в ооновской миссии в Косово. Особенно майор Алексей Козин, это опер ОМСН ГУВД по Ставропольскому краю, а ещё майор Владимир Белоногов из УВД Томской области и майор Сергей Маштаков из ГУВД по Алтайскому краю. В миссии они занимали различные посты, носили обычную российскую форму и оружие. «Картинка» с ними — «наши родные менты» в Косово — конечно, тоже впечатляла. Правоохранителей из России в Крае было около 40, а ещё 6 пограничников, и они в основном «курировали» территории с сербским населением Косова.

Главным среди наших милиционеров был Алексей Козин, официально — командир российского полицейского контингента в ооновской миссии в Косове (UNMIK). В начале — когда мы ему позвонили и встретились в нашем «штабе» — он тоже к нам настороженно отнёсся: удивился, откуда мы раздобыли его мобильный номер, хмуро отрезал, что «не имеет полномочий общаться с журналистами». Но после отмашки из Москвы, из МВД России, а особенно после нашей совместной пьянки — после его рабочего дня! — с Алексеем мы контакт наладили. Идею подсказал Фефилов:

— Для наших силовиков совместная выпивка — это святое. Многие проблемы решаются за столом, — делился Вадим любимым опытом.

Хотя милиционеры не соответствовали устоявшемуся стереотипу — хапуги-мента. Ребята они были уравновешенные, доброжелательные, знали иностранные языки. Работа у них была непростая — регион напряжённый, ни войны, ни мира, оружие, в том числе военная техника, изымалось у населения постоянно. За работой россиян их европейские коллеги пристально следили, но свои симпатии Алексей не скрывал:

— У сербов сейчас всё поставлено на карту. Им бы всех послать и начать воевать до последнего человека, — горячился майор за столом. — А этого нет. Не вижу этого желания здесь среди них. Смирились они с потерей Косова — сдались!

К братьям из России у сербов тоже были претензии: «предательство Ельцина» (как они говорили), пресловутый и жидкий «Бросок на Приштину» — «мы им поверили и остались». Это то, что я сам слышал от местных. После церемониально благодушно-ликующего приветствия с «настоящими славянами» — Антоном и Вадимом — оставшиеся со мной наедине сербы-косовары с жаром распекали всех бачушек[128]. Балканы…

Большинство сербов-косоваров, с которыми мы разговаривали, были недовольны также позицией Белграда. Иван Милославлиевич, владелец небольшого отеля горнолыжного курорта в общине Брезовица, запертом у красивейшего горного хребта Шар-ПлАнина (албанское название Malet e Sharrit — «пёстрые горы») сербском анклаве в Косово, не мог поверить, что в Сербии про них забыли:

— Белградский гидрометеоцентр перестал указывать наше местечко в общесербской метеосводке. Получается — мы уже не часть Сербии?! Получается — Белград сам нас сдал?! Там [в Сербии, нынешние власти — Э.М.] нами манипулируют! И мы им не нужны!

Косовские сербы радовались демонстрируемой Кремлём поддержке братьев-сербов. Не понимая, что это — медвежья услуга. Окончательно ссориться с Западом из-за сербов Москва не будет. А жёсткая риторика оказалась словоблудием.

Активизация и жёсткая риторика Москвы была выгодна, как ни странно, косовским албанцам, особенно, радикальной, националистической прослойке. В начале 2000-х США и Евросоюз стали играть роль модератора в переговорах между сербами и косовскими албанцами. В дипломатии и политике Белград, всё-таки, более искушён и опытен, чем Приштина. Да, основной западный пряник для Сербии — это скорое членство в ЕС. Об этой мечте постоянно заявляли победившие на последних выборах демократы. Даже в августе 2007 года министр иностранных дел Сербии Вук Еремич, молодой политик, одна из знаковых фигур сербских демократов, поблагодарил Россию за «принципиальное следование международным законам», однако сразу же сделал очень важное показательное уточнение: «Но ни у кого не должно быть абсолютно никаких сомнений в том, что стратегически Сербия нацеливается на членство в ЕС».

Но чтобы задобрить сербов Вашингтон и Брюссель готовы были и на большее — в том числе, пожертвовать и позициями косовских албанцев. Косовары обижались: мол, Запад их обманул. Однако разухабистые заявления и движения Москвы «оживили» как радикальную часть сербов, так и радикальные настроения в сербском обществе. И косовский вопрос превратился в принципиальный бой между Западом и Россией — в «Косовскую битву II». Выиграли косовские албанцы. Радикализация позиции сербов, привела к обратной реакции западных стран. За Белградом «надувала щёки» Москва, а за Приштиной встала вся мощь обеспокоившегося Запада. Давно проверено, что заявления и жесты российских политиков вызывают за рубежом обеспокоенность и опасения, часто излишние, преувеличенные. Ну, сказал какой-то политик глупость, а потом пошёл дальше по своим делам, личным делам. А на Западе забегали, бросились вход в бомбоубежище откапывать, с чердака противогаз доставать.

Кремль извлёк из игры в «Косовскую битву II» выгоду, в первую очередь, идеологическую, для внутреннего пользования. Многие сербы забыли про 99-й, когда Москва, вначале обнадёжила сербов — тоже словоблудие — а потом оставила Белград одного перед всей мощью НАТО.

Познакомились с потрясающим человеком — полицейским из Болгарии Эмилем Лулкиным. Вот кто нам искренне помогал, без всяких указаний от своего руководства. Даже нарушая инструкции. Два дня Эмиль возил нас по сербским анклавам в своей служебной тойоте, хотя посторонних в свою машину сотрудник ооновской миссии не имеет право пускать. Говорил, что хочет нам помочь, обезопасить наши передвижения по Краю.

Однажды на обратном пути в Приштину, увидели развивающийся у дороги украинский жёлто-блакитный, оживились и попросили Эмиля остановиться. Это был базовый лагерь украинского миротворческого контингента в Косово «Бреза» (населенный пункт Брезовица, муниципалитет Штрпце). Вышли из машины, поздоровались с солдатами. Только разговорились, и вдруг — прибежали два украинских офицера. Получился этюд о внутренних разборках восточных славян.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});