Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - Джон Лайдон

влияния, звуки и шумы – хаос всего этого, и одновременно – веселье.

И еще одна песня про Реджи, моего приятеля из Финсбери-парка. Мои родители были ирландцами, его – ямайцами, и это никогда никого из нас не беспокоило. У нас реально была очень разношерстная компания, и совсем не ощущалось, будто мы в чем-то особенные или разные для того, чтобы тусоваться вместе. Реджинальд смотрит на Финсбери-парк как на Райский сад, что очень забавно. Вот почему он заслужил песню, из-за своего образа жизни и того, как он проживает эту жизнь. Он не позволит этим ублюдкам себя уничтожить. Реджи всегда был полон веселья и радости. Для меня он абсолютное воплощение того, что делает Великобританию великой. И лучше мне больше ничего о нем не говорить – он не хочет привлекать к себе много публичного внимания.

This Is PiL полон сердца и души. Я думаю, что это самая серьезная работа, в которой я когда-либо участвовал, с очень серьезными игроками. И каждый из нас чувствовал себя так, будто его достаточно потрепала наша говносистема.

Несмотря на то что мы являемся собственным лейблом, мы используем внешнюю дистрибуцию, чтобы быть уверенными, что пластинки и диски есть в магазинах и доступны в Интернете. Нет смысла выпускать диск, если его никто не может купить. Cargo, наши британские дистрибьюторы, проделали фантастическую работу с This Is PiL. Дистрибьюторы в Европе, Японии и Австралии тоже были хороши, но по какой-то причине в Америке развернулась реальная битва. Вряд ли кто-то смог найти там диск, даже в независимых или сетевых магазинах. Что стало для нас горьким разочарованием. Дистрибьюторы, с которыми мы в конечном счете связались – пусть они останутся безымянными, – похоже, просто облажались. Но мы живем и учимся. Наличие собственного лейбла стало хорошим подспорьем в учебе; это была очень тяжелая работа, но в конечном счете полезная.

Кто знает, чего хочет публика, но в моей жизни пришло время объявить, чего хочу я. Public Image – это дыра, в которую я бросаю свои деньги. У меня нет дорогих увлечений или привычек – кроме PiL. Я понимаю, что эти песни действительно что-то да значат. Так было всегда, но сейчас они стали гораздо более позитивными. Сейчас мы ищем ответы, а не просто рвем задницы в поисках проблем.

Действительно ли существует поколение людей, которые все еще слушают и обращают внимание на музыку? Как сказать, я уверен, что существует – достаточное количество совсем юных деток приходят на современные концерты PiL, и все они хотят свинтить и создать собственные группы. Это и есть награда – не деньги, не позиция в чарте, – потому что это означает, что я смогу покупать хорошие записи, по крайней мере, в течение следующих пяти, шести, десяти лет. Фантастика.

Я все еще покупаю записи. Если я собираюсь съесть курицу, мне подавай и грудку, и бедро. Таков мой подход к музыке. Я всегда буду хотеть разнообразия. Я постоянный покупатель. Я не хожу в звукозаписывающие компании за халявой. На самом деле, я ненавижу халяву. Мне нравится тот факт, что я плачу из собственного кошелька, и мне нравится сознавать, что эти деньги так или иначе попадут группе. Что, как бы ни был низок их процент от продаж, я им помогаю. Мне нравится ощущать себя частью всего этого.

Я не верю в незаконные бесплатные загрузки. Вот есть творческие люди, которые создали удивительные вещи, и если вы хотите обладать и владеть частью этих достижений, пожалуйста, положите немного денег в их карман. Потому что в противном случае они не смогут позволить себе следующий альбом. Каждый раз, когда ты слушаешь какую-то удивительную музыку, это вдохновляет тебя совершить нечто удивительное в своей собственной жизни. Это и есть прибыль твоих инвестиций, самая чистая и простая.

То, что произошло в музыкальной индустрии с наступлением эры Интернета, когда небольшие и креативные звукозаписывающие компании закрылись, – это такая катастрофа. Вот почему, если смотреть сейчас церемонию Грэмми, это вечные Тейлор Свифт и Джей-Зи, и так будет всегда. Они захватили верхнюю строчку. Именно в таком положении мы впервые начинали с «Пистолз». Все верхние места были заполнены, и индустрия не хотела, чтобы что-то бросало вызов этой диктатуре.

Бейонсе, Рианна, Джей-Зи, все они – Лас-Вегас – грандиозное шоу, огни и фейерверки. Все это отвлекает. Помимо шоу в них не так-то много чего-то другого. Танцовщицы. Шоу-бизнес. Я видел их вживую – Норе все это нравится, – их песни становятся очень пустыми и напыщенными в живом исполнении. На самом деле изначально предполагается и принимается, что вживую вообще никто не поет. Я не вижу никакой культуры, для меня в этом нет ничего познавательного. Эти песни оставляют по себе ощущение холода.

Музыка в 1970-е гг. была захватывающей, потому что в ней существовало так много различий, и я имею в виду именно крайности, не так, как в наше время. А сейчас в моде тенденция смешивать все в один преобладающий звук. Современная музыка звучит как какая-то хитрая смесь – больше похоже на фоновую, – и я думаю, это нанесет ущерб музыке будущего. Из нее получается какой-то очень уродливый пудинг.

Большинство современных мелодий, скорее, похожи на метрономы, запущенные на компьютере, они не имеют никакого отношения к личности, человечности или вовлеченности. Все это часть той самой идеологии: «Музыка ничего не может изменить, зачем беспокоиться?» Неотъемлемая часть все той же программы – отнять у нас силу музыки. Я твердо убежден, что чертовски хорошо написанная лирика на чертовски замечательную мелодию получает чертовски хороший отклик.

Несмотря на все это, в последние годы я сыграл несколько своих самых любимых концертов – два вечера в лондонском клубе «Хевен» в 2012 г. оказались просто поразительными, особенно второй. У нас также была отличная публика на фестивале в Гластонбери в 2013 г., и мы совершенно определенным образом ее потрясли. Люди, которые видят нас, знают, что они получают высший класс.

Понимаете ли, PiL – это культура в полном смысле слова. Лу привносит в нашу музыку то, что он реально понимает, нечто из мусульманского мира и стран бывшего Восточного блока. Мое ирландское происхождение дает мне потрясающее чувство открытости в пении. С тем же успехом я мог бы быть арабом с трилистником. Что я покупал в молодости? Греческая и турецкая народная музыка, регги и еще цыпа Элис Купер вдобавок! Это не значит, что тебе надо много и упорно учиться. Это интуитивно, и это идет из детства. Я не могу исполнить «До-ре-ми», но я могу выдать «Ааааа-ааааа-лаааах!» так, как вы никогда и не слышали, и все