Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Дильдина Светлана

— Вы очень уж быстро нашли тело, — обронила Тумайни.

— Шику заметил отсутствие полукровки и пошел за ним, сказавшись ночной страже. Когда время прошло, мои люди поспешили за обоими, не дожидаясь рассвета. Ты знаешь, мы все тут настороже. Я выехал раньше, чем они вернулись.

По взгляду Лачи Огонек понял, какого свалял дурака. Ну конечно, следящий камушек был не один, и Шику легко было идти за беглецом.

Опустил руку, пальцами нашарил в тесьме, украшении подола, уплотнение. Так вот он где. Эх, как есть дурак. Вытащил бы, и Шику бы не погиб.

Тумайни колебалась, Толаи что-то сказал ей на ухо, и Огонек понял, что все пропало.

— В конце концов, это действительно ваши дела, — произнесла женщина. — Раз у вас нет претензий насчет убитого…

Как только я окажусь возле Лачи, мне уже не выбраться, подумал Огонек. Кайе помнит про связь — он может сказать сейчас вслух, только и южанам этого знать не стоит. Но даже если не скажет — он тоже понимает, что к чему, и как он поступит…

Некогда было думать.

— Тумайни, позволь мне спросить, — громко обратился Огонек к женщине, когда один из южан уже взял его за руку.

— Что еще? — бросила та раздраженно.

— Ты знаешь, что строят люди Тейит возле ущелья при входе в долину?

— А в самом деле, что? — с любопытством спросил Толаи, поднимая взгляд на склон, будто мог что-то рассмотреть сквозь него. — Наши разведчики как раз успели заметить движение на той стороне.

— Проныры южные, — пробурчал кто-то за спиной Лачи. Сам Глава Хрусталя не выказал беспокойства или досады, ответил даже охотно:

— На это ответить легко. Там найдены развалины одного из городов наших предков. Мы хотим понять, осталось ли там что-то ценное, не поглощенное лесом и временем.

— Я слышал другое, — сказал Огонек, надеясь, что его не убьют прямо сейчас. — Там действительно есть развалины, но вы строите крепость дальше. Вы сможете контролировать весь отрог и Долину…

— Силы подземные! Ты снова на Юге решил найти покровителей? — почти весело спросил Лачи. — У тебя память куропатки, о прошлом уже забыл?

“Эту ночь я еще помню”, — хотел сказать Огонек, но промолчал. Во всяком случае, пока он остался цел — видимо, Лачи все еще надеялся провернуть все себе во благо, или не решался прилюдно прчинить вред полукровке: на Кайе это отразится немедленно.

— Мне надоело все это, — в голосе Тумайни была досада, но Толаи приблизился к ней и говорил что-то.

Северяне тоже сгрудились и переговаривались, и ветер как назло поднялся сильный, мешая прислушиваться.

— Но тут слишком много странного происходит. Я готова проехать дальше вашего прииска и своими глазами посмотреть, что вы там все-таки строите, — произнесла наконец Тумайни. — Чтобы потом не возникало лишних вопросов.

Огонек понял, что своего добился — на него вновь перестали обращать внимание. Он ощутил, что Кайе подъехал сзади совсем близко — их грис соприкоснулись боками.

— Это было неожиданно, — сказал юноша. — Почему?

— Не придумал ничего лучшего и был зол на Лачи, — честно сказал Огонек.

— Но это правда?

— Увидишь.

Дорога оказалась неблизкой — вьющаяся по горному склону тропа, по бокам поросшая какими-то колючими лопухами в половину человеческого роста высотой. Ногой Огонек то и дело задевал за колючки. Ехать ему пришлось подле Тумайни; Кайе вел себя на удивление покладисто и согласился с указанным ею местом. Внизу ущелье было довольно чистым, удобным для проезда. Огонек то и дело думал о том, как бы оказаться поближе к краю и якобы ненароком сорваться, но не хотел гибели грис. А еще он настолько устал, что даже смерти не получалось желать по-настоящему сильно. Пить вот хотелось очень, и он бы с легкостью нашел здесь воду в основаниях широких листьев, но не мог покинуть седло.

