Гений. Оплот - Теодор Драйзер

ему внушить такую мысль. Он решил немедленно позвонить Дьюле и посоветоваться. Дьюла ответил, что лично он Саммерфилда не знает, но что у них есть общие знакомые.

– Вот что я вам посоветую, Юджин, – сказал он. – Повидайтесь с Бейкером Бейтсом из компании «Сатина». Это на углу Бродвея и Четвертой улицы. У нас крупные дела с этой фирмой, а у нее крупные дела с Саммерфилдом. Я вам сейчас пришлю с рассыльным рекомендательное письмо, которое вы захватите с собой, а затем позвоню Бейтсу, и он, вероятно, согласится поговорить с Саммерфилдом. Конечно, он захочет раньше повидать вас.

Юджин горячо поблагодарил и стал с нетерпением ждать письма. Он попросил Бенедикта отпустить его и отправился к мистера Бейкеру Бейтсу Последний, достаточно наслышавшись о Юджине от Дьюлы, встретил его очень приветливо. Дьюла рассказал ему что у Юджина редкостный талант, что сейчас он переживает тяжелый период, но тем не менее прекрасно справляется с работой и будет еще лучше делать свое дело на новом месте, поскольку оно больше ему подходит. На Бейтса произвела очень хорошее впечатление внешность Юджина, так как тот давно сменил костюм «свободного художника» на более солидный. Юджин показался ему человеком способным и, вне всякого сомнения, очень приятным.

– Я поговорю с мистером Саммерфилдом, – сказал он, – но на вашем месте я не стал бы возлагать на это слишком большие надежды. Он человек трудный, и лучше всего не показывать вида, что вам очень хочется поступить к нему. Надо сделать так, чтобы он сам обратился к вам. Подождем до завтра. Я встречусь с ним по другому делу, а за завтраком расспрошу, что, и как, и кого он имеет в виду на это место – если он имеет кого-нибудь в виду. Если вакансия действительно открыта, я скажу ему про вас. А дальше видно будет.

Юджин расстался с ним, горячо поблагодарив. Он шел и думал, что Дьюла всегда приносит ему счастье. Не кто иной, как Дьюла, в свое время поместил в журнале его первое крупное произведение. Картинами, репродукции которых печатались в его журнале, Юджин завоевал расположение мосье Шарля. Благодаря Дьюле он получил свою теперешнюю работу. Уж не получит ли он, с его легкой руки, и это место?

Возвращаясь в трамвае на работу, Юджин встретил косого парнишку. Кто-то недавно сказал ему, что косоглазые мужчины приносят счастье, а косоглазые женщины – несчастье. Трепет радостного предчувствия пробежал по его телу. Ну, конечно, он получит работу у Саммерфилда и, если это сбудется, окончательно уверует в приметы. Они и раньше оправдывались, но это будет настоящей проверкой. Юджин с веселым видом уставился на мальчика, а тот в ответ выпучил на него глаза и широко улыбнулся.

«Ну, все в порядке, – подумал Юджин. – Место за мной!»

Все же он не был в этом уверен.

Глава XXXII

«Рекламное агентство Саммерфилда», президентом которого был Дэниел К. Саммерфилд, представляло собою нередко встречающееся в деловом мире явление – некое выражение или даже воплощение одной недюжинной личности. Идеи, темперамент и энергия мистера Дэниела К. Саммерфилда – вот в сущности чем определялась и исчерпывалась деятельность его рекламного агентства. Правда, этот человек содержал огромный штат – агенты по сбору объявлений, составители реклам, финансовые работники, художники, стенографистки, счетоводы и т. д., – но все они были в своем роде эманацией или излучением личности Дэниела К. Саммерфилда. Это был подвижный человек маленького роста, черноглазый и черноусый, с оливковым цветом лица и ровным рядом красивых (хоть и смахивающих порой на волчьи) белых зубов, выдававших его алчную, ненасытную натуру.

Мистер Саммерфилд поднялся к богатству – или по крайней мере благосостоянию – из глубочайшей бедности, и при этом способом самым элементарным: собственными усилиями. В штате, где он родился – в Алабаме – семью его, те немногие, кому она была известна, причисляли к «белой голи». Отец его был нерадивым полунищим хлопководом-арендатором, снимавшим с акра разве что один бушель. Он плелся за тощим мулом, еле державшимся на ногах от старости и усталости, по бороздам своего еще более тощего поля и вечно жаловался на боль в груди. Его медленно точила чахотка, или это только так казалось ему, – не важно, ибо суть дела от этого не меняется. Вдобавок он страдал солитером, хотя этот паразитический возбудитель неизлечимой усталости еще не был в те времена открыт и не получил еще имени.

Дэниел Кристофер, его старший сын, не получил почти никакого образования, так как семи лет от роду был отдан на хлопчатобумажную фабрику. И тем не менее очень скоро оказался главой и разумом своей семьи. В течение четырех лет он работал на фабрике, а потом благодаря своей исключительной смышлености получил место в типографии викхемской газеты «Юнион», где так понравился своему тугодуму-хозяину, что в конце концов сделался главным мастером наборной, а затем и управляющим. В то время он ничего еще не понимал ни в типографском, ни в издательском деле, но тот небольшой опыт, который он получил в газете, раскрыл ему глаза. Он сразу сообразил, что представляет собою газетное дело, и решил им заняться. Позже, когда он подрос, он обратил внимание на то, как мало людей разбирается в рекламном деле, и решил, что именно он призван навести здесь порядок. Мечтая о широком поприще, на котором можно было бы по-настоящему развернуться, он немедленно приступил к подготовке, читал по возможности все, что было когда-либо написано о рекламе, и учился искусству показывать вещи с самой выгодной стороны и писать о них так, чтобы это запечатлевалось в памяти. Он прошел такую жизненную школу, как вечные драки со своими подчиненными (однажды он сбил рабочего с ног ударом тяжелого гаечного ключа), постоянные пререкания с отцом и матерью, когда он говорил им в лицо, что они ничего не стоят и что для них же было бы лучше поучиться у него уму-разуму. Он ссорился с младшими братьями, стараясь подчинить их себе, и ему удалось достичь этого в отношении самого младшего – главным образом, по той простой причине,