Мои останкинские сны и субъективные мысли - Эльхан Мирзоев

Но мы всё-таки сделали попытку. В Приштинском университете попросили нас больше туда по этому вопросу не звонить. Городские номера семьи Хоти не отвечали. Попытались найти кабачок в центре Приштины, владелец которого дружил с ним. Вадим с Шабаном гуляли там за месяц до той июльской трагедии. Несколько часов мыкались в предполагаемом районе города, но Вадим так и не вспомнил то место. На этом наш детектив закончился.

В перерывах между нашими поисками ребята решали вопросы с Москвой. Фефилову постоянно звонили проверяющие по поводу Абхазии. Требовали у Вадима, чтобы он попросил владельца сухумского отеля прислать факс — подтвердить расходы съёмочной группы. В сухумском отеле, где номера стоили по 150 долларов в сутки, факса не было, как не было и Интернета. Да и вообще владелец не понимал, что от него хотят «эти москвичи». Потом всё же где-то нашёл аппарат. Мы все долго ему объясняли на какие кнопки нажимать.

С каждым часом эйфория у Фефилова уменьшалась.

— Ты пойми, всё очень серьезно, — пытался он убедить расслабившегося Антона. — Нас нагнут, когда мы в Москву вернёмся.

— Блин, вот они достали. Что они от нас хотят? Мы же не проели эти деньги?!

— Ты понимаешь, Антон, что ничто нас не спасёт? Никто не спасёт!

Фефилов намекал на статус оператора — он был братом главного оператора НТВ Алексея Передельского. Вообще Антон хороший оператор, да и парень занимательный, весёлый. Но эта блатная иерархия на НТВ могла уничтожить любой интерес к работе. Учитывая его статус, операторская координация лоббировала его на хорошие командировки. Была определённая группа операторов, которая в Москве почти не задерживалась. А были операторы, которых в командировку можно было взять, только повоевав с руководством.

Снова звонит Москва. Мол, владелец указал неправильно цены — написал общую сумму, а надо — по каждому проживающему отдельно. Снова переговоры с Сухуми. Ещё один факс пошёл в Москву. Их фраза «Мы понимаем, у вас там [в Косово] какие-то дела ещё есть. Но факс — важнее», — нас потрясла.

— Может на другой телеканал уходить? — подавленным голосом спросил Антон.

— Куда? — возмутился Вадим. — Куда? Скажи?

— Может, на Первый?

— Везде одно и то же. Там хорошо, где нас нет. Лучше оставаться на НТВ.

— Наши там не жалуются. Особенно операторы, — Передел вспомнил об ушедших на «Первый канал» нтвшниках. — Говорят, работа размеренная: в девять пришёл, в шесть вечера ушёл. Никакой беготни — стабильность.

Снова звонят из Москвы. В факсе нет печати. В Сухуми сказали, что их отелю печать не нужна. Мол, Абхазия страна маленькая, все друг друга знают. Москва парировала — пусть местная налоговая служба пришлёт письмо, где поручится за этого владельца отеля. Вадим в отчаянии обхватил руками голову.

Я вдруг представил, о чём думают, прослушивающие наши телефоны местные — и не только местные — спецслужбы. Слушают нас и ломают голову — может, эти странные переговоры какая-то новая русская шифровка? И я расхохотался.

— Тебе смешно? — пытался изобразить обиду Передельский, но сам тоже смеялся.

— Да я больше всех вас рискую. Да меня Миткова с радостью сделает невыездным, если ничего у нас не получиться. Скажет — вот! продюсер виноват! не договорился. И Орлов обижен, что я через его голову поехал в Косово, — поделился я с ребятами информацией от коллег из Москвы.

— Надо сделать эту командировку хорошей, а то нас всех нагнут, — как мантру в очередной раз повторил Вадим и сжал кулаки.

— Не бзди, Фефил — настоящее творчество рождается в муках.

— Хорошо! — рассмеялся Вадим шутке. — Сам придумал?

— Сам дошёл.

В четверг вечером в «Итоговой» проводят основную «летучку». О репортаже на этот выпуск в воскресенье не могло быть и речи. Единственное, что у нас было отснято — это интервью с Андреем Дроновым, главой диппредставительства России в Приштине. Даа, круто. Хорошо поработали! Понимание надвигающейся катастрофы было чётким, ярким, постоянным нашим чувством — словно какая-то пустота и, одновременно, тяжесть в груди. Это читалось во взгляде, было ясно из наших разговоров, хотя для человека со стороны мы, наверное, выглядели спокойными и весёлыми.

Но надо было что-то говорить Москве. Мы с Фефиловым были одни в моём номере, и он стал меня учить «работе».

— Надо позвонить Соповой, — у него заблестели глаза от возбуждения. — И спокойно с ней поговорить.

Татьяна Сопова — один из двух шеф-редакторов итоговой программы «Сегодня». Близкий человек Татьяны Митковой, знакома с ней была с факультета журналистики МГУ, где они вместе учились в одной группе, сидели рядом в аудитории. На НТВ все знали, что Миткова со студенческой скамьи была благодарна своей тёзке — Сопова писала за неё курсовые и рефераты, давала списывать на экзаменах. Пыталась работать шеф-редактором в вечерних новостях, но с молодыми и активными ребятами с «вечера», а особенно с ведущими Алексеем Пивоваровым и Антоном Хрековым, «человек Митковой» не сработалась. Потом главный редактор, подмяв под себя «Итоговые», назначила туда Сопову одним из двух (по одному на каждую неделю) шеф-редакторов. Именно с этого момента «Итоговые» стали бледными, неинтересными. Программу давно бы закрыли, но наличие воскресной итоговой информационной программы для федерального телеканала — а тем более, для такого телеканала как НТВ — это вопрос имиджа. Раньше, когда функции шеф-редактора программы исполнял Миша Сольев, он свой каждый день начинал с того, что, проснувшись, обзванивал все съёмочные группы, которые делали материал на «Итоговую», был в курсе всех деталей съёмочного процесса, готов был ради эфира перегрызться с руководством. Да, цинизма у Сольева хватало, но к своей работе он относился ответственно. А Сопова даже на «своей» неделе появлялась в редакции только с четверга, когда бригада проводила первую большую «летучку». Зато наблюдая за нею, я понимал, как работала бюрократия советской журналистики.

— Она [Сопова] не любит, когда жалуешься, признаёшь свою слабость. Мол, вот — что-то не клеится, не получается, сорвалось, — эмоционально убеждал меня Вадим. — Я эту породу знаю. Совковая школа. Смотри…

Фефилов набрал телефон Соповой. И вдруг стал разговаривать каким-то спокойно-уставшим голосом. Выражение лица солидарно с голосом.

— Да, Таня, да. Работаем. У нас все предварительные договоренности подтвердились. Всё хорошо. Да, можем и на эту неделю успеть. Что? Основных героев на выходные снимаем. Что? Ну, ладно, как скажешь? Будем делать на следующее воскресенье.

— Говорит — снимайте спокойно, привезёте материал в Москву и там «собёрете» [смонтируете] репортаж. Понял?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});