История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Гробница Зейнаб в мавзолее в Каире. Современное фото

Таким образом, разница во взглядах мусульман достигла уровня непримиримости не на уровне метафизической доктрины или даже юридических норм, а в плане историческом и политическом. Данный факт соответствует содержащемуся в Коране постулату об исторической ответственности сообщества. Считается, что уже во времена Буидов предпринимались попытки признать двунадесятников в Багдаде как джафаритов — школу фикха, развивающуюся параллельно с другими признанными школами. Но такие попытки были обречены: значительные различия между шиитами и суннитами заключались не в фикхе. Скорее, шиизм, какое бы влияние ни оказывали отдельные шиитские мыслители или доктрины на ислам в целом, оставался последовательным блюстителем латентной революционной задачи ислама. Оппозиционный подтекст шиизма, особенно в руках богатого купеческого сословия, вылился в субъективную установку или надежду на чудесное светлое будущее (точно так же как оппозиционный подтекст суннизма сильно сузился в руках правящего класса). По всем этим причинам шиизм оставался вечным источником хилиастических надежд, роковым образом проявившихся в более поздние периоды.

Газневиды: государство тюркской династии

Еще более удачную политическую структуру, чем у Саманидов, удалось создать в Афганских горах на дальней восточной окраине иранского нагорья. Горы эти исламизировались постепенно и стали границей влияния Саманидов в Хорасане. Гарнизон тюркских наемников, правивший в Газни в конце X в. при Себуктегине (976–997 гг.), с ослаблением династии Саманидов получил независимость. Себуктегин контролировал Хорасан на западе как номинальный правитель, также он завоевал и удерживал под своим контролем земли на пути в Индию на востоке. Его сын Махмуд (998–1030 гг.) после свержения Саманидов (999 г.) разделил их территории с тюрками-карлуками и расширил свою империю, включив в нее Западный Иран после изгнания Буидов из Рея и преследования тамошних шиитов. Он, как мог, старался ограничить экспансию карлуков в долине

Амударьи и разместил войска в Хорезме, к северо-западу от них. Махмуд разбогател после нескольких крупных завоевательных походов, во время которых уничтожал произведения искусства (как предметы идолопоклонничества) и разорил подчистую всю Северо-Западную Индию. Как правило, его походы носили транзитный характер, однако в Пенджабе он установил постоянный контроль.

Таким образом, Махмуд выстроил империю хоть и обширную, но шаткую. Его силы в основном уходили на то, чтобы компенсировать эту шаткость повышением собственной популярности. И хотя богатство и славу он снискал во время индийских походов, превративших его в легендарного гази, воюющего с неверными, именно господство в Иране обеспечило ему наивысший авторитет: ожиданиям международного мусульманского сообщества можно было соответствовать, лишь обладая властью на земле «старого ислама» и особенно покровительствуя ученым и поэтам, посвящавшим свои творения правителю. Махмуд осознавал, что является выскочкой (и сыном раба), и очень хотел получить почетный титул от халифа (в обход своих врагов Буидов), которого надеялся подкупить награбленным в Индии добром. Именно благодаря его успеху государство Газневидов, средоточие власти и роскоши, стало и культурным центром; в частности, Газни стал при Махмуде (отчасти путем принудительного переезда писателей) центром возрождения иранских традиций и чествования славных Сасанидов. Ко двору Махмуда Фирдоуси принес свою «Шахнамэ» — сказание о древних царях Ирана. Несмотря на возражения ученых, предпочитавших писать на арабском (таких, как аль-Би-руни), основным языком стал персидский (при этом сами правители пользовались тюркским). Именно вследствие традиции Газневидов позже персидский почти затмил арабский в Индии, кроме сферы религиозных исследований.

Здание империи, возведенное Махмудом, было во многом результатом случайной комбинации его личного военного таланта и нестабильной политической ситуации в Иране. Очевидно, что он стремился установить свою власть везде, где только мог. Его методы управления зачастую были жесткими, налоги — разорительными, хотя он в целом продолжал, как умел, традиции Саманидов. Возможно, он считал организацию общества на основе религиозных общин более важным принципом, чем справедливую администрацию: Махмуд сурово карал тех, кого окружавшие его и помешанные на хадисах сунниты считали еретиками, особенно шиитов и каррамитов, пользовавшихся расположением его отца Себуктегина. (С другой стороны, он не отличался разборчивостью в отношении религии: в Индии он прибег к помощи войска необращенных индусов и даже военачальника-индуса в борьбе против мусульман, которые не желали ему подчиниться.)

Уже во время правления Махмуда стало трудно контролировать кочующих тюрков-сельджуков в Хорасане. Сын Махмуда Масуд (1030–1041 гг.) окончательно потерял эту область. Знать в городах Хорасана, и без того недовольная непомерными налогами, не могла спокойно наблюдать за грабителями-кочевниками, наносившими урон их пахотным землям. Она перестала подчиняться Газни и договорилась с предводителями сельджуков. После долгой кровопролитной битвы при Данданкане (1040 г.) Масуд покинул Хорасан и скрылся в Индии, по сути, признав крах империи Махмуда.

Его преемники отказались от всех провинций к западу от Афганских гор; но при Ибрагиме (1059–1099 гг.) положение дел несколько улучшилось, и даже была найдена жизнеспособная политическая идея, призванная скрепить воедино то, что осталось от Газни. После потери Хорасана государство Газневидов опиралось на поддержку горцев-мусуль-ман в качестве военной силы и жителей индийского Пенджаба как богатых налогоплательщиков. К середине XII века власть Газневидов на нагорье была низвергнута тюрками-гуззами и иранскими суридами из Гура, отдаленного горного района. Столицу пришлось перенести в Аахор, центр сбора налогов в Пенджабе, где большинство населения составляли индусы. Но гуриды в 1173 г. взяли Газни, а в 1187 г. — Аахор, повторив, таким образом, путь Газневидов.

Движущей силой государства позднего периода Газневидов и их наследников гуридов была, конечно же, идея о том, что постоянные завоевательные походы в Индию и даже власть над индийскими провинциями — это и есть джихад, священная война с неверными-индусами; а мусульманские воины — это гази, борцы за веру. Это помогало по мере надобности набирать добровольцев с отдаленных мусульманских территорий. В то время как Фатимиды построили новое государство, пытаясь восстановить прежнее единство исламского мира, Газневиды стремились расширить его границы. После того, как большая часть Индии попала под власть мусульман, повторить такое было уже невозможно[187].

Сельджуки: тюркская империя и мусульманское единство

Довольно успешную попытку восстановить единство мусульман предприняли султаны Сельджукиды: идеал единого исламского государства все еще влиял на умы жителей земель вокруг Багдада, где пришли к власти сельджуки. Однако главным результатом их трудов стало возникновение основных черт общественного строя мусульман независимо от их национальности, пришедшего на смену мусульманскому единству.

Махмуд Газневи принимает дары. Средневековая персидская миниатюра

После свержения власти Саманидов в Хорасане (999 г.) Газневиды с их тюркскими солдатами-раба-ми оказались не в состоянии полностью восстановить их империю даже с помощью награбленных в Индии богатств. Тюрки, с которыми они схлестнулись, принадлежали к непокорной группе кочующих племен под общим названием огузы, одно время применявшимся в отношении тюркского населения к северу от Аральского моря, а затем (когда некоторые кланы из этой области стали контролировать более южные районы) — тюрков-скотоводов в бассейне Амударьи и Сырдарьи. Группировку, которая пересекла южный берег Амударьи, можно назвать общим термином «сельджуки», по имени их предприимчивых вождей. Они желали воспользоваться в своих интересах землями, расположенными по соседству с территорией своих кочевий, и лишь временно мирились с подчиненным положением. С 1037 г. Сельджуки, особенно Тогрул-бек и его брат Чагри-бек, завладели главными городами Хорасана, объявив себя правителями и, следовательно, законными получателями налогов. Одержав победу над Масудом Газневи (1040 г.), они были приняты в Хорасане как законные правители. Им оставалось лишь постараться править лучше, чем их предшественники.

Сельджуки совсем незадолго до этих событий пришли в Хорасан из сухих северных степей, где огромные территории не обрабатывались, а города нуждались в продуктах земледелия, где кочевникам не так досаждали ограничения, налагаемые оседлой аграрной цивилизацией. Но многие из сельджукских банд уже служили тюркским правителям за берегами Амударьи, в частности, карлукским эмирам Караханидам, и в отличие от некоторых тюркских племен, не подчинявшихся напрямую мусульманским государствам, сельджуки приняли ислам. Они пришли к власти как сунниты и выказывали почтение всем суфийским пирам (наставникам. — Прим. перев.) везде, куда приходили. Предводители сельджуков сочетали в себе независимый дух и умение договариваться с городским населением. В течение нескольких лет, создав из кочевников регулярную армию, они расширили границы своего влияния за счет многих провинций Ирана; наместниками в этих провинциях стали члены семьи Сельджуков.