Чтобы отвлечься, рассматривал черные косы Тумайни, причудливо заплетенные — тонкие косички шли от висков и соединялись вместе у основания шеи. Косички колыхались в такт бегу грис, и так же двигались составные золотые подвески.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Снова начал сыпать дождь. Огонек пытался подставлять ладонь — наполнить влагой, но без толку. Они миновали частично расчищенные развалины — и впрямь древний город. На расколотой стеле, потемневшей от времени, Огонек заметил выбитые изображения птицы -цветочницы и орла. И по сей день этих птиц любит север… Тут было мало рабочих, они низко кланялись всадникам, смотря на южан со страхом. Те спешились, обошли расчищенные площадки. Интересным это место могло показаться лишь любителю старины. Тумайни подозвала полукровку и заявила, что готова ехать дальше. Куда именно, Огонек не мог указать, и сник окончательно, заметив легкую улыбку Лачи.

— Расспросите здешних рабочих, они знают наверняка.

— Это уже наглость, — Глава Хрусталя пожал плечами. — Может, вернемся к расспросам о Солнечном камне?

Но Кайе о чем-то поговорил с Толаи, и тот обратился к Лачи, как и прежде неторопливо и уважительно:

— Раз уж все мы сюда поднялись, стоит всё прояснить окончательно. Здесь тупик, но если какие-то работы еще ведутся, подход к ним не с южной стороны. Позволь мне задать пару вопросов этим трудягам — я пойму, правду они говорят или нет.

— Чего вы хотите? — спросил Лачи. — Все-таки поссориться с нами, любой ценой? Это в любом случае не ваша земля.

— И не ваша. По договоренности мы делили только Долину Сиван, и то — на время добычи Солнечного камня.

— Мы спускаемся, — сказал Лачи. — Хватит уже, из-за бредней мальчишки и его ночных похождений потеряли полдня.

Северяне направились к своим грис, южане помедлили, поспорили, но тоже сочли за лучшее закончить дело. Вдруг появился Кайе — Огонек вздрогнул, осознав, что тот возник чуть не из воздуха. Кажется, стражи из свиты Лачи опешили тоже. Он стоял на земле перед всадниками, частое дыхание выдавало — недавно бежал. Верхнюю одежду, мешающую двигаться, он сбросил, остался в таких же багровых штанах и безрукавке. Мокрые пряди прилипли ко лбу, мешали смотреть, но взгляд сквозь них был Огоньку слишком хорошо знаком — злое упрямство.

— Там неподалеку открытое место — с него видно эту новую крепость.

Теперь им пришлось идти, а не ехать. Спутники-стража расчищали путь, срубая колючий кустарник. Впереди не ждет ничего хорошего, понимал Огонек. Скоро все разрешится. Змея может свернуться кольцами, изгибаться, но у нее есть своя длина, и больше не вытянешь. Миром Север и Юг уже не разъедутся.

Вскоре показался прогал, а за ним — каменистая тропка вверх, в гору. Идти по скользкой сырой почве было трудно, то и дело или пласт глины норовил вывернуться из-под ноги, или ссыпаться камешки.

— Как тут могли что-то строить? — спросил Толаи. — Тут должны быть оползни.

— Есть твердые участки, хотя и опасных тест много, — согласился Лачи. — Город предков, пусть не по вине обвалов, простоял недолго, но свою задачу исполнил.

На вершине у Огонька дух захватило — здесь было ниже, чем в Тейит, но гораздо красивее. Горы казались зелеными облаками, вся Долина Сиван просматривалась, кроме южного дальнего края, несколько утесов, как растопыренные пальцы, позволяли рассмотреть через них земли к северу и западу. Здесь ущелье сужалось, по его дну могли проехать четыре всадника бок о бок.

А внизу под стоящими на вершине кипела работа — там возводили небольшую крепость.

Тумайни задохнулась от гнева:

— Значит, построив тут это, вы и впрямь будете контролировать весь хребет! И всю Долину Сиван, и новые месторождения. И найденные нашими людьми новые “колодцы” тоже.

Лачи отозвался устало и раздраженно:

— Я не хотел, чтобы вы сюда добрались, но раз так, можете не трудиться — северный край Долины наш, во всяком случае на время добычи Солнечного камня. Пока мы можем тут строить.

— Такого права нет в договоре! А если позволить — потом вас отсюда не выкурить! Думаешь, незаметно, как вы все дальше пытаетесь продвинуться от границ